«Платформа»
Дочки-матери. Пальто и «скелеты» из шкафа Этери Тутберидзе
Накануне начала главного российского события года в мире фигурного катания — чемпионата страны, который соберёт всех наших сильнейших (и самых здоровых) спортсменов, Первый канал в программе «Пусть говорят» показала интервью самого успешного и, пожалуй, самого «закрытого» для общения с медиа отечественного тренера Этери Тутберидзе.
«Пусть говорит»
Для канала ход безошибочный — трудно придумать лучший промоушен для трансляций первенства (а они тоже будут только на Первом), чем откровения человека с неоднозначной репутацией в мире фигурке, который, тем не менее, сумел воспитать целое созвездие воспитанниц, задающих сегодня тон в мировом одиночном катании у женщин.
Нельзя при этом сказать, что в результате получилось какое-то суперинтервью. Справедливости ради надо признать, что «вечный юноша» нашего телевидения Дмитрий Борисов — интервьюер так себе. Когда-то также на «первой кнопке» начинал Андрей Малахов, «предтеча» Борисова. Но сменщику до «оригинала» далеко: не хватает ни харизмы, ни самостоятельности, ни отваги на грани лёгкой «шизы».
Чаще всего зрителю и собеседникам приходится смотреть в пустые глаза Дмитрия, как в темные окна. Он словно прячется ото всех где-то в глубине себя — как будто бы некий испуганный маленький человек, выключил свет в квартире и спрятался в дальней комнате.
Вот и в беседе с жёсткой, харизматичной Этери ведущий так же «погас», заняв эту удивительную для интервьюера оборонительно-агрессивную позу со скрещёнными на груди руками.
Он не вёл интервью — подавал реплики, а Тутберидзе, по сути, рассказывала сама — всё, что хотела рассказать нам сегодня.
Многое из её рассказа в той или иной степени уже где-то звучало, просачивалось по медиа-каналам в виде слухов, пересудов, пересказов. Но собранная в одном месте, «в одних устах», эта информация вылепилась в более-менее связный, живой образ тренера и его дела. И, наверное, именно это — главный позитивный результат телеэфира, а не куча вырванных из общего контекста фраз, немедленно превращённых в «новости» и рассыпанных на бескрайних просторах пустыни фейк-ньюс.
Этери Тутберидзе посчитала своевременным приоткрыть перед нами дверцы своего личного «шкафа» (в прямом и переносном смысле), чтобы познакомить с висящими там знаменитыми её пальто, а также со «скелетами» прошлого. По крайней мере с тем, с которыми она сама успела разобраться...
Олимпийское пальто
Мы ещё раз, возможно, последний, увидели то самое светло-серое пальто, в котором Этери Георгиевна пережила свой, наверное, наивысший на сегодня триумф и одновременно — главную пока трагедию своей жизни. Речь об Олимпиаде в Пхёнчхане, где две ученицы Тутберидзе — Алина Загитова и Евгения Медведева — заняли первое и второе место на пьедестале женского турнира в фигурном катании. И именно в эти дни невероятного, может быть, тренерского счастья, за тысячи километров от Кореи, в России уходил из жизни самый дорогой для Этери человек — её мама. Пережить такое непросто, вспоминать — тяжело. Поэтому, скорее всего, тому «историческому» пальто суждено остаться в шкафу навечно...
Судьбу Этери Тутберидзе можно счесть живой метафорой современной России — от «лихих девяностых» до «застойных двадцатых». Эта женщина, как никто, пожалуй, ощутила все передряги и конвульсии распада одного мира и рождения другого буквально собственной кожей.
И дело не только в следах от осколков теракта в Оклахоме, в эпицентре которого без денег и работы оказалась приехавшая в США 20-летняя Этери. Жизнь никогда не была с ней особо добра, в чём Тутберидзе мужественно призналась нам с телеэкрана. Начиная с того момента, когда услышала от родного отца, что род продолжают сыновья, а девочки не в счёт, поэтому у него «один сын»; и заканчивая тем временем, когда вернувшаяся из Америки Тутберидзе, снова без денег и работы, обивала пороги всех московских катков, получая равнодушные отказы.
Эта жёсткая, если не сказать жестокая, судьба помогла достаточно сложному, тонко чувствующему и безусловно умному человеку сформировать набор не менее жёстких жизненных правил, чтобы как в броню впихнуть в него себя всю и выйти на состязание со всем миром...
