«Как, скажи, тебя зовут?» Социологи попытались выяснить, как россияне представляют себе победу в СВО

Исследовательская группа Russian Field провела телефонный опрос, посвящённый тому, как жители России представляют собой победу в специальной военной операции на Украине. Это понятие в последнее время фигурирует во всех без исключения официальных нарративах властей любого уровня. При этом возникает ощущение, что власти и население понимают суть «победы» по-разному.

Так вот из результатов последнего опроса следует, что в сознании подавляющего большинства россиян победа в специальной военной операции (СВО) так или иначе связана с безоговорочным поражением Украины, а для почти четверти респондентов таким итогом станут присоединение и закрепление в РФ новых территорий.

Общероссийский телефонный опрос проводился 21–29 октября этого года на выборке в 1611 респондентов. Статистическую погрешность исследования социологи Russian Field оценивают в 2,45%. Заказчиком исследования выступил политолог и член Общественной палаты Александр Асафов.

Респондентам задали два открытых вопроса, допускающие множественные ответы. Первый вопрос звучал так: «Какие итоги СВО, по вашему личному мнению, можно будет считать победой для России?»

Почти четверть опрошенных затруднились с ответом или отказались отвечать. Оставшиеся респонденты распределились по популярности ответов следующим образом. Самым популярным ответом (23%) оказалось определение победы как «присоединение части территорий, закрепление новых территорий». В первую тройку также вошли «победа России, полная капитуляция Украины» (13%) и «уничтожение Украины как страны, включение Украины в состав РФ» (9%). По 5% опрошенных упоминали «выполнение всех целей СВО», «уничтожение фашизма» и «мирное соглашение на наших условиях (закрепление за Россией территорий, внеблоковый статус Украины)», 4% посчитают победой «свержение нынешней власти Украины», а 3% полагают, что для этого нужно «отодвинуть границы НАТО». Столько же респондентов хотят добиться «демобилизации, денационализации Украины».

К «настроенным на мир» социологи отнесли 22% респондентов, большая часть которых (12.1%) желает «мира, чтобы все были живы», говорит о «выводе войск, прекращении войны» (5,9%) или же полагает, что «в такой ситуации нет победы» (4%).

Любопытно, что в опросе Russian Field «настроенные на мир», так и «поддерживающие СВО» могли пересекаться, поскольку респонденты были не ограничены в количестве ответов.

Общий вывод социологов таков: «Люди в целом выражают поддержку [СВО, СамолётЪ], но хотели бы уже завершать, переходить к переговорам и т. д.»

Второй вопрос опроса касался эмоций, которые преобладают в окружении опрошенных, и тут исследователи констатировали фактический паритет позитивных и негативных чувств.

Но негативных эмоций оказалось чуть больше (39%): это «страх, тревога, беспокойство» (16%), «грусть, печаль, горе, пессимизм» (14%), «злость, гнев, раздражение» (6%), а также просто «отрицательные» эмоции, «неуверенность, растерянность» и «усталость» (по 1%).

Позитивные чувства в связи с СВО («радость, счастье, воодушевление, оптимизм» (22%), «спокойствие, умиротворение» (13%) и в целом «положительные, хорошие» эмоции (3%)) испытывают 38% опрошенных.

Такие данные открывают широкий простор для интерпретаций. И, как, например, отмечает «КоммерсантЪ», заказчик опроса Александр Асафов с удовлетворением полагает: результаты исследования, несмотря на разные ответы, говорят о том, что общий «образ победы» у россиян однозначно есть. Политолог увидел в ответах «поддержку решений и заявлений руководителей государства». "У людей достаточно четко и внятно сформировано ожидание по поводу того, как она должна закончиться и при каких обстоятельствах«,— интерпретирует результаты опроса господин Асафов. По его мнению, речь идёт о закреплении через «некое мировое признание» новых территорий и «однозначное снятие угрозы» реванша со стороны Украины и «коллективного Запада».

А вот гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров, основываясь в том числе и на данных своей организации, считает, что «единого сформированного образа победы» в российском обществе нет. По его мнению, есть некое неопределённое ощущение того, "что мир нужен как можно скорее, но это должен быть справедливый мир. А справедливость в нашем понимании обязательно включает оставление за Россией уже присоединённых территорий«,— поясняет социолог.

Наконец, политолог Владимир Шемякин объясняет разные ответы об образе победы тем, что в последнее время на государственном уровне всё реже упоминаются изначально заявленные цели СВО. Из-за чего у населения появилась определённая свобода в «конструировании» собственного образа победы.

По его мнению, это даёт власти некоторое преимущество: «Полагаю, что при достаточно чётком и едином обосновании официальной пропагандой победности достигнутого результата большинство населения в среднесрочной перспективе согласится с этим». А показанная в исследовании разновекторность образа победы, считает политолог, даёт власти карт-бланш — как на продолжение, так и на завершение СВО практически в любой момент.

Стоит, наверное, заметить наличие мнений других экспертов, полагающих, что СВО уже практически полностью выполнила свою изначальную задачу — выступив тотальным сменщиком коронавирусного режима и фактически обнулив внутренний протестный потенциал. Достигнутый безальтернативный резонанс общества и власти — событие, которое в политологическом плане само по себе обосновывает СВО. СВО стал приемлемым и даже позитивным для существующей власти механизмом внутренней политики.

Но для объявления полной «победы» необходимы ещё и изменения в экономической политике государства, при которых прекратится «затягивание поясов», и страна перейдёт в режим, при котором воспроизводство необходимого набора социальных благ перестанет зависеть от внешней конъюнктуры, и при этом не будет проеданием запасов.

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