«Мы можем петь и смеяться, как дети». Как тотальная идеология запирает под замок мышление и эмоции своих последователей

Об этом и других механизмах механизмы привязанности, с помощью которых секты и тоталитарные режимы контролируют сознание людей, социальный психолог Александра Стайн рассказывает в своей книге «Страх, любовь и пропаганда. Механизмы влияния в сектах и тоталитарных системах», выходящей в издательстве «Альпина Паблишер».

Сама Стайн 10 лет провела в секте, но смогла освободиться от её влияния и стала одним из ведущих специалистов в мире по механизмам влияния деструктивных сообществ. Предлагаем читателям фрагмент из её книги:

Что такое тотальная идеология?

По словам Ханны Арендт, идеологии — это «всяческие „измы“, могущие, к удовольствию своих приверженцев, объяснить все и вся». Все тоталитарные идеологии претендуют на «познание мистерии исторического процесса как целого — тайн прошлого, путаницы настоящего и неопределенностей будущего». Они отвергают любое знание из внешнего мира, чтобы создать свой вымышленный мир внутри герметичной тоталитарной системы.

Как отмечает Арендт, тоталитаризм «благодаря своей необыкновенной идеологии... открыл способ господства над людьми и устрашения их изнутри». Эта идеология и язык, при помощи которого она доносится до людей, становятся основой власти лидера над своими последователями. Эдгар Шейн в своем исследовании, посвященном военнопленным из китайских коммунистических тюрем 1950-х годов, заявляет, что вовсе не физическое принуждение, а именно язык был ключевым компонентом промывания мозгов. Он оказывал настолько сильное влияние на людей, что иностранные заключенные старались забыть китайский язык, чтобы хоть как-то сопротивляться внушению.

Тотальная идеология занимает центральное место в навязываемой лидером интерпретации переживаний человека. Столкнув последователей с ситуацией неразрешимого страха, из-за которого они диссоциируются и теряют возможность осмыслить то, что вызывает у них испуг, лидер начинает предлагать им идеологию группы в качестве замены критического мышления. Как только эта идеология проникает через «диссоциативное окно» в разум человека и закрепляется в нем, она начинает постепенно усиливать и закреплять диссоциацию последователя. Тотальная идеология не допускает никаких других точек зрения, которые противоречили бы ей, поэтому, принимая ее, последователь запирает свое мышление на замок — как запирает эмоции под воздействием изоляции и запрета на другие привязанности.

То, что представляет собой тотальная ⁠идеология, может сбить с толку стороннего наблюдателя, особенно если он ⁠принимает ее за чистую монету. Настоящая ⁠сложность связана с тем, что человек ⁠извне может предположить, будто ⁠пропагандируемая группой система убеждений имеет те ⁠же свойства, что ⁠и идеи, которых придерживаются люди из внешнего мира. Но это не так. На деле и структура, и функции тотальной идеологии полностью отличаются от того, что привычно нам с вами. Строго говоря, тоталитарная система убеждений представляет собой совершенно особую форму мышления: ее невозможно объяснить при помощи понятий, которыми оперирует человек извне, и его способов постижения истины.

Нетоталитарные системы убеждений, конечно, могут довольно жестко контролироваться, но они частичны, то есть определяют не всю полноту мировоззрения человека, а лишь его часть. Ученый, который трудится во имя прогресса, может верить в Бога или даже в несколько божеств. Убежденный христианин может руководствоваться Библией в разных жизненных ситуациях, но он не уподобляется фундаменталистам и креационистам, которые буквально воспринимают каждое слово из Писания. В этом вся суть частичной идеологии: это применимая к определенной сфере жизни система убеждений, которая допускает существование иных убеждений, подходящих для других сфер жизни. Однако тотальная идеология требует, чтобы определяемая лидером система убеждений проникла во все без исключения сферы жизни человека, причем вне зависимости от интересов самого последователя. Тотальным идеологам присуща всеобъемлющая «железная логика» и строгость, которые не допускают никаких отклонений. Только лидер имеет право отклоняться от идеологии (многие нередко пользуются этим правом) и кардинально менять свои взгляды, если ему это выгодно. Например, когда Дэвиду Бергу, главе секты «Дети Бога», однажды понадобилось оправдать тот факт, что у него есть любовница, он тут же отказался от идеи безбрачия и заменил ее на противоположную — принуждение членов группы к половой распущенности. Так он создал идеологическое прикрытие для отказа от одной женщины в пользу другой (не говоря уже о сексуальном насилии над молодыми девушками из группы).

