Кадуйский потоп.
Белоусов и «глубинный мужик». Кому на Руси государство мешает, а кто живёт, не замечая его совсем?
Есть старый известный анекдот, авторство которого приписывается Егору Гайдару: он, мол, как-то в сердцах заявил, что премьер Виктор Черномырдин получил самое дорогое в мире экономическое образование. В печальной шутке есть немалая доля истины: практическое знакомство Виктора Степановича с рыночной экономикой, о которой он не имел никакого представления, обошлось стране и её жителям огромными потерями.
Нынешний кабинет министров составлен из вполне квалифицированных «рыночных» экономистов, а первый вице-премьер Андрей Белоусов и вовсе доктор наук, пришёл на госслужбу из науки. Между тем действия правительства в уходящем году были ещё менее рыночными, чем у его аналогов образца 90-х годов. В результате в год рекордного для России госрегулирования, цены на многие виды продовольствия и продукции промышленности резко выросли. Как объясняет этот парадокс Белоусов?
«Тяжёлый диалог с бизнесом»
Если судить по декабрьскому интервью первого вице-премьера Forbes, Белоусов склонен винить в непростой экономической ситуации в стране крупный бизнес, коммуникацию с которым, по его собственному признанию, «нужно выстраивать заново».
Потому что бизнес создал государству массу проблем, ринувшись на мировые рынки, когда там на волне постковидного восстановления спроса начали быстро расти цены на металлы, на зерно, на сахар, на минеральные удобрения.
И государству пришлось, как говорит вице-премьер, «решать проблемы бизнеса» так, чтобы не нанести «ущерб потребителю».
Дело не в самих растущих ценах, а в том, что в значительной степени в стране бедное население. А инфляция бьёт в первую очередь именно по людям с низкими доходами — богатые её замечают в меньшей степени. Так, кстати, происходит в развитых странах Европы и США, где инфляция (что на недавней пресс-конференции подтвердил и Владимир Путин) растёт даже более быстрыми темпами, чем в России, но на уровне жизни там это не сказывается так катастрофически, как в нашей стране.
Но тот же Белоусов, довольно болезненно реагируя на вопросы о непрерывном падении доходов населения в последние годы (синхронном, кстати, с падением темпов роста экономики), тем не менее говорит не столько о мерах, позволяющих поднять доходы, сколько о том, как государство пытается переложить решение проблемы инфляции и дефицита на плечи бизнеса.
Он, по мнению вице-премьера, делится на, часть, «привязанную к государству и госкомпаниям», например, к инвестиционным программам «Газпрома», «Роснефти», «Транснефти». И не вызывает у правительства вопросов. И ту, которая в большей степени оперирует на свободном международном рынке, которой государство «мешает», потому что ограничивает НДПИ, экспортными пошлинами, «специальными» формулами ценообразования, как у производителей минеральных удобрений, которых вынуждают ограничивать себя в аппетитах на внутреннем рынке до его полного насыщения.
При этом Андрей Белоусов признаёт, что эти ограничения «подрывают конкурентные позиции российских производителей на мировом рынке», что они «стратегически неэффективны», поскольку искажают реальную экономическую картину и уничтожают стимулы для развития и инвестиций.
И, тем не менее, государство, располагая довольно большими финансовыми ресурсами, предпочитает душить самый эффективный, экспортоориентированный бизнес, защищая за его счёт неконкурентоспособные, по большому счёту, отрасли: строительство, машиностроение, оборонно-промышленный комплекс и т.д. Отрасли, не способные даже решить задачу импортозамещения, на которую делает ставку правительство. Вплоть до таких безумных идей, как установка на компьютеры российские варианты Linux, который продвигается в качестве отечественной операционной системы. Системы, уступающей в конкуренции мировым лидерам, которая без набора приложений просто не нужна потребителям.
Белоусов отчётливо даёт понять, что оно очень болезненно относится к необходимости увеличивать долю импорта. Во-первых, потому, что для этого приходится тратить валюту, а, во-вторых, потому что импорт оттеняет «нищету» нашего импортозамещения, имеющего не экономические, а политические «корни».
Наконец, государство, если судить по высказываниям вице-премьера, не верит в то, что собственными руками подрывает интерес к инвестициям внутри страны. И нерыночными механизмами регулирования в разных отраслях, и бесчинством силовиков в экономической сфере, результатом которого становятся посадки и уголовные дела, начиная с Калви и заканчивая Сачковым и Раковой...