И выводит туда же своих учениц. «Если наши спортсмены хороши, они будут желанны везде. Если они плохи, то никому не нужны. Мы стремимся к тому, чтобы они были сильными и желанными. Здесь вопрос от спортсмена, от доверия и понимания», — говорит Тутберидзе.
Роль мамы в истории
Каждый спортсмен реагирует на посыл Этери Тутберидзе по-своему, у каждого — свой уровень доверия и понимания. А есть ещё одна такая важнейшая, по мнению тренера, составляющая, как «роль мамы» в истории фигурного катания.
Из телеэфира мы узнали, например, сколько любви и труда было вложено в золотую олимпийскую медаль первой чемпионки команды Тутберидзе Юлии Липницкой её мамой. А в случае, например, с Алиной Загитовой, которую, по словам Этери Георгиевны, приходилось даже «выгонять» из «Хрустального», решающую роль сыграла бабушка. Именно она, утверждает Тутберидзе, довела Алину до золотой олимпийской медали. И за этим пределом, как раз, кончилась вся спортивная мотивация любимицы многих российских болельщиков. А потом к девушке вернулась её мама, честно обещавшая не оказывать влияния на дочь до Олимпиады, после чего Загитова фактически остановила свою спортивную карьеру.
У Липницкой тоже самое произошло ещё раньше — в Сочи. Тутберидзе рассказала, что увидела это на разминке перед первым прокатом Юлии на личных соревнования олимпийской программы. На разминке уже ставшая чемпионкой в команде Юлия «не разминалась, а водила пальцами по борту и заглядывала в глаза судьям», рассказывает тренер. И добавляет.
«Я переживала, что внимание журналистов разрушит сконцентрированность Юли, это и произошло. От командного турнира до личных соревнований это был другой спортсмен».
Совершенно особая, очень личная и драматичная история связывает Этери Тутберидзе с Евгенией Медведевой, для которой всё та же корейская Олимпиада стала одновременно и высшей точкой карьеры, и настоящей трагедией. А до этого, если верить тренеру, между ними были фактически отношения матери и дочери, во всяком случае такой же степени доверия. А потом произошёл конфликт в Пхёнчхане, когда Женя посчитала, что «мама» Этери её «предала», «не сдержав» Алину. А потом Евгения окончательно «вывалилась из родного гнезда», стала слушать многочисленные советы «доброхотов», чтобы в итоге тоже завершить карьеру...
«А Плющенко существует?»
«А Плющенко существует?» — заочно троллит Тутберидзе человека, попытавшегося бросить ей тренерский вызов и увести двух лучших учениц. И тут же признаётся, в приступах собственной неуверенности в своих силах, в том, что, случается, завидует другим тренерам. В таких случаях помогают ковавшаяся годами защитная «броня» и образ неприступной «снежной королевы». «Так проще, — объясняет она. — Что касается строгости и жесткости, она на самом деле присутствует на тренировках, потому что мне бывает бесконечно обидно, если я понимаю, что спортсмен данную тренировку мог провести намного лучше или не может собраться. И приходится где-то раздраконить, где-то заставить включиться». Тутберидзе предлагает требовательность разделять от жестокости, поскольку в спорте ключевая задача — работа на результат. И без требований и дисциплины его не будет. «Если я не заставлю, то не будет у этой спортсменки медалей и радости от того, что она встала на пьедестал, и, дай бог, гимна в ее честь, — продолжает она. — Значит, мне придётся вложить свои силы, энергию. Ну хорошо, да, меня еще один спортсмен любить не будет. Обижаются и уходят. Этих примеров очень много».
В передаче Этери, имея в виду Медведеву, говорила о том, что нужно уметь принимать любые свои достижения и получать от них удовлетворение. Хотя сама она не скрывает своего собственного максимализма. Один из пиков её работы — максимальный результат на прошлогоднем Чемпионате России, когда все три призовых места заняли её воспитанницы, выступавшие одна лучше другой: Камила Валиева, Саша Трусова. И, наконец, из последних сил, подорванных ковидом — Аня Щербакова, завоевавшая золото и упавшая в объятия тренера. Тутберидзе вспоминает об этом со слезами на глазах, но и с огромной гордостью за свою команду, выдавшую «максимум».
Тот самый максимум, к которому в своей работе стремится суперпрофессионал Этери Тутберидзе. Наверняка она сейчас мечтает о новой вершине, на этот раз олимпийской, пекинской, на которую должны подняться сразу три спортсменки её команды. И этот новый её максимум сейчас достижим как никогда.
Сергей Бесков
СамолётЪ