Право быть стервой. Почему Этери Тутберидзе сейчас так плохо?

Последняя массовая встреча с интервьюером, о которой писал СамолётЪ, случилась у Этери Георгиевны в самом конце 2021 года. Тогда накануне старта главного российского события года в мире фигурного катания — чемпионата страны (притом, что впереди ещё была целая Олимпиада), готовившегося собирать всех наших сильнейших (не только в стране, но и в мире) спортсменов, Первый канал в программе «Пусть говорят» показал интервью самого успешного и, пожалуй, самого «закрытого» для общения с медиа отечественного тренера Этери Тутберидзе.

Тогда мы видели всё-таки «мягкий вариант» человека, сформированного собственной жёсткой, если не сказать жестокой, судьбой. Человека достаточно сложного, тонко чувствующего и безусловно умного, сумевшего сформировать набор, возможно, не менее жёстких жизненных правил, чем те, в которых воспиталась сама, чтобы как в броню впихнуть в него себя всю и выйти на состязание со всем миром...

Тогда Тутберидзе всё-таки была «на пике» успеха, в порядке были и её главные звёзды — Саша Трусова, Аня Щербакова, и, конечно, Камила Валиева, которую все уже прочили в олимпийские чемпионки... Потому, наверное, собеседница Дмитрия Борисова была относительно благодушна...

В новой беседе, на этот раз с экс-тренером футбольных клубов и сборной Леонидом Слуцким, от благодушия не осталось ни следа. Словно бы Этери Георгиевна пришла специально раздать всем сёстрам по серьгам, назвать вещи своими именами и ответить сразу на все обиды.

Почему именно сейчас? Получилось ли это у неё, можно ли осуждать за это.

Потому что именно сейчас у Тутберидзе появилось свободное время для ответа на все те многочисленные советы, замечания, критику в свой адрес, которые всегда сопровождали её работу. Просто тренер в свой активной фаза настолько погружен в работу, что не имеет времени и сил отвечать, тем более вступать в полемику.

Сейчас же, как кажется, работа Этери Георгиевны поставлена «на минималки»: серьёзные международные старты недоступны, внутри страны достойных соперниц нет, «дело Валиевой» находится в подвешенном состоянии, вот знаменитый чемпионский «конвейер» фактически и остановлен. Можно и поговорить.

Другое дело, что парадоксальным образом говорить-то особо не с кем. У видео с Тутберидзе чуть больше полумиллиона просмотров, что означает — массовая аудитория его проигнорировала, что было бы немыслимо в том же 2021 году. А сегодня, получается, Тутберидзе уже мало кому интересна, как, пожалуй, и само фигурное катание, теряющее аудиторию за пределами сравнительно узкого круга журналистов, специалистов и «пробитых» фанатов этого вида спорта.

Мотор, настроенный на долгие годы эффективной работы, крутится вхолостую, колёса буксуют, машине ехать некуда. Такой метафорой, наверное, можно было бы описать состояние команды Тутберидзе. И её, Этери Георгиевну, это должно злить. Отсюда и такие злые ответы на «слова посторонних»: будь то привычно безапеляционно-высокомерная в своих высказывания трехкратная олимпийская чемпионка, а ныне депутат Госдумы РФ Ирина Роднина, или же «какой-то депутат Терюшков», которого Тутберидзе «в глаза не видела». Но ведь сейчас время «терюшковых».

Непривычно откровенно и жёстко рассказала Тутберидзе и своих отношениях к воспитанницам, которых она сделала всемирно знаменитыми. И которые сделали всемирно известной её саму. Главная претензия тренера — это парафраз известного девиза Станиславского, подаренного ученикам: «Любите не себя в искусстве, а искусство в себе».

Тутберидзе попыталась доказать, что нарушение этого закона в спорте тоже чревато творческими и турнирными провалами. Рыдающая Женя Медведева после победы в Пхёнчхане Алины Загитовой, швыряющая с ненавистью коньки в тренера Саша Трусова в Пекине, после проигрыша Ане Щербаковой. Всё это, говорит Тутберидзе, от того, что обе любили себя, а не «искусство», шли за медалью, а не за прокатом. «Они немножко не понимают, что нашу жизнь украшает путь к цели, а не сама цель».

Тоже и со спортивным долголетием, уверят нас Этери, оно будет, если спортсмен будет приходить на каток в 8 утра и уходить в 9–10 вечера, как полтора года до Олимпиады делала та же Загитова. А потом перестала. И закончила с карьерой.

«Она устала. Почему я её должна заставлять? Мне её силой заставить? Это их решение — тренироваться в таком режиме и жить или нет», — говорит тренер. В этих словах есть всё: и обида, и боль, и разочарование человека, вынужденного всякий раз начинать опять тоже самое, с того же самого места. Вероятно, зная наперёд, чем в итоге всё закончится...

И это, не считая историй со «странными» переходами воспитанниц к другим тренерам, завершавшихся почти неизбежными возвращениями, когда ещё не вернувшийся спортсмен на соревнованиях не прячет от тебя глаза, а жадно ищет твои глаза своим взглядом...

Можно, конечно, осуждать Этери Тутберидзе. За резкость, несдержанность, неполиткорректность высказываний. А можно принять, как должное. Как право, которое она заслужила. Право иногда побыть стервой. Так же, как порой «включает стерву» всеми любимая (хотя, возможно, кем-то и ненавидимая) великая Татьяна Анатольевна Тарасова.

Самый лучший ответ хейтерам Тутберидзе я прочитал у Елены Войцеховской, вспомнившей, что ей рассказывала знаменитая немецкая чемпионка Катарина Витт о своём тренере Юте Мюллер. Судя по рассказу, Мюллер была немецким вариантом Тутберидзе: спортсменки, включая и Витт, её боялись за требовательность и жёсткость.

«В 14 лет я впервые поехала на чемпионат Европы. Теоретически я знала, что победить там должна Аннет Петч, но когда это произошло у меня на глазах, со мной случилась истерика. Никогда не забуду, как кричала на меня Мюллер. Когда и это не помогло, она на глазах у всех влепила мне пощечину, — пересказывает Войцеховская слова Катарины. — Когда я рассказала обо всем дома, отец, не говоря ни слова, оделся и ушел. Появился он через час: „Я только что был у Мюллер и сказал ей, что на каток ты больше не придёшь...“.

Это была катастрофа. Я прекрасно понимала, что после случившегося просить у Мюллер прощения бессмысленно. Сама не зная зачем, я положила коньки в сумку и чуть свет поехала на каток, убеждая себя, что это — в последний раз. На льду никого не было, поэтому я разделась и начала кататься. И совершенно неожиданно — впервые в жизни — прыгнула тройной прыжок. Потом — еще один, еще...»

Тут-то и раздался за спиной голос Мюллер: «Так, быстрее, резче... Молодец!»

Сергей Бесков
СамолётЪ