Сторонние наблюдатели могут попытаться вникнуть во внутреннюю логику тотальной идеологии, чтобы понять, почему последователи в нее верят. Но зачастую это не приносит никаких результатов, так как тотальную идеологию невозможно отделить от всей системы промывания мозгов и насильственного контроля. Ошибочно предполагать, что, повторяя догмы, член тоталитарной системы выражает свои интересы. Его взгляды на жизнь — это не плод его собственных умозаключений или духовного поиска: они были вбиты ему в голову путем насильственного убеждения и манипулирования. Более того, люди извне имеют доступ только к внешним, пропагандистским элементам идеологии: пропаганда включает в себя те элементы, которые представляются лидеру приемлемыми для демонстрации внешнему миру. Говоря о Церкви объединения, Лофленд отмечает, что ее лидеры хотели, чтобы «весь мир узнал их идеологию и принял ее»:

Два лика тотальной идеологии: пропаганда и индоктринация

Еще один источник путаницы для сторонних наблюдателей — различие между двумя основными рабочими механизмами идеологии: пропагандой и индоктринацией. Тоталитарная группа использует пропаганду при взаимодействии с внешним миром и последователями, которые еще не полностью интегрированы в группу. Она играет роль публичного образа идеологии организации. Следовательно, пропаганда должна поддерживать открытыми некоторые каналы коммуникации несмотря на то, что по своей природе она представляет собой принципиально иной набор убеждений, отличный от того, что принято в обществе. Пропаганда должна быть в какой-то мере понятна людям извне, но в то же время окутана «небесным заблуждением», как это называют в Церкви объединения, — пеленой, которая помогает не отпугнуть потенциальных последователей.

Пропаганда культа Чон Мён Сока под названием «Провидение», или «Иисус — утренняя звезда» (JMS), сосредоточена на вдохновляющих занятиях для молодежи. Идеи, преподносимые на этом уровне, сохраняют пусть и шаткую, но все же опору во внешнем мире, которая делает их доступными и привлекательными для потенциальных последователей. Например, в рамках одного из мероприятий организации, проведенного в Калифорнийском университете в Сан-Диего, было устроено модельное шоу с участием девушек, которое называлось «Осенняя фантазия: дух жатвы». Заявленная тема шоу — «Красота начинается внутри». Оно также включало в себя танцевальные номера и видеозапись «вдохновляющего послания» на тему усердия и настойчивости от самого Чон Мён Сока. Такие же мероприятия организация проводила в Лондоне, Ванкувере, Нью-Йорке и многих других городах. Ранние этапы вербовки в JMS — стадия пропаганды — сопровождаются исполняемыми группой песнями, причем довольно банальными и посредственными (и, пожалуй, типичными для любой распространенной религии):

И только позже, в ходе индоктринации, начинают звучат песни, в которых говорится, что Отец, или Господь, — это и есть сам Чон. Пропаганда также не расскажет о том, что секс с Отцом — способ очиститься от грехов. Это оставляют на потом, для углубленной индоктринации по отношению к молодым женщинам. Переход от пропаганды к индоктринации в этой секте происходит путем серии из 30 лекций: Чона начинают преподносить как «центральную фигуру» системы, а среда становится все более и более изолированной. Юнг отбыл десятилетний срок в тюрьме по обвинению в изнасиловании четырех женщин. А еще более ста женщин обвинили его в сексуальных домогательствах.

Итак, как только новичок попадает в группу, а его изоляция от предыдущих отношений начинает приносить свои плоды, идеология меняет форму — переходит от пропаганды к индоктринации. В «Замысле Ньюмена» те новички, которые попадали в секту через различные подставные организации и считались подходящими кандидатами для дальнейшей «кадровой подготовки», проводили один год в специальных группах, занимавшихся изучением трудов Ньюмена. Это был переходный процесс, по своей сути схожий с 30 лекциями в JMS. Однако по завершении годичного курса последователи не переходили на следующий этап обучения: индоктринация проводилась уже прямо на сеансах социальной психотерапии. Фокус групповой терапии смещался: если раньше говорилось в первую очередь о личных проблемах последователей культа, то на следующем этапе речь шла уже о полноценной «помощи группе». Вот что Марина Ортис рассказывает о том, как язык группы менял свою пропагандистскую функцию на индоктринационную:

Индоктринация направлена на действующих членов секты. Задача — удержать людей в ловушке группы, сохранить контроль системы над ними. Тем не менее два идеологических механизма — пропаганда и индоктринация — частично пересекаются друг с другом: это нужно, чтобы превратить недавно завербованных новичков в верных последователей. Например, некоторые термины и формулировки сопровождают членов организации на обеих стадиях этого процесса: в «Замысле Ньюмена» слова «рост» и «развитие» использовались постоянно, но на более поздних этапах к ним добавлялись новые понятия, наподобие «партийных кадров», которые должны быть «пролетаризированы» для работы с «органическим элементом» (то есть для вербовки чернокожих и латиноамериканцев).

Оторвав последователя от его прошлых привязанностей и начав знакомить его посредством пропаганды — более «безопасной», более «удобоваримой» формы идеологии — с новой для него системой мышления группы, секта может воспользоваться начавшейся диссоциацией для внедрения в мозг жертвы более радикальных элементов своей идеологии. Пропаганда — всего лишь верхушка айсберга, но связь последователя с группой укрепляется в результате индоктринации, которая происходит попутно с изоляцией, поглощением и стрессом и проникает в его сознание через когнитивную брешь, образовавшуюся из-за ситуации неразрешимого страха.

