Почему школьники не хотят поступать в вузы. На самом ли деле высшее образование становится бесполезным?

Всё это вузам просто необходимо знать и учитывать, чтобы не остаться без студентов. А то, что такая угроза существует, показал нынешний набор в высшие учебные заведения России — многие из них вынуждены были продлять приём и после 1 сентября, чтобы заполнить свободные бюджетные места, число которых в этом году значительно выросло.

Случайная встреча в череповецком аэропорту со старой знакомой — успешного менеджера крупного предприятия и депутата, — провожающей в Москву сына-студента, стала одним из поводов для этой статьи. Умненький мальчик из благополучной семьи, плод правильного воспитания и личных усилий (победитель многочисленных олимпиад) — даже он, насколько мне известно, испытывал трудности с выбором вуза и будущей специальности. Слава богу общими семейными усилиями они выбрали и вуз, и профессию, которые способны обеспечить наследнику безбедное существование и достойное социальное положение в будущем. Но сколько на самом деле в России таких мальчиков?

Недоступное или неактуальное?

Косвенный ответ дал исследовательский центр SuperJob изучавший в этом году мнение российских выпускников относительно дальнейших образовательных перспектив. Результаты опроса показали, что только 43% вчерашних одиннадцатиклассников собираются в этом году стать абитуриентами вузов, против 80% в 2010 году. Сокращение, произошедшее за 10 лет более чем существенное. В чём причина?

Исследователи предпочитают говорить не о причине, а о причинах.

Одна из основных — значительное ухудшение финансового положения россиян в течение этих же 10 леи и усилившееся в затянувшийся период коронавирусной пандемии. Этот материальный фактор делает недоступной обучение не только на коммерческой, но и на бюджетной основе в университете. Рано, как и не даёт родителям возможности нанять репетитора для подготовки ребёнка к поступлению.

Есть и другие значимые факторы. Например, развитие компьютеризации вместе с информатизацией, которые кардинальным образом меняют рынок труда. На нём возникают и молниеносно трансформируются такие, к примеру, профессии, как digital-маркетолог, приводя к тому, что знания начинают устаревать уже через год-два. Высшее образование, которое развивается по классической схеме, теряет востребованность и полезность. Абитуриент прикидывает, что ему нужно будет выбрать одну специальность и учиться от 4 до 6 лет. Однако, когда ему вручат диплом и отпустят в «большой мир», он может оказаться в нем совершенно невостребованным, так как знания, технологии и т. д., которые ему преподавали, успели устареть. В большей степени такая судьба грозит выпускникам из IT-сферы, но проблема актуальна и для представителей гуманитарных профессий: юристов, экономистов и маркетологов.

На выбор выпускника школы влияет и другая статистика: только около 20% россиян работают по специальности. Соответственно, во время планирования поступления семьи выпускников прикидывают, что 4 или 6 лет в период молодости и наиболее активной жизни будут потрачены на обучение, а затем это образование не даст человеку все необходимое, чтобы сразу же приступить к работе. Конечно, многие при этом задаются вопросом: насколько целесообразно получать такое фундаментальное образование, если впоследствии оно будет просто галочкой в списке жизненного опыта. А главное, не принесёт не только морального удовлетворения, но и материального достатка.

Аналитики утверждают, что 86% выпускников-гуманитариев не сумеют устроиться по специальности. При этом ситуацию усугубляют многочисленные онлайн-школы и центры ускоренного обучения с их заманчивыми предложениями быстро сделать вчерашнего школьника «востребованным специалистом с высокой заработной платой».

До свидания, мальчики!

В Соединённых Штатах Америки к уже перечисленным причинам падения популярности вузов добавляется ещё и гендерный аспект. В Америке от высшего образования отказалось уже целое поколение мужчин, причём, главным образом, белых.

Тим Грубер в своей проблемной статье для The Wall Street Journal приводит убийственную статистику. В конце 2020-21 учебного года, согласно данным о зачислении из Национального студенческого координационного центра, женщины составляли 59,5% студентов колледжей, что является рекордно высоким уровнем, а мужчины — 40,5%. За пять лет число студентов колледжах и университетах США уменьшилось на 1,5 миллиона человек, при этом на мужчин пришёлся 71% этого снижения.

Если тенденция сохранится, скоро на двух женщин с высшим образованием будет приходиться всего один высокообразованный мужчина.

Гендерный разрыв в колледжах дополняется разрывом материальным, расовым и географическим. Как свидетельствуют данные переписи, проведенной Институтом Пелла, белые мужчины, некогда преобладающая группа в американских кампусах, больше не имеют статистического преимущества в показателях зачисления.

