«Платформа»
Богач, бедняк… Как определяется статус человека в глубинной России
В благополучном во всех отношениях (конечно, по сравнению с сегодняшним днём) 2017 году проблемой неравенства и справедливости (точнее несправедливости) озаботились участники московского Никитского клуба и даже провели по этому поводу круглый стол.
Предуведомляя дискуссию вице-президент Никитского клуба и научный руководитель журнала «Эксперт» Александр Привалов привёл характерный для заявленной темы пример и рассказал не менее характерный анекдот. Вот они:
Плоская шкала подоходного налога
«Можно говорить о том, что формально вроде бы справедливая, чрезвычайно для всех удобная плоская шкала подоходного налога на самом деле довольно мерзкое и явно несправедливое дело, — заявил Привалов, — потому что те самые 13%, которые являются общим подоходным налогом для всех нас, прекрасно снимаются с доходов наёмных работников и очень скверно снимаются с доходов богатейших людей. Ни с собственности, ни с промышленных активов, ни с чего. Эффективная ставка НДФЛ у нас 7%, в среднем по стране мы платим 7%. Но работники наёмные платят 13%, богачи не платят практически ничего. А потому что стремление к справедливости, потому что мы хотели, чтобы всем было поровну, всем было справедливо».
«А вы их дустом не пробовали?»
Рассказал Привалов и анекдот, отражающий повседневную общую нечувствительность (или привычность) к несправедливости отечественного населения:
При Хрущёве время от времени повышали цены на что-нибудь, аккуратненько, и говорили, что ничего страшного. И вот пресс-конференция для зарубежных корреспондентов. «Правда ли, что вы повысили цены на хрусталь и нейлоновые чулки? — Да, правда, но на благосостоянии народа это не отразится. — Правда ли, что вы повысили цены на масло и яйца? — Правда, но на благосостоянии народа это не отразится. — А вы его дустом пробовали?»
Провинциальная иерархия
А один из лучших социальных антропологов России, заместитель заведующего проектно-учебной лаборатории муниципального управления ВШЭ Юрий Плюснин отметил, что все формы равенства (гражданское, социальное, культурное, политическое и экономическое) в реальной жизни в любом государстве даже на законодательном уровне недостижимы, «поскольку мы повсеместно видим ограничения как в том, так и в другом, так и в пятом случае».
«Равенства на социальном уровне нет и не может быть, это в некотором смысле либо эпифеномен, или мыслительная ошибка (является ли равное право на преференции равенством в буквальном смысле? Или право быть избранным и тем самым стать особенным, не равным остальным?). На уровне общества у нас как раз существует неравенство... и это ясно», — подчеркнул Плюснин.
И рассказал о системе неравенства на локальном — провинциальном уровне, где оно фиксируется статусом человека. Который, в свою очередь, определяется по четырём критериям:
«Первое — это влияние; самый главный критерий — уважаемый человек или не уважаемый. Маленький анекдот. Я спрашиваю в очередной поездке одного из «хозяев» местного общества, представителя местной элиты.
«И кто тут у вас „белая кость“? — Ну, это очень просто. Каждый год, как ты знаешь, к нам приезжает патриарх, и мы собираемся на трапезу. Вот эти пять десятков человек, которые обедают вместе с ним, и есть наша „белая кость“. Так что всё очень просто».
Но среди этой группы избранных совсем немного тех, кто имеет очень большой доход, и может совсем не быть официальных представителей власти местного общества.
Второй критерий статуса — клановая принадлежность. Клановая в широком смысле слова, это этническая и родственная группа. Кланы присутствуют везде, этот архаический институт никогда не умирал и не умер, и у нас он не умер, принадлежность к клану определённо фиксирует статус человека. Он может быть либо уважаемым, поскольку он принадлежит к клану, который в данное время верховодит в местном обществе, либо не уважаемым — только потому, что принадлежит к определённой родственной группе. Но это всё же второй по значимости критерий.
Третий критерий — это официальный статус, определяемый иерархией либо в системе государственного служения, либо какой-то другой позицией, если она зафиксирована, например, в системе церковной иерархии. Этот официальный статус занимает всего третье место в статусном распределении местного общества. Если позволите, ещё один пример. Я как-то на Урале пытался в течение пяти дней встретиться с муниципальными главами — главой городского округа, главой администрации, главой представительного собрания, — и все они почему-то избегали встречи со мной, по разным причинам отказывались. Наконец, когда я пожаловался на это настоятелю местного монастыря, он и прояснил почему.
«Потому что ты же уже встретился с настоящим хозяином района, а он разрешения на встречу им не дал. Зачем тебе встречаться со всеми остальными?». Этим хозяином района оказался пенсионер, но бывший начальник исправительно-трудовой колонии. То есть всего только третье место в позиции занимает такой критерий, который мы очень часто, по внешним признакам, воспринимаем как ведущий.
И, наконец, только четвёртое место по значению занимает уровень потребления, доход человека (а ведь как мы хорошо знаем, именно этот признак основополагающий в статусном распределении современных западных обществ. Я знаю десяток очень богатых на местном уровне предпринимателей, которые не уважаемы и не занимают никакой высокой позиции в местном обществе. Да, они богаты, но для местных они почти никто. Вот это как раз то неравенство, которое считают справедливым люди на уровне локального сообщества".
Подготовил Сергей Михайлов
СамолётЪ