Стреляй пока молодой

Один из коллег в своей умной рецензии на картину-неудачницу очередного «Оскара» вывел для нее точный и весьма актуальный сегодня слоган: «Прижмите к плечу приклад винтовки с оптическим прицелом — и ваш взгляд на мир изменится навсегда».

Собственно, я не про кино, хотя фильм, как всегда у Клинта Иствуда, добротный. Даже больше того, — как всякое хорошее кино, он приоткрывает непредвзятому зрителю что-то очень важное и настоящее в этой жизни: то, что скрыто за пеленой повседневности, обволакивающей нас под монотонный аккомпанемент белого информационного шума.

В данном случае «Снайпер» (точнее — «Американский снайпер», так в оригинале, переименованном, очевидно, чтобы не пропагандировать чужой патриотизм) — лишь повод к разговору о снайперах, как выразителях мироощущения новых патриотов, не опаленных старыми проигранными войнами — во Вьетнаме и в Афгане.

Такой фильм не мог бы появиться в США во время и сразу после Вьетнама — протест против этой (без кавычек) грязной, несправедливой, странной — как угодно — войны был слишком велик. Такой фильм мог бы, конечно, появиться в перестроечном СССР, но вряд ли бы нашел свой отклик у тогдашней публики, воодушевленно и «по приколу» разваливавшей свою страну.

«Снайпер» Иствуда имеет мало общего и с одноименным фильмом Луиса Ллоса с Томом Беренджером в главной роли, снятом в 1993 году. Кроме того, конечно, военной специальности главных героев. Но, если герой Беренджера занимается пусть и не лишенной опасности, но все-таки увлекательной и относительно морально нейтральной сафари на южноамериканских наркобаронов, то у снайпера Криса Кайла (Брэдли Купер) все гораздо серьезней — он реально воюет в Ираке, совершив туда целых три командировки и укокошив аж 160 человек.

Вообще, снайперы становятся главными героями современного кино про войну. Ну, хорошо, еще минеры — можно вспомнить «повелителя бури» Кэтрин Бигелоу, который тоже не может жить без войны и без того, чтобы не обезвреживать заложенные террористами фугасы. Но все-таки снайперов больше — и у американцев, и у наших режиссеров, пытающих через оптический прицел вглядеться в далекую уже Великую Отечественную войну.

Почему? Видимо, потому, что не танкист, не артиллерист, не пехотинец даже, а именно снайпер лучше всех может рассмотреть в окуляр своего врага и волен принять самое важное последнее решение. У Иствуда снайпер Кайл принимает его не особо задумываясь и не слишком рефлексируя, даже если враг — иракский ребенок с гранатой. Потому что у него есть своя вера, впитанная с детства с молоком матери и с рассказами отца, объяснившего ребенку, что все люди делятся на «овец», которые постоянно нуждаются в защите от «волков» и «собак», которые их должны защищать. Быть «собакой» («псом» справедливой войны) — дело почетное. А потом эту веру только укрепил телевизионный репортаж о падении нью-йоркских башен-близнецов.

Причем, режиссер на самом деле снимает фильм не о каком-то исключительном герое-одиночке с повернутой психикой. В том-то и дело, что снайпер Кайл абсолютно нормален — насколько это возможно на войне — он такой же простой американский парень, а сотни и тысячи других американских парней, записывавшихся добровольцами на войну в Ирак.

Просто мир в очередной раз изменился. И изменил новое поколение, которому выпало родиться именно к этому сроку и взять в руки оружие, чтобы, как они считают, защитить страну и ее «овец».

Мир изменился и по эту сторону океана, где тоже выросло новое поколение простых парней — русских и украинских. Хороших, добрых парней, не сомневающихся в своем праве на справедливое, как они считают, убийство. У них, как и у американца Кайла, срабатывает их инстинкт защитника. А на вопрос «зачем эта война?» им уже ответил телевизор — аргументированно (по-русски и по-украински).

Это даже не «ура-патриотизм», а нечто неназванное, не убиваемое и незыблемое, что всплывает из пугающей человечьей глубины всякий раз, когда заканчивается нестойкая прививка гуманизма.

Сергей Михайлов
«РМ»