Безусловно, в значительной степени такое положение — результат многолетней борьбы против дискриминации в вузах по половым и расовым признакам, давшей перекос в обратную сторону. И высшие учебные заведения США потихоньку, без особой огласки, начинают создавать преференции при поступлении для мальчиков.

Исследователи говорят, что препятствиями на пути к образованию, в большей степени влияющими на американских мальчиков и молодых мужчин, становятся видеоигры, порнография, воспитание в неполных семьях, приводящее к различным видам депрессии.

Но существуют ещё один фактор падения интереса к получению высшего образования у мужчин. По статистике, американцы с высшим образованием за время своей активной трудовой жизни зарабатывают в среднем на миллион долларов с лишним больше, чем американцы без высшего образования, а университетский диплом требуется для многих рабочих мест, а также для большинства профессий, технической работы и влиятельных должностей. Но одновременно стремительно растут расходы на образование, что делает обучение в колледже более рискованным занятием, чем прежде. Особенно для выпускников, обременённых образовательными кредитами, которым предстоит трудиться в сравнительно низкооплачиваемых отраслях.

Многие молодые мужчины в интервью заявляют, что не видят смысла в том, чтобы тратить массу времени и денег на получение высшего образования — они хотят зарабатывать деньги сразу после школы.

В качестве примера Тим Грубер приводит историю 18-летнего Дэниела Брайлса, отказавшегося от колледжа и занявшегося ландшафтным дизайном, который приносит ему около 500 долларов в неделю.

19-летний Джек Бартоломью отучился год в Государственном университете Боулинг-Грин, после чего бросил учёбу. Сейчас он работает 40 часов в неделю, упаковывая коробки на складе Amazon недалеко от своего дома в Перрисбурге, штат Огайо, получая за это 15,5 долларов в час.

Для бедных стран высшее образование невыгодно

Главный вывод исследователей Высшей школы экономики (ВШЭ), проанализировавших экономические показатели почти сотни стран: расходы на образование влияют на ВВП. Но очень по-разному для разных стран особенно, если ранжировать их по степени экономического развития и богатства.

Экономисты ВШЭ изучали две группы стран: входящих и не входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Группа членов ОЭСР, состоящая из 32 государств, в числе которых США, Великобритания, Германия, Япония, — это так называемый клуб богатых стран. Вторая группа — это 59 развивающихся стран с относительно низкими доходами. Среди них — Россия, Аргентина, Индия.

Доля госрасходов на образование в странах — членах ОЭСР за анализируемые 24 года составляла в среднем 5,3%, а в группе стран, не входящих в ОЭСР, — 3,9%. В России этот показатель достаточно низкий даже по сравнению с небогатыми странами: с 1995 по 2018 году — 3,6%.

Исследователи ВШЭ выяснили, что для членов ОЭСР есть положительная связь между ВВП и затратами на все ступени образования. Наиболее сильна она в долгосрочной перспективе (5–10 лет) для расходов на среднее и профессиональное образование. Наименьший эффект для этой группы стран дают расходы на начальное образование, поскольку оно уже есть почти у всех граждан, а современные рынки труда требуют более сложных знаний и навыков.

В определённой степени это характерно и для России, с её сырьевой экономикой, не требующей большого количества специалистов с высшим образованием. А в остальных отраслях — для выпускников вузов часто слишком низкие зарплаты. Сейчас проблема эмиграции высококвалифицированных специалистов в связи с нехваткой рабочих мест в России не очень масштабна, но её последствия самые тяжёлые: уезжают люди, которые потенциально могли бы сделать самый большой вклад в развитие экономики.

При этом образованных в России даже слишком много: текущий уровень образования у российских граждан, сформированный еще в советское время, обгоняет некоторые страны — члены ОЭСР. У россиян старше 50–60 лет он выше, чем у жителей Франции, Италии и других европейских стран аналогичной возрастной группы, отмечают исследователи ВШЭ. Они убеждены, что ступень общего образования в России уже насыщена инвестициями и необходимо уделять внимание остальным ступеням. Вся динамика российского ВВП, по мнению экспертов, будет зависеть от того, на какие направления профессионального и высшего образования государство расходует средства и позволят ли эти инвестиции найти в будущем работу выпускнику.

Кстати, в США в отличие от России прогноз спроса на профессии на рынке труда на 10–15 лет формируется на национальном уровне. Из такого прогноза можно заранее узнать, что Америке нужны биотехнологи, фармацевты и программисты, но не нужны, например, бухгалтеры. На основе прогноза американские вузы принимают решение, какие факультеты и программы следует открывать, а абитуриенты выбирают направления и университеты.

Подготовил Сергей Авдеев
СамолётЪ