«Большой брат» выдвигает условия. Навальный как стимул российской поддержки Лукашенко

Несмотря на то, что своё интервью государственному телеканалу «Россия-1» Владимир Путин начал с темы коронавируса, на самом деле главным поводом для публичного высказывания стали события в соседней Белоруссии.

Конец «мхатовской» паузы

Путин прервал свою «мхатовскую» паузу в реакции не события в меньшей части Союзного государства, которая, пожалуй, слишком затянулась. Наблюдатели уже заговорили было, что российское руководство реагирует на политические события в Беларуси не слишком активно. Москва вроде бы признает Лукашенко законно избранным президентом, но в то же время не спешит ему активно помогать, государственные СМИ освещают происходящее очень по-разному, а провластные комментаторы на федеральных каналах порой и вовсе рассуждают о том, что белорусский президент предал Россию.

И вот Путин заговорил. Причём в речи своей обобщил ситуацию, поставив в один ряд сразу несколько внешне не связанных событий.

Получилось противопоставление в духе «два мира — два Шапиро»: сравнение действий России и Запада в отношении одних и тех же вызовов, которое, как и следовало ожидать, оказалось не в пользу западных «партнёров».

Во-первых, смертность от коронавируса у нас гораздо ниже, чем у всех. Подозрения по поводу объективности статистических данных, конечно, не в счёт. То же и с претензиями в отношении безопасности российской вакцины против вируса, полученной буквально с пылу с жару. Да, подопытных добровольцев было маловато. Зато, что за люди! Одна дочь президента, рискнувшая здоровьем для поддержания престижа российской военной науки, стоит тысяч испытуемых, которых пока не было. Кстати, дочь чувствует себя хорошо, а на подходе и вторая вакцина.

Во-вторых, спад в экономике в России будет около 5% по итогам года, а в США в первом полугодии было минус 9%, а в ЕС — минус 15%. Ничего, что сравниваются вещи практически несопоставимые, учитывая разные размеры экономики. По России спад бьёт существенно больнее, чем по Америке. Зато российский президент видит «результат своевременно принимаемых правительством решений». И резервы растут — это ведь самое важное, а не то, что растут они за счёт анемии малого и среднего бизнеса и обнищания населения.

И, да — Белоруссия, в отношении которой на фоне минского внутриполитического кризиса Россия ведёт себя «гораздо более сдержанно и нейтрально», чем многие другие страны. Это всё дело «самого белорусского общества, белорусского народа. Но нам, безусловно, небезразлично, что там происходит».

Владимир Путин в очередной раз сделал хорошую мину при неочевидной своими последствиями игре, попытавшись успокоить и своё население, и подрастерявшихся белорусов. Последним подан сигнал о том, что с «батькой» всё в порядке. Путин сообщил, что Россия готова оказать Лукашенко силовую поддержку, но только в случае, если протестующие перейдут «определенные границы». Но до этого, уверен российский президент, дело не дойдёт, не должно дойти (ещё один толстый намёк белорусскому коллеге): Мы в разговоре с Александром Григорьевичем пришли к выводу о том, что такой необходимости сейчас нет, и, надеюсь, ее не будет, и поэтому этот резерв мы и не используем«.

Лукашенко без альтернативы

Похоже, Путин и Лукашенко разговаривали не только о силовом резерве — Вскоре после выступления Путина Александр Лукашенко очень уверенно объявил, что Россия готова провести с Белоруссией переговоры о рефинансировании $1 млрд долга, пообещав, что это поможет избежать дальнейшего обвала белорусского рубля (с начала года валюта потеряла к американскому доллару уже 21%, с президентских выборов 9 августа — 7,3%). «Мы договорились с президентом России, и сегодня наш премьер-министр проведет переговоры с Михаилом Мишустиным по поводу рефинансирования, — сказал Лукашенко. — <...> То есть мы у себя этот миллиард долларов, договорившись с Россией, оставим».

Вряд ли случайным совпадением стал тот факт, что вечером в тот же день в Минске на площади Независимости ОМОН снова начал задерживать людей. Александр Лукашенко начал выполнять свою часть договорённости с Путиным?

Как полагает социолог Алексей Захаров, с точки зрения теории игр слова Путина о российском силовом «резерве» лишает белорусских силовиков альтернативы — они не могут ослушаться приказа, потому что за них грязную работу сделают россияне, режим устоит, и они будут наказаны.