Серая экономика российской «глубинки»
В своём интервью первый заместитель российского правительства сетует на то, что в стране «не решена проблема малого бизнеса». Белоусова беспокоит, что малый бизнес растёт «в значительной мере за счет легализации самозанятых, а не за счет создания новых компаний».
На самом деле — это оборотная сторона тяжёлых объятий государства, которое пытается «оседлать» и «нахлобучить» не только крупный частный бизнес, но и частного человека, сделав его частицей, «новой нефти», которую тоже можно «пустить в дело», от которой можно получить максимальную пользу.
А активный частный человек не даётся, выскальзывает, протекает как вода сквозь государственные пальцы и пытается выживать совершенно самостоятельно, «параллельно», так сказать государству.
Такова, например, история смоленского деревенского жителя Тохи, рассказанная им самим на собственном канале Ютуб.
На нём Тоха тоже зарабатывает. Немного, правда: из-за сравнительно небольшого количества подписчиков получается около 15 тыс. в месяц.
Ещё 127 тыс. даёт Тохе добыча металла: получается по 10 тыс. в месяц на весь год, хотя активный сезон копки составляет месяцев семь.
В хозяйстве Тоха держит до 400 кур, которые зимой дают 150-180 яиц в день, а летом — до 250. Десяток в зависимости от величины яйца и сезона Тоха продаёт по 60-100 рублей. В среднем по году это 20 десятков в день по 80 рублей, или 1,6 тыс. рублей в день. Несложно сосчитать, что рентабельность такого птицеводства составляет около 50%. Кстати, это принципиальная позиция Тохи, который считает: не стоит браться за бизнесы, где рентабельность ниже 35%. Такую рентабельность ему даёт, к примеру, покупка ворованной пшеницы по 8-10 тыс. рублей за тонну вместо рыночной цены в 20 тыс.
Активный житель сельской глубинки ещё немного занимается грузоперевозками.
Но самый большой заработок в уходящем году автору годового видеоотчёта дал лес. Случилось так, что Тоха купил у «Газпрома» 150 с лишним кубов строительного дуба, а также несколько десятков кубометров леса других пород на дрова. Такое выгодное предложение возникло, похоже, из-за того, что региональное газпромовское отделение задалось задачей вырубить просеки под прокладку газовой трубы.
Строительный дуб Тоха покупал на корню (надо было самому пилить, грузить и вывозить) по цене всего-то 1,6 тыс. рублей за куб. Сам же продаёт по ценам в зависимости от региона — в 10-20 раз более высоким: 12-22 тыс. рублей за кубометр. В Москву, например, Тоха продал этого дуба 50 кубов (запаса для продажи хватит ещё года на два). Остальной лес сам пилил-колол на дрова.
Годовой итог — 2 млн рублей дохода, или 150-160 тыс. в месяц. Деньги неплохие даже для Московской агломерации, а также для Словакии-Польши — если перевести в евро, получится почти 2 тыс. в месяц).
И, что, наверное, важно для Тохи, — это тот доход, который не виден не вице-премьеру Белоусову, ни государству вообще. Вряд ли Росстат хорошо считает такие доходы в серой/гаражной экономике. И даже БигДата Сбера — тоже вряд ли, так как большинство расчётов идёт наличными (например, в продаже яиц), или раскидывается на несколько карт родственников.
Впрочем, у бухгалтеров в правительстве есть беспокоящее их подозрение, что какие-то денежки сверх хорошо просматриваемого массива у активного народа имеются. С одной стороны, это укрепляет государство в его хронической скупости, подтверждая представление о том, что помощь людям не очень нужна. С другой, рождает идеи разного рода проектов по поводу изъятия у народа дополнительных «излишков».
Вроде разосланной на днях Центробанком кредитным организациям новой формы отчётности о денежных переводах между физическими лицами. Её немедленно восприняли в качестве нового способа тотального контроля над переводами людей друг другу. Негативное впечатление не удалось снять даже последовавшим специальным разъяснением ЦБ, что это, мол, не так, что мера вводится «исключительно при наличии риска использования их платформ для нелегальных операций онлайн-казино и букмекеров...»
Илья Неведомский
СамолётЪ