Экономика в шоке. Что ждёт российскую экономику в новом году?

Что касается Всемирного банка, то его позицию накануне в интервью «Ведомостям» изложил главный экономист ВБ по России Дэвид Найт. По мнению эксперта, в новом году экономика России может столкнуться с четырьмя основными рисками.

Первый риск — это угроза дальнейшего развития пандемии. Несмотря на бодрое заявление, сделанное президентом России Владимиром Путиным в минувшую пятницу о том, что российская экономика восстановилась от последствий кризиса, вызванного пандемией коронавируса, уже в середине 2021 года, международные эксперты этот оптимизм не разделяют.

Скорее они готовы согласиться с главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной, которая в своём ноябрьском докладе, подготовленном для депутатов Госдумы, говорила о том, что «постпандемическое восстановление экономики почти так же коварно, как выздоровление человека после COVID-19». «Когда худшее позади, хочется не обращать внимание на оставшиеся неприятные симптомы, но реальная угроза здоровью остается и требует внимания и при необходимости лечения», — отметила она.

Экономика в нынешнем своём состоянии не способна динамично расти (расти там просто нечему), но и ниже определённого минимума она тоже, скорее всего не упадёт.

Но пандемия и в этом случае остаётся серьёзной угрозой из-за низких темпов вакцинации в стране, что, по словам Найта, так или иначе замедляет деловую активность и создаёт риски введения новых ограничений в будущем.

По данным сайта стопкоронавирус.рф, по состоянию на 17 декабря в России хотя бы одним компонентом вакцины было привито 76,5 млн человек или 52% населения. Полностью вакцинированы 70,8 млн граждан (48%).

Вторым серьёзным риском для экономики страны Дэвид Найт назвал инфляцию, которая, по данным Росстата, в ноябре в годовом выражении составила 8,4%, что стало максимальным значением с января 2016 года.

Отчасти «занесённая» к нам извне инфляция, как следствие разорванной коронавирусом цепочки поставок и дефицита на фоне возрождающегося спроса, была усилена собственными компаниями — в металлургии, агрохимии, сельском хозяйстве, — попытавшимися воспользоваться благоприятной мировой конъюнктурой. К чему государство оказалось не готово и попыталось сбить цены административными методами, с предсказуемо неутешительными последствиями.

Текущие показатели инфляции не укладывались в октябрьский прогноз ЦБ (7,4–7,9% по итогам года). А только на неделе с 7 по 13 декабря цены выросли на 8,1% в годовом выражении.

Совет директоров Банка России на заседании 17 декабря повысил ключевую ставку на 1 п.п. — с 7,5 до 8,5%, говорится в сообщении регулятора. Таким образом, она выросла до максимума с октября 2017 года. Всемирный банк полагает, что, возможно, это не последнее повышение ставки, если риск неожиданного всплеска инфляции реализуется в следующем году.

Эксперты всемирного банка осторожны, не пытаясь комментировать внутренние политико-экономические причины высокой инфляции в России. Между тем наши собственные эксперты высказываются об этом достаточно откровенно. В частности, указывая на наличие в России двух групп интересов, которые обслуживаются двумя разными экономиками.

Первую группу представляют те, у кого есть деньги и для кого высокие ставки и жёсткая денежно-кредитная политика ЦБ благо — они удовлетворяют желание больших процентов по вкладам.

Все остальные — те, у кого денег нет и для кого важны низкие ставки, и мягкая ДКП, поскольку они дают низкие проценты по кредитам.

Сегодня для ЦБ важнее первая группа, одолжившая денег группе второй и установившая на финансовом рынке неустойчивое равновесие: сумма депозитов в России сейчас практически равна сумме кредитов.

В таком же неустойчивом равновесии сейчас находятся и две экономики России: потребительская, с весьма жёстким и конкурентным рынком, и экспортная государственно-олигархическая, где вместо конкуренции действует система «понятий» и договорённостей. Здесь ставка ЦБ никого не интересует: кому надо денег дадут. А у кого надо — заберут. Не случайно на упомянутом уже XXX съезде РСПП произошёл фактический отказ государства от обещания стабильности в налогообложении хозяйствующих субъектов — теперь всё будет решать «конъюнктура на внешних рынках».

Третий риск — возможное введение международных санкций — и является, похоже, главным триггером и ползучего огосударствления экономики, и прочих признаков её «мобилизации», включая фискальные инструменты, которые становятся всё более «резиновыми».

Причём в условиях эскалации противостояния с Западом этот риск становится всё более реальным и весомым, хотя, как кажется, российские власти до сих пор не могут поверить в решимость руководства США и их союзников применить этот механизм в полной мере. А вдруг решатся.

Четвёртым риском экономики России, который называет Всемирный банк, кажется сегодня самым отдалённым и наименее значимым. Речь о так называемом энергопереходе, под действие которого тем не менее подпадает большая часть отечественной промышленности и энергетики.

Российское правительство готовится к энергопереходу, который потенциально может стать для России как новой возможностью для роста, так и катастрофой, очень неспеша. Так в октябре правительство согласовало стратегию низкоуглеродного развития России до 2050 года. А достижение углеродной нейтральности ожидается только в 2060 году, когда у руководства страной будут совсем другие люди...

Илья Неведомский
СамолётЪ