Похитители велосипедов. Почему в России традиционно плохо обстоят дела с производством потребительских товаров

Пошлиной делу не поможешь

В начале прошлого века с производством велосипедов в России было туго. Вот, что писал в 1900 году экономист Сергей Шарапов в статье «Что такое истинный протекционизм? Был-ли он когда-нибудь у нас?»:

«За последние годы в Россию ввозится множество велосипедов. За этот поистине глупый и безполезный предмет, способствующий только общественному одичанию, Россия переплатила за границу за последние годы, без преувеличения, десятки миллионов рублей.

Отчего бы эту дрянь, раз уже публика её требует, не делать дома.

Хорошо. Наложим солидную пошлину, дадим русскому производителю все преимущества перед иностранным фабрикантом. Тот довольствуется 10%, наш пусть наживает рубль на рубль, т.е. 100%.

Но вот протекционная пошлина наложена, а русских велосипедов нет, как нет. Цена на них в России стоит чуть не вдвое выше, чем в Америке, а между тем русских фабрик не открывается, и потребитель только несёт налог без всякой пользы для «отечественной промышленности».

В чём же дело? Отчего цель не достигнута? Да именно от того, что пошлина ещё не есть протекционизм. Чтобы велосипеды стали выделывать в России, и не какие-нибудь, а хорошие, способные вполне заменить заграничные, нужно много условий, среди которых пошлина далеко не главное.

Чтобы делать велосипеды хорошо и дёшево, нужно все их части делать не вручную, а машинами.

Машины эти специальные и страшно дороги. Значит, нужен очень большой основной капитал.

Затем, нужен дорогой специальный материал, который надо выписывать из-за границы и платить за него высокую пошлину.

Затем производство должно быть массовое, товару должно быть налицо столько, чтобы не было ни малейшей задержки в требованиях.

Значит, нужен огромный оборотный капитал, дешёвый и очень широкий кредит, иначе изготовленный товар сам себя съест процентами.

Далее, нужна педантическая аккуратность при приёмке и браковке товара. Небольшая партия плохо исполненного заказа может подорвать безповоротно доверие к фирме, которая ради создания и поддержания своей репутации должна быть готова на большие убытки и затраты.

А реклама? У нас даже понятия не имеют о тех баснословных суммах, какие затрачиваются в Западной Европе и особенно Америке на рекламу.

И сколько вы пошлину не возвышайте, это делу не поможет.

Пошлина эта будет только налог и ничего, кроме непомерного вздорожания данного товара, не вызовет«.

Вне «биотопа» жизни нет

Развивая мысль, которая пришла в голову господину Шарапову 124 года назад, питерский экономист Дмитрий Прокофьев вспоминает роман Станислава Лема, персонажи которого на некой планете столкнулись с удивительным явлением: обилием жизни в океане и совершенно пустынной, незаселённой никакими организмами сушей. «Может быть жизнь здесь возможна только в океане? — задаются вопросом земные исследователи. — Нет. Никакие организмы не могут существовать вне определённого биотопа, то есть доминирующего комплекса, который образует среда и все существующие в ней виды живого. .... Жизнь либо создаёт громадное разнообразие форм, либо не возникает вообще. Здесь мы не видим ничего, что мешало бы жизни развиваться так, как она должна была бы развиваться. Но она не развивается. Значит, тут есть что-то, чего мы пока не заметили, или чего мы пока не понимаем».

Очередное доказательство Россия, уже советская, в виде СССР получила в 1930-е годы, когда народный комиссар внешней торговли Анастас Микоян привез из США вместе с рецептами будущей «Докторской колбасы» и «самого вкусного пломбира» технологию производства гамбургеров. И не просто привёз — благодаря энтузиазму Микояна, которому гамбургеры страшно понравились, по всей Москве были поставлены киоски с «московскими котлетами в булочке» (так назывался советский вариант гамбургеров).

Итоговая продукция разочаровала и Микояна, и Москвичей — нет, в киосках были и котлеты, и булочки, но совершенно не такие, как Микоян пробовал в Америке. Гораздо хуже. «Разбор полётов» выявил, что, во-первых, мясо «не то» — не от тучных, как в Америке, а от тощих отечественных «колхозных» коров. Во-вторых, на мясокомбинатах нарушают технологию (воруют это дефицитное и плохое мясо, и хоть ты расстреливай за «экономическую контрреволюцию» — ничего не получается). Микоян безрезультатно мучился с «московскими котлетами в булочке» вплоть до лета 1941 года, когда стало уже не до гамбургеров...

В целом же Советский Союз мучился с производством потребительских товаров до конца девяностых годов, когда в страну в больших масштабах пошёл потребительский импорт. Всё не было условий для их производства — ни в начале XX века, ни на рубеже века XXI-го.

Почему? У вас не может быть развития «производства товаров для людей», объясняет Прокофьев, если у вас не будет «гарантий собственности», «низких рисков», «доступного кредита» и еще множества элементов образующих, так сказать, «экономический биотоп».

Нет «производства для потребления» — значит, нет и «экономического биотопа». Отсутствие индустрии потребительских товаров — это симптом. В 1900-м году он проявлялся в отсутствии собственного качественного и рентабельного производства велосипедов.

В течение последующих ста лет — в неспособности производить высокого качества собственные легковые автомобили — на фоне отсутствия инфраструктуры свободного перемещения людей: как «технической», так и социальной.

Подготовил Сергей Авдеев
СамолётЪ