«Не верь, не бойся, не проси». Чего сегодня боятся россияне и как стараются пережить трудные времена

В декабре эксперты аналитического центра НАФИ совместно со Страховым домом ВСК старательно расспросили 1600 человек в возрасте от 18 лет и старше, пытаясь выяснить «ассортимент» и причину их страхов. Выяснилось, что наступающий год пугает практически всех — ничего не боятся только 8% опрошенных.

Что касается особенностей «национального ужаса», то особенно сильно россияне боятся заболеть в будущем году какой-нибудь тяжёлой болезнью (о наличии такого страха заявили 27%), а также потерять свои доходы (также 27%) и увеличить расходы из-за вызванного инфляцией роста цен (29%).

В первую десятку страхов россиян на 2023 год вошли также:

• боязнь за детей, с которыми может «что-то случиться», — 25%. При этом среди женщин доля тех, кто испытывает именно этот страх, достигает 36% против 11% у мужчин;

• страх перед новой волной пандемии COVID-19 — 20%;

• возможность терактов — 18%;

• потеря возможности расплатиться по ранее взятым кредитам — 11%;

• боязнь лишиться работы — 9%;

• возникновение дефицита продуктов и лекарств — 8%;

• стихийные бедствия (наводнения, ураганы, землетрясения, природные пожары) и травмы — по 7%.

Большинство (80%) тех, кто со страхом ждет наступления 2023 года, ищут способы как-то защитить себя. Однако в качестве основного варианта защитного поведения рассматривается такие рецепты, как «не зацикливаться на отрицательных эмоциях» и «стараться отвлекаться и больше отдыхать».

Как раз по этому поводу довелось услышать от одной женщины средних лет, успешной, достатка выше среднего («высший средний класс» Москвы) описание её установки на то, как пережить всё то, что с нами со всеми сейчас происходит.

Надо сказать, сейчас у женщин инстинктивное неприятие зла, насилия срабатывает намного чаще, чем у мужчин. Пожалуй, природа даёт себя знать...

Павел Пряников, вот делится своим ощущением, что почти все представители отечественного из европеизированного класса в поисках рецептов ментального выживания начитались не только австрийца Виктора Франкла, с его «исцелением смыслом», но и вологжанина Варлама Шаламова с его огромным тюремным опытом. Причём Пряников полагает, что опыт Шаламова более ценен, чем опыт Франкла — всё же он провёл в концлагере лет на пятнадцать дольше. Плюс среда у него была более репрезентативнее.

Возможно отсюда исходит установка Шаламова — включать только животные инстинкты, «перволюдей». Человечность включать можно, только когда тебя никто не видит — где-нибудь в углу лагеря среди ржавых бочек можно на память почитать стихи или вспомнить что-то хорошее. Человечность в таких условиях, считает Шаламов — проявление слабости, которая должна выключаться при возвращении в животную среду, а включаться животное.

Вообще нынешнее время снова заставляет копаться в установках перволюдей, продолжает свою мысль Пряников, когда Поруха обнажила в нас животное.

Похоже, дикие общества могут легко возвратиться в состояние перволюдей с неконтролируемой агрессией. Антрополог Акоп Назаретян приводит такой пример:

«В 1970-х годах, по окончании вьетнамо-американской войны, было обнаружено исчезновение крупного первобытного племени горных кхмеров, веками проживавшего на территории Вьетнама. Взаимные обвинения недавних противников в геноциде завершились образованием международной научной экспедиции, которая установила, что прямой ответственности за гибель туземцев ни одна из сторон не несёт, а события, приведшие к трагическому исходу, развивались следующим образом. В руки палеолитических охотников попали американские карабины. Освоив огнестрельное оружие и оценив его преимущества перед луками и стрелами, они за несколько лет истребили фауну, перестреляли друг друга, а немногие оставшиеся в живых спустились с гор и деградировали в чуждой социальной среде.

Восстановить ход событий удалось сравнительно легко, поскольку учёным хорошо знаком этот сценарий, а этнографическая литература изобилует схожими по сути эпизодами, имевшими место в Азии, в Австралии, в Америке и особенно в Африке. Современное оружие в сочетании с первобытным мышлением грозит племенам самоубийственными последствиями, и если внешняя цивилизация своевременно не вмешается, процесс доходит до логического финала. В общеисторическом контексте такие эпизоды выглядят своего рода артефактами: перепрыгнув сразу через множество технологических фаз, общество проваливается в глубокую пропасть между «технологией» и «психологией».

Внутри стаи перволюди были миролюбивыми, но вовне — оставались безжалостными убийцами. На этом сыграли сначала протогосударства, а потом религии. Назаретян пишет:

«Первобытным сознанием незнакомый человек воспринимается как „нелюдь“ и враг, подлежащий уничтожению; в глазах палеолитического охотника умерщвление чужака часто является убийством в меньшей степени, чем добыча зверя. Хотя неолитическая революция коренным образом изменила отношение к незнакомым людям, тысячелетиями идеологи изобретали всё новые ухищрения, чтобы так или иначе реанимировать образ „чужаков“, на которых не распространяются моральные и правовые нормы отношений между людьми.

Решение проблемы — увидеть в «чужом» «своего».

Так мы подходим к исторически самому новому приёму снятия конфликтности — поиску общего дела. В политической истории он по-настоящему обозначился только в XX веке, а суть его наглядно представляет классический эксперимент американских психологов [Sherif et al. 1961].

Две группы мальчиков 12-13 лет были приглашены провести несколько недель в лесу в отдельных лагерях. О существовании другой группы ни те, ни другие сначала не знали. В каждой группе сформировалось сильное чувство товарищества. Одни назвали свою группу «Орлы», другие — «Гремучие змеи». На прогулку они шли военным строем, с флагом и т.д. На одной из прогулок им, как бы невзначай, устроили встречу. Затем были другие контакты в виде игр и состязаний. Как и следовало ожидать, у мальчиков возникло чувство соперничества, а затем и вражды по отношению к «чужим». Попытки рассеять взаимную неприязнь были безуспешны. Контакты между отдельными ребятами не дали эффекта. Попытки лидеров разрядить обстановку лишь вызвали со стороны остальных обвинения в измене. Игры (бейсбол, волейбол) ещё больше разожгли вражду.

Помогло только одно средство. Преднамеренно был повреждён водопровод, и оба лагеря остались без воды. Починить водопровод можно было сообща, так что обе группы должны были работать рядом и помогать друг другу. Вскоре отношения заметно улучшились. Далее ребятам предложили посмотреть интересующий всех фильм, собрав деньги вскладчину (так выходило вдвое дешевле для каждого). Не без вмешательства организаторов эксперимента, отказал грузовик, снабжавший оба лагеря. Чтобы запустить его, надо было дать ему разогнаться, а для этого — толкать вверх по дороге до вершины подъёма. Опять пришлось объединить усилия. В конце концов, вражда уступила место солидарности. Когда пришло время возвращаться в город, ребята решили ехать в одном автобусе.

Кажется, инопланетян нам сейчас и не хватает. Как никогда...

Подготовил Сергей Михайлов
СамолётЪ