Белорусской оппозиции эти слова, очевидно, должны сказать, что «украинский» и даже «армянский» сценарий не пройдет, улицей и выборами сменить диктатора нельзя, если у него есть высокие союзники с реальными интересами.

Тот же путинский сигнал Западу звучит, как «перейдёте грань — мы можем вмешаться», — объясняет политолог Алексей Макаркин. И в целом Европа, похоже, пребывает в растерянности и к радикальным шагам пока не готова. Как показало заседание глав МИДов стран ЕС, даже введение общеевропейских санкций в отношении первых лиц Белоруссии пока остается под вопросом.

Белорусские уроки Кремля

Буквально накануне знакового интервью Путина ряд российских политологов по просьбе портала Republic высказали своё мнение о позиции России по поводу белорусских событий и их влияния на внутриполитическую повестку в нашей стране.

Если попытаться обобщить высказывания Евгения Минченко, Алексея Макаркина, Кирилла Телина и Владимира Гельмана, ситуация может выглядеть следующим образом. Отчасти у Кремля, где всё-таки очень не любят Лукашенко, есть определённое удовлетворение от того, что человек, который многократно обманывал российскую сторону, оказался от неё в фактически ещё большей зависимости, чем раньше.

При этом в руководстве России считают, что главным виновником кризиса стали не «происки Запада», а поведение самого Лукашенко.

Кроме того, Лукашенко — популист, а популистов современная российская власть не любит, это негативное слово. Оно тут означает слабоуправляемого, непокорного политика.

От своих популистов Кремль избавился еще в нулевых. Последним таким примером стал Фургал.

Лукашенко спасло то, что он всё-таки глава независимого государства. И ещё то, что для России альтернатива Лукашенко может быть ещё хуже. Скорее всего, именно поэтому Путин всё-таки после некоторых размышлений взялся за поддержку белорусскому коллеге.

И, чем больше Лукашенко поддерживает ОМОН и нападает на оппозицию, тем более он одиозен для Европы и, по мнению Москвы, зависим от России.

Но в белорусской ситуации сейчас, пожалуй, важнее те уроки, которые Москва извлекает для своей внутренней политики. Евгений Минченко полагает, что главные уроки, которые Кремль извлечет из ситуации для внутренней политики, будут заключаться в стремлении держаться своей базы, не надо делать резких движений с целью привлечь новых избирателей, но и риском потерять старых. Кремлю стало понятно, что не надо перебарщивать с использованием админресурса и уделять внимание легитимности. И ещё — нельзя проигрывать интернет, необходимо выстраивать свою линию защиты в соцсетях. Поэтому, полагает эксперт, теперь Кремль будет вкладываться в первую очередь в инфраструктуру мягкого влияния.

Для российской внутренней политики происходящее в Беларуси — дополнительное подтверждение аргументов силового блока, — уверен Алексей Макаркин. — Не надо уступать — Лукашенко допустил Тихановскую к выборам, и вдруг началось. Оппозиция — это риск. Лукашенко думал, что он все контролирует и популярен, вел себя так, будто бы может все, но в итоге оказалось, что он недооценил ее возможности.

С Макаркиным согласен Владимир Гельман, полагающий, что российские чиновники, занимающиеся выборами, постараются не допускать даже малейшей возможности того, чтобы появлялись какие-то реалистические альтернативы статусу-кво.

«Я также думаю, что мы можем столкнуться с ужесточением законодательства по отношению к некоммерческим организациям и средствам массовой информации — то есть ко всему, что может выполнять роль координации каких-то антиправительственных сил», — говорит эксперт.

Причём тут Навальный?

В этом смысле трудно удержаться от того, чтобы не воспринимать несчастье, случившееся в разгар белорусских событий с Алексеем Навальным, как удар по одному из эффективных координирующих центров оппозиции. И тот же Гельман считает, что этот удар мог быть связан с событиями в Беларуси в гораздо большей степени, чем с выборами в сибирских регионах.

Вообще, аналитики полагают, что «эффект Навального» в значительной степени ускорил реакцию российской стороны на белорусскую повестку. Есть ощущение, что белорусские протесты и связанные с ними страхи представителей российской элиты неявно повлияли на отравление Навального, а отравление Навального — на ужесточение позиции России по отношению к белорусским протестам.

Илья Неведомский
СамолётЪ