Уйти с работы вовремя. Трудоголики развращают начальство и вредят рынку труда

Я гуляю в 7 утра с собакой и вижу, как знакомый чиновник уже приехал на работу, выходит из машины, спешит в кабинет. До начала его рабочего дня два часа. Я точно знаю, он задержится на работе и выйдет потрудиться в выходные. Знакомая, госслужащая, заканчивает работу в восемь или в девять. Выходные бывают, но редко. Без устали, как былинные герои, работают все мои знакомые врачи. Учителя, чтобы дотянуть до той самой, положенной указами президента зарплаты, хватают нагрузку и пашут круглыми сутками. Журналисты вообще живут, как на войне — ведут бой за каждый клочок информационного повода. В новую картину жизни вписаны все: рабочие на заводах, продавцы в магазинах, строители...

К человеку, который остаётся работать сверхурочно, чтобы получить премию, доплату, отгул, вопросов не возникает. Это его выбор. Переработка и перегрузки относят его в группу риска по здоровью, как физическому, так и психическому, но он знает, чем и ради чего рискует.

Не возникает у меня вопросов и к фанатам своего дела. Их миссия — гореть во благо человечества. Они — трудоголики. Я делю их на несколько типов.

«Когда мечтать — вредно»

Они приходят на работу раньше и уходят позже, они выходят в выходные на работу, даже если их не просят. Переработки — их собственная инициатива, в основе этой инициативы не радение за общее дело, а их миражи. Кому-то кажется, что начальник непременно оценит их трудовой подвиг и повысит в должности (увеличит зарплату), кто-то, наоборот, боится, что если работать по графику, то руководство будет недовольно.

— Я прихожу на работу раньше, чтобы всё успеть, чтобы никаких нареканий ко мне. Когда-то мне обещали повышение, но как-то всё заглохло, никакого движения в этом плане нет, — рассказывает мне приятель.

— Мне важно отношение, понимаешь. Чтобы я была на хорошем счету. Да, меня не устраивает зарплата, она низкая, но я думаю, что меня всё-таки ценят, — говорит другая моя знакомая.

Не знаю, понимают ли они, что работодателю нет смысла повышать их в должности или добавлять зарплату. Зачем, если вы и так работаете сверх меры? Значит, всё хорошо.

«Ежики плакали, кололись, но продолжали есть кактус»

Есть люди, которым работать сверх меры уже больно. Они устали, у них профессиональное выгорание, неврастения, бессонница и вообще состояние ни к чёрту. Работу они свою или никогда не любили, или разлюбили (не припомню, чтобы где-то описывали бурлаков, влюблённых в свой труд). Но они безропотно задерживаются на работе, пашут на выходных, берут работу на дом и так далее. На выплату сверхурочных не надеются, благодарности не ждут. Такие люди боятся перемен. Неизвестность для них хуже, чем постылая действительность.

— Куда я пойду? Я здесь отработала больше 20 лет, сейчас мне 45. Здесь у меня хоть какое-то положение. А в другой офис я уйду на меньшее. И опять заново начинать. А если зарплата меньше, на что жить? Из офисных работников переквалифицироваться в бизнесменшу?  — эмоционально объяснила мне подруга, — Я давно не чувствую себя. Я не помню, что я женщина, почти не помню, что я мама и жена. Я сотрудник, я человек-функция. От меня большего никто не ждёт.

Начальство знает, что такие люди никуда не денутся, поэтому их можно нагружать бесконечно — вынесут, вытерпят.

«Это кричит твой вакуум»

Они на своей волне. Для них не существует ничего, кроме работы. Однако не путайте с людьми, для кого их профессия — миссия. Мы сейчас о других. Этому типу работников просто больше нечем заняться по жизни, у них нет хобби, нет искреннего интереса к близким и родным, нет друзей или они поднадоели. И вот работа заполняет пустоты. Надо выйти в выходной? Да не проблема! Надо поработать до 21:00 — да не вопрос. Они даже рады — не надо думать, чем заполнить вечер. Когда я вижу таких людей, мне вспоминается фраза одной из героинь фильма «Покровские ворота»: «Это кричит твой вакуум!»

Фактически такие работники развращают работодателей, они наносят вред всему рынку труда. Наши работодатели привыкают, что мы работаем даром, что можно нам не платить, и трудовой договор превращается в фикцию.

Это будет неизменным до тех пор, пока мы согласны работать за копейки и бесплатно. Мы не сможем выбраться из «крепостного права».

Но помните: Вы продаёте работодателю минуты своей собственной жизни.

Трудовой договор, по сути, это договор купли-продажи. Когда вы подписываете его, то соглашаетесь, что ежедневно вы тратите только определенное количество часов. Раз у вас нет материальных ценностей или иных ресурсов, которые вы можете использовать для получения прибыли, вы продаёте то, что у вас есть, — часы своей жизни, свой ум и свои способности. Это тоже товар. Когда вы идёте на бесплатную переработку, подумайте, что отдаёте кому-то свою жизнь ни за что. Значит, кто-то имеет право взять и отобрать ваши минуты, часы, всю жизнь. У этой болезни есть термин — эксплуатация. Всё остальное — подмена понятий.

Не могу не напомнить о том, что переработки и перегрузки рано или поздно дадут о себе знать. Они тоже вытянут у вас из жизни минутки, часы, годы. А запасной жизни нам никто не обещает. Вы так хотели прожить свою единственную и неповторимую жизнь?

Увещевания психологов о том, что уставший работник — плохой работник, смысла не имеют. Многие начальники убеждены, что незаменимых нет. Заболел? Сошёл с дистанции? Заменят плохой «винтик» на новый, и машина бизнеса продолжит работу.

Будут ли в России те прекрасные времена, когда работодатели начнут массово печься о соблюдении интересов и прав своих работников? Я не знаю, а если честно, то и не верю. Думаю, что это останется на уровне «счастливой случайности».

Мне думается, что этим должны активно заниматься профсоюзы. В Европе профсоюзы — мощная сила, с которой невозможно не считаться. Только в действенность наших профсоюзов я опять же не верю. Никто не придёт и не даст в руки спасительную соломинку.

Ничего нового я не предложу, только классику. Нужно самим по капле выдавливать из себя раба. Рабство — оно в голове. И первый шаг — это прийти на работу и уйти с нее вовремя.

Анна Лебедева, Ольга Белова
СамолётЪ