Девятый сон Клеопатры Львовны

Для зрителей, пришедших дождливым вечером в Усадьбу Гальских, особенность фестиваля, большинство мероприятий которого проходит в реальных исторических интерьерах и в буквальном смысле «на свежем воздухе», с одной стороны, стала известным испытанием, а, с другой, — подспорьем. Необходимость преодолевать неудобства, связанные с ненастьем, позволили внутренне мобилизоваться и немного выйти за пределы привычной зоны комфорта — той мышиной беготни, которая, собственно, и составляет основу бытования обитателей города металлургов.

Ну, а дальше в дело вступила вологодская труппа со своим «русским Шекспиром» или «Шекспиром по-русски», произведшем на локальном участке одной театральной площадки эффект небольшого камешка, брошенного в несколько застоявшуюся воду.

Воды в тот день на самом деле было немало. Что, впрочем, только пошло на пользу постановке, как ни крути, а по произведениям английского классика, чрезвычайно любившего в своих произведения вставлять разнообразные проявления природных стихий в качестве безотказных метафор чувств человеческих.

Спектакль, несмотря на свой впечатляющий хронометраж (о котором зрителей честно предупредил руководитель вологодского Камерного театра Яков Рубин) — почти два с половиной часа — оказался весьма лаконичным, очень динамичным и вполне современным. Такое вольное попурри из фрагментов (или «клипов», как модно нынче говорить) шекспировских пьес и их ответа в произведениях отечественной классики.

С одной стороны, настоящее актерское пиршество, «сбытие мечт» лицедеев, которые вечно мечтают сыграть хоть что-нибудь их произведений автора и акционера знаменитого лондонского «Глобуса», и могут за всю театральную жизнь не сыграть ничего. А здесь — подлинный праздник, возможность хоть по кусочку, но прикоснуться сразу не к одной даже, а к нескольким великим ролям: Ромео, Гамлета, Макбета, короля Лира или Ричарда Третьего (это для мужчин), или — Джульетта, Офелия, Гертруда, Клеопатра (для женщин).

В своё время, еще только анонсируя работу над постановкой, Яков Рубин сообщал: «Мы решили, что фрагменты шекспировских пьес будут выбирать сами артисты». Так что получился многоразовый бенефис, более-менее равномерно распределенный между шестью актерами — мужского и женского пола.

Вот мы и увидели и сцену на балконе Джульетты, и встречу Гамлета с матерью, и сцену безумия Офелии и далее по долгому списку. К великому облегчению, опровергшему худшие ожидания (провинциального «трагического» наигрыша), практически все исполнители со своими ролями (пусть и в несколько зарисовочном ключе) справились. Благодарные зрители по достоинству оценили точность характеров, живость и искренность чувств, неожиданность оценок — всё, чем, похоже, мастерски владеют актёры Камерного театра.

И Шекспир в их исполнении в этот вечер звучал по-разному: то поднимаясь ненадолго к чистым нотам высокой трагедии, то опускаясь на землю, отчего известные персонажи буквально сходили с котурн и, стоя босиком на зелёной «траве» сцены, начинали говорить нормальным человеческим языком — друг с другом и с нами, зрителями. Так что, к примеру, король Лир вдруг оказывался обыкновенным — несчастным и забытым — стариком.

Название спектакля не обмануло — Шекспир в исполнении вологодского камерного, действительно, оказался с сильным «русским акцентом». Это проявилось, конечно, в попытке легкого спора с нашим великим Львом Толстым, который, как известно, на дух не переносил «Вильяма нашего Шекспира». Но не только.

Великий англичанин с его чистыми и сильными страстями, точными наблюдениями над человеческой природой и крепко сбитыми сюжетами прочертил слишком глубокую борозду в русской культуре. Его отсвет можно найти во многих великих произведениях нашей литературы — от Пушкина до Чехова. И в каких-то случаях шекспировская трагедия звучит почти в унисон с трагедией российской истории, порою даже с уважением и страхом чуть отступая в тень, уступая дорогу Годунову или Катерине Львовне Измайловой. А в каких-то — вязнет в душной бытовой пошлости, привычной среде обитания какой-нибудь Клеопатры Львовны, которая, впрочем, сама по себе есть трагедия: негромкая и безысходная: «Крови хочется, крови!».

Но, естественно, дело не в культурологии и не в просветительстве — в конце концов, это был не школьный спектакль и не детский утренник. А настоящий театр, дело которого в другом: заставить зрителя вынырнуть из повседневной текучки, а ещё лучше — взлететь над ней, чтобы попытаться разглядеть нечто важное, самое важное в своей жизни — то, что у каждого своё, особенное. Что трудно уловить, но страшно пропустить, потерять...

Актеры вологодского камерного своим «Шекспиром по-русски», по крайней мере, дали нам такую возможность и твёрдую опору для взлёта — было хотя бы от чего оттолкнуться.

Спасибо им за это!

Сергей Михайлов
«РМ»
04.07.2014
Фото: «РМ»