Из жизни денег. Очко. ЦБ повысил ключевую ставку сразу на два пункта — до 21%

«Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз...»
Михаил Круг

Подняв ставку до абсолютного исторического рекорда, регулятор дал понять, что может продолжить повышение, а в декабре довести ставку до 23%. Жить при таких ставках бизнесу будет совсем трудно. Но об этом чуть позже. А сейчас о том, почему Центробанк так поступил?

Почему?

Главный аргумент — рост инфляции, которая оказалась существенно выше июльского прогноза. И это — несмотря на регулярное повышение ставки, что может восприниматься (и уже воспринимается многими наблюдателями), как беспомощность регулятора.

Пытаясь оправдываться за невозможность укротить инфляцию, Эльвира Набиуллина говорила и об инерции инфляционных ожиданий (что не удивительно, поскольку инфляция уже четыре года превышает целевой уровень), и о стимулирующей бюджетная политике государства, которое, по сути, действует наперекор ЦБ, накачивая субсидиями и кредитами те категории граждан и компаний, которые считает нужным поддержать, и о банках, агрессивно наращивающих кредитование. Глава Центробанка даже самокритично упомянула «неточность в нашей коммуникации в начале этого года», имея в виду озвученное регулятором предположение о возможном снижении ставки в этом году вслед за замедлением инфляции, которое многие восприняли это так, что снижать ставку будут в любом случае...

Что касается инфляции, то она на самом деле значительно опередила июльский прогноз ЦБ. Вместо планировавшегося ЦБ на третий квартал 2024 года роста цен на уровне 7,8% SAAR (сезонно скорректированная в годовом выражении) она составила 11,1%, обращает внимание телеграм-канал «Твердые цифры». Инфляционные ожидания, за которыми традиционно пристально наблюдает ЦБ, по последнему октябрьскому опросу также выросли с 12,5% до 13,4%. Такими темпами по итогам 2024 года инфляция должна достичь около 8% в годовом выражении. В обновленном прогнозе ЦБ даже значится цифра 8–8,5% (в июле регулятор прогнозировал 6,5–7%).

В ближайшие месяцы на темпе роста цен дополнительно скажется повышение утилизационного сбора на автомобили, а повышение тарифов ЖКХ и железнодорожных перевозок будет дополнительным проинфляционным фактором.

Ещё один важный пункт в обновлённом среднесрочном прогнозе ЦБ — кредитование. Несмотря на заоблачно высокие ставки, оно продолжает расти. В сентябре портфель корпоративных кредитов вырос на 2% к августу, а всего за девять месяцев он увеличился на 14,5%. ЦБ повысил свои ожидания роста кредитования по итогам года с 10–15% до 17–20% в корпоративной сфере и с 10–15% до 12–15% в розничной. Учитывая высокую ставку, бизнес предпочитает займы по плавающей ставке, а не по фиксированной.

При этом льготные кредиты составляют 16% от общего рублевого портфеля банковского сектора или около 8% ВВП — примерно столько же, сколько правительство планирует потратить на армию и ОПК. Оборонно-промышленный комплекс — один из главных льготных заемщиков. Чем больше доля льготных кредитов, тем более высокую ставку должен устанавливать ЦБ, чтобы придавить инфляцию, — так что «льготники» своим поведением, по сути, иллюстрируют «дилемму заключенного»: принцип из теории игр, по которому в несогласованных стратегиях оптимальное решение отдельного игрока приводит к неоптимальному для всей группы, ухудшая ее положение.

Набиуллина не верит промышленникам

Потребительская активность населения все еще остается высокой, а производство не поспевает за ним, сказала Набиуллина на пресс-конференции по итогам совета директоров. Проблемы с нехваткой кадров никуда не делись и даже усугубились, в то время как производственные мощности остаются загруженными до предела. Эти ограничения со стороны предложения в условиях роста цен могли стать причиной не только ускорения инфляции, но и замедления роста экономики в третьем квартале.

Рост доходов населения (во втором квартале реальная зарплата выросла на 7,8%) по-прежнему позволяет одновременно и больше сберегать, и больше тратить, утверждают в ЦБ. Рост ставки должен усилить сберегательную активность населения, хотя темпы розничного кредитования и так сокращаются, сказала Набиуллина.

При этом она полагает, что снижение ставок, которого требуют глава «Северстали» Алексей Мордашов и глава «Ростеха» Сергей Чемезов, выражая озабоченность большинства отечественных компаний, не поможет увеличить производство. По мнению главы ЦБ, при сильном дефиците физических ресурсов единственным результатом дешёвого финансирования будет еще более острая конкуренция компаний за эти ресурсы, дальнейший рост цен на конечную продукцию и раскручивание инфляционной спирали.

Что дальше?

Сигнал ЦБ на ближайшее будущее оказался жёстким. В пресс-релизе ЦБ заявил, что «допускает возможность повышения ключевой ставки на ближайшем заседании». Из прогноза средней ключевой ставки до конца года (21–21,3%) следует, что ЦБ оставляет себе возможность повышения ставки на последнем в этом году заседании в декабре до 23%.

Баланс рисков смещён в сторону проинфляционных, и уже в данных за август-сентябрь заметны признаки «инфляции без роста». Российская экономика пока не впадает в стагфляцию — опасное явление, когда темпы экономического роста низкие, а цены растут быстро, но приближается к ней.

Опасность высокой ставки в течение длительного времени — в том, что закредитованные предприятия из того сегмента экономики, который всё ещё чувствителен к ставке (а это практически всё, что ОПК), не смогут рефинансировать долги и обанкротятся. С другой стороны, правительство наращивает расходы, в том числе субсидируя ставки по кредитам для «нужных» предприятий, что является проинфляционным фактором.

Некоторые эксперты полагают, что если обвал банкротств предприятий всё-таки произойдёт, это может закончиться отставкой Набиуллиной, на место которой назначат кого-то более лояльного, кто будет ставку снижать, Правда, это, скорее всего, приведёт только к новой раскрутке инфляции, что только усилит кризис...

Особое мнение

То, что очередное повышение ставки удорожает стоимость денег для бизнеса и населения, не удивляет экспертов, знакомы с экономической историей страны, в которой деньги были дорогими всегда. Даже в 2018 году, когда инфляция была ниже таргета в 4%.

Почему? Потому, объясняет телеграм-канал «Толкователь», что дешёвые, т.е. нормальные по стоимости деньги, как в подавляющем числе значимых стран — немедленно превратились бы в большой кредит, что потребительский, что инвестиционный (для предприятий). На практике это вылилось в большой спрос на валюту — надо называть вещи своими именами: качественные товары мы можем получить только по импорту.

И благодаря буму кредитования в страну хлынули бы те же иномарки, импортные товары длительного спроса (для населения), а также импортное оборудование и технологии для расширения производства (для бизнеса). Авиакомпании, например, расширили бы покупку западных лайнеров. Вполне вероятно, за счёт этого страна получила бы устойчивый экономический рост на уровне 3-3,5%.

Только такая идиллия неизбежно съела бы валюту — тем самые $100 млрд+, образующиеся каждый год от превышения экспорта над импортом (например, импорт только одних 1,5 млн иномарок — это $30-40 млрд).

Остаться же без валюты — это главный страх нынешнего руководства, для которого нет ничего страшнее, чем, идти просить кредиты у МВФ и ВБ, и влезать к ним в кабалу. В памяти всё ещё свежа жизнь страны без валюты в 1980-90-е, и есть представление, что от такой жизни до крушения Системы — один шаг.

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