Почём ковид для народа? Власть не сможет справиться с пандемией, пока не выведет её из фокуса общественного внимания

В стране, похоже, начинает раскручиваться новый виток коронавирусного хайпа: не только СМИ, но и вообще все медиа смакуют растущую статистику заболеваемости, пугая население, а власти реагирую на это (непонятно, правда, на что больше — на испуг или на статистику), постепенно закручивая гайки новых ограничений.

В общем, происходит то, что ещё в январе мы называли «эпидемией хайпа» вокруг коронавируса, которая оказывается страшней для психологического состояния населения и экономики, чем воздействие самого вируса.

И вот снова. С каждого экрана смартфона в глаза лезет новый «рекорд» — за сутки в России подтверждено 11 115 случаев COVID-19 в 85 регионах. Мэр Собянин объявляет о новых мерах против коронавируса. Череповец заявляет, что «возвращается к профилактическим мерам первой волны» коронавируса...

При этом только отдельные здравые голоса пытаются напомнить о том, что «ужасные» последствия пандемии выглядят как-то уж очень странно. По статистике ВОЗ, в России от коронавируса по состоянию на начало октября умерла 21 000 человек. Это 1,6% от общей смертности за январь — август 2020 г. Даже с учетом неподтвержденного «ковида» и случаев, где он не был главной причиной смерти, его доля в общей смертности не превысит 3%. Для сравнения: за 2019 г. дорожные аварии и случайные отравления алкоголем вынесли из состава российского населения 27 700 человек. А в Вологодской области цифра и того меньше — жертвы ковида здесь составляют лишь 1,08% от «естественной убыли» населения.

Что-то здесь не так, правда? Что? А то, отвечает директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при правительстве РФ Алексей Зубец, что мы наблюдаем не столько борьбу с коронавирусом, сколько информационную спецоперацию. Которая, к тому же, ведётся в формате «все против всех».

Эксперт обращает внимание на то, что пандемия — это на 80% информационная история и на 20% медицинская. По-хорошему меры по сдерживанию коронавируса должны определяться логикой минимизации потерь качества жизни людей. В реальности же действия власти усилиями по конструированию своего образа как защитника народа от страшной угрозы. И на это конструирование тратится 80% энергии, сил и средств.

Такое положение дел отчасти — следствие состояния современного информационное пространства, представляющего собой искаженную среду с опорой на эмоциональную основу, вызывающую глубокое сопереживание. Один за другим здесь создаются информационные миражи.

Например, слабость современной российской вертикали, проблемы в экономике, отсутствие ясного целеполагания и наличие явных злоупотреблений рождают в массах населения устойчивый миф о том, что каждый (или почти каждый) управленец — проходимец, сидящий на своем стуле исключительно ради коррупции и других бед российского общества. В ответ власть создаёт собственный защитный миф — о добром волшебнике, всегда готовом прийти на помощь.

И вот логика противодействия этих двух мифов, полагает Зубец, определяет всю нашу ковидную историю, в которой борьба медийных образов и публичных заявлений занимает место рациональных и просчитанных решений.

Естественно, что проблема коронавируса абсолютно реальная — это всё-таки эпидемия вируса, для пресечения которой обязательно нужны ограничительные меры. Весь вопрос в их цене и масштабе. Если бы удалось вывести коронавирус из фокуса общественного внимания, где он, вирус, раздувается в значимости прямо на глазах, то можно было бы получить реальную оценку ущерба и мер по его компенсации. Это уже несложная управленческая задача. Вместо этого мы уже получили потери от остановки экономики без учёта начавшейся второй волны, которые сегодня оцениваются в сумму около 4 трлн руб.

На порядок дешевле, убеждён эксперт, стране обошлось бы обязательное государственное страхование всех граждан на случай смерти от коронавируса со страховой суммой в те же 10 млн руб. Солидные выплаты могли бы компенсировать ущерб от избыточной смертности солидными выплатами, оставляя при этом экономику открытой. А бюджету эта несложная, но действенная мера обошлась бы порядка 350 млрд руб. при страховании граждан на 10 млн руб. и даже преувеличенно большом числе погибших от COVID-19 в 30 000–35 000 человек в год.

При этом, конечно, нужно отдавать себе отчёт в том, что полностью победить ковид, конечно, не удастся, каким бы добрым волшебником не хотело казаться государство, какие бы жёсткие меры не предпринимало. В лучшем случае можно было бы излечивать до 95% заболевших. Как в случае с вирусом гепатита C, за «победу» над которым накануне вручили Нобелевскую премию. Прорыв случился благодаря разработке противовирусных препаратов прямого действия. Сегодня они стоят $10 000–20 000 на курс препаратов оригинального производства. Поскольку цена весьма высока, до полной победы над гепатитом во всем мире еще далеко. Но в научном, а не эпидемиологическом понимании болезнь уже побеждена, причем путь к этой победе занял не так много лет.

Илья Неведомский
СамолётЪ