Очень важную роль в работе всего механизма идеологии играют условия, в которых проводится индоктринация. Социальная терапия Ньюмена проходила в обстановке небольших групп: прежде не знакомые друг с другом люди встречались, чтобы поделиться личными проблемами. Подобные условия взаимодействия подчеркивают описанную Шейном необходимость новых социальных связей для функционирования этого перестроенного «разговорного аппарата». По словам Шейна, когда у военнопленных в китайских лагерях была возможность общаться со своими товарищами, которых они знали до того, как попали в плен, между ними возникала связь, основанная на общей ненависти к врагам. Эта связь усиливала их способность к сопротивлению. Но если заключенных помещали в камеру с людьми, которых они прежде не знали, и заставляли их вместе участвовать в «сеансах борьбы», у них вырабатывалась привязанность к сокамерникам, основанная на идеологии и ослаблявшая их сопротивление.

Гнетущая структура тотальной идеологии

Структура идеологии отражает и усиливает строгую структуру группы и разделение на «своих» и «чужих». Эта структура повторяет устройство сект: она поддерживает одну-единственную истину, источник которой — единоличный лидер; она закрыта и деспотична в том смысле, что не допускает иных мнений и требует непререкаемого повиновения; она поделена на уровни и слои секретности, отражающие «луковичную» структуру группы.

Если тотальная идеология — это отражение и оправдание лидера и его контролирующих отношений с последователями, это значит, что она также должна быть включена в триединый процесс внушения неразрешимого страха — основного механизма контроля, используемого лидером. Во-первых, идеология представляет лидера (группу) как единственное воплощение «тихой гавани». Во-вторых, она дискредитирует другие потенциальные «тихие гавани» (семью, друзей, внешний мир), называя их в лучшем случае помехой «спасению» последователя, а в худшем — реальной угрозой его благополучию. И в-третьих, она привносит в жизнь человека элемент страха, стресса или угрозы, чтобы сформировать у него дезорганизованную привязанность к группе и привести его к диссоциации, которую и вызывает эта дезадаптивная реакция.

Одна истина, один лидер

Тотальная идеология отражает и оправдывает структуру, которая представляет собой строжайшую иерархию: на вершине — всемогущий лидер. Поскольку вся власть сосредоточена в руках одного человека — авторитарного и харизматичного лидера, то единый центр власти подразумевает и существование единой Истины, единого и абсолютного набора воззрений, одной-единственной Теории Всего, которая поможет найти решение любых жизненных проблем, как серьезных, так и незначительных. В этом плане структура идеологии гораздо важнее ее конкретного содержания. Единственная истина, священное слово — это, конечно, слово самого лидера или божества, с которым связан лишь глава секты (например, преподобный Мун из Церкви объединения). Любые необходимые знания исходят от лидера, а прочих знаний не требуется. Как бы это ни преподносилось, лидер всегда дает ясно понять, что его идеи (или его интерпретация текстов наподобие Библии, Корана, «Капитала» и так далее) единственно Верные, Священные, Развивающие, Эффективные, Пролетарские или Преобразующие. Во имя собственного спасения человек должен целиком и полностью принять эту догму.

Фред Ньюмен объяснял это так: «Основной посыл следующий: если вы хотите что-то изменить в своей жизни, вам нужно полностью изменить саму жизнь». Зачем нужны другие точки зрения, когда есть тотальная идеология, которая способна объяснить прошлое, настоящее и будущее? В Камбодже во время правления Пол Пота прошлое было полностью уничтожено — власти ввели даже новый календарь. Бывший ребенок-солдат рассказывал о жизни после прихода к власти режима красных кхмеров: «Они говорят, это Нулевой год. До этого ничего не было. Все знания о прошлом вне закона». В наши дни этим же занимается ИГИЛ* (а до этого — «Талибан»*): они уничтожают прошлое, чтобы стереть всю историю, кроме своей, вымышленной. Мини-диктатор Фред Ньюмен тоже по-своему умело доносил мысль о бесполезности любых иных взглядов, объявив «конец знания» в своей одноименной книге: в ней он пришел к выводу, что человеку вообще не нужны никакие знания (конечно, за исключением того, чему учит он сам).

Энн Синглтон, родившаяся и выросшая в Йоркшире, была участницей «Моджахедин-э Халк» (ОМИН). Вот как она описывает бывшего предводителя группы:

Таким образом, эта единственная истина, источником которой считаются прозрение или знания лидера, поддерживает его абсолютную власть, а она, в свою очередь, дает ему право на безусловную привязанность последователей. Предводитель «владеет» этой единственной истиной в той же мере, в которой он «владеет» организацией. Следовательно, идеология укрепляет такое положение дел, наделяя лидера божественным всемогуществом и символической ролью родителя группы. Лидеры многих тоталитарных систем требуют называть себя как членов семьи: Отец (Джим Джонс из «Храма народов», различные предводители сект Пятидесятников в Нигерии и Филип Берг из «Детей Бога»), Великодушная мать (Пак Сун Ча из секты «Рай»), Настоящий родитель (преподобный Мун из Церкви объединения), Брат номер один (Пол Пот). Все эти отсылки к связям с родственниками демонстрируют двойственность отношений — властности и привязанности.

* запрещенная в России террористическая организация

СамолётЪ