«Рабочий? Класс!»

Нынешние художественные критики наследуют профессору Преображенскому — не любят рабочий класс. Не любят вообще и, в частности, в искусстве. Потому что, говорят, «образ рабочего в современном искусстве — карта ходовая и уже затертая». Что, мол, «модно быть неомарксистом от искусства» и продавать ходовой продукт, который с умилением поддержит «класс-эксплуататор». Это, с одной стороны, а, с другой, рабочий класс в искусстве вызывает отторжение из-за устойчивого убеждения, что он появился там лишь благодаря изощренной пропаганде, только и способной преобразить во что-то более-менее приличное «безнадежную убогость реальности». Так говорят сегодня, реагируя на немногочисленные тематические выставки классиков жанра и молодых авторов, пытающихся как-то поговорить о людях труда.

После таких разговоров возникает мысль: хорошо, что художник Николай Гришачев, всю жизнь рисовавший череповецких металлургов, не дожил до наших дней.

В каком-то смысле его историю можно считать типичной для города, населенного потомками людей, родившихся далеко за пределами Череповца. Вот и Николай Иванович был сибиряком, уроженцем шахтерского городка в Кемеровской области, учился живописи в уральском Нижнем Тагиле.

Преподавал рисование и черчение в родном городе. До 1959 года, когда волна общественного подъема 60-х годов прошлого века, называемая еще по-другому «оттепелью» докатилась и до далекого Анжеро-Сунженска, разбудив по пути и скромного школьного учителя. Разбудила и привела в Череповец — один из центров мощного индустриального строительства большой страны.

И эта стихия созидания с ее грандиозным размахом, масштабом и пафосом, который сегодня мало что говорит молодым россиянам, захлестнула, увлекла молодого советского художника. Нашла отклик в его энергичной, импульсивной натуре. Произошел серьезный перелом и в творчестве Гришачева — он, писавший натюрморты и уютные деревенские пейзажи, переключился на индустриальный пейзаж, на создание образа рабочего, металлурга, человека, для которого его нелегкий, созидательный труд — естественное состояние.

Пытаясь лучше узнать жизнь завода, металлургического производства, Николай Гришачев часто бывал в цехах, делая наброски с натуры, приобрел массу новых друзей и знакомых. Особенно дружен Николай Иванович был с доменщиками.

В них он, по словам сына, тоже Николая Гришачева, видел что-то «родное, сибирское»:

— Какую-то особую широту, доброту, силу, мужественность, — говорит Николай Николаевич, кстати говоря, не без отцовского влияния ставший череповецким металлургом. — Способность к дружбе и даже в какой-то мере самопожертвованию. Много позже я узнал от мамы о случае, произошедшем на 3-й доменной печи. Там случился выброс. И доменщик в буквальном смысле спас папу от раскаленной струи — сгреб в охапку вместе с мольбертом и отбросил на безопасное расстояние. Мама говорила, что отец тогда вернулся домой в обгоревшем пальто...

Закопченные, прожженные робы, войлочные шляпы горновых — неизменно появляются на заводских работах Гришачева, «художника металлургов», в качестве ярких деталей, помогающих создать яркий, выразительный, полнокровный образ рабочего человека. Энергия, творческий запал переполнял Николая Гришачева, с 1971 года члена Союза художников СССР, — он щедро делился ими не только со зрителями своих картин и рисунков на многочисленных выставках, но и с коллегами-живописцами. В 1972 году для работы на Череповецком металлургическом заводе была создана особая «индустриальная бригада», в которую вошли художники из разных городов страны...

Впрочем, последними работами художника были лирически пронзительные «Дыхание осени» и «Нюксеница». Николай Гришачев ушел из жизни в 1990 году, так и не узнав, какие громадные перемены ожидают его страну и его город. Навсегда оставшись певцом своего, малопонятного современной молодежи времени.

Произведения Николая Гришачева находятся в коллекциях Вологодской областной картинной галереи, Череповецкого музейного объединения, картинных галереях городов Монт-Клер (США), Раахе (Финляндия). Мишкольц (Венгрия), Джамшедпур (Индия), Андернах (Германия), в частных собраниях в России и за рубежом. А в США в колледже Монт-клера одна из работ Николая Гришачева представлена на кафедре высших искусств.

Возьмем на себя смелость сказать, что работы Николая Ивановича сегодня, как никогда нужны детям и внукам тех, кто был моделью и объектом творчества художника. Просто потому, что говорят им о простых и важных вещах.

О том, что труд — это не досадная обуза, мешающая наслаждаться жизнью, а призвание и естественное состояние взрослого человека. О том, что те, кто были до нас — работали, жили и умирали — делали это не зря. Знать и помнить об этом важно не только из благодарности предкам — просто ради нашего собственного самосохранения.

Сергей Авдеев
«РМ»
30.05.12.
Фото: cultinfo.ru

Как у деда

На вопрос, сознательно ли он подражал стилю советского фото, современный фотохудожник Николай Строганов ответил: «Нет. Изначально я вообще решал техническую проблему, снимал в сложных световых условиях одним объективом с фиксированным фокусным расстоянием. У него нет „зума“, поэтому приходилось то приближаться к рабочим вплотную, то отбегать. Это выявило другую проблему, психологическую: эти люди не привыкли позировать, им трудно „работать на камеру“. Вот я пытался решить эти задачи — техническая сложность, психологическая сложность. А потом меня захватила забытая тематика труда, так развитая в 1980-е. Когда серия уже складывалась, я нашел у деда каталог фотовыставки про строительство БАМа и понял, что смог повторить эту смысловую подачу».