То, что Рабинович напел. Доппельгангер* Евгения Онегина и зависть Сарика Андреасяна к «красивой жизни» русских помещиков

Критик Ирина Павлова считает, что на имитацию Рабиновичем пения Карузо из старого анекдота...

...Помните.

— Как тебе Карузо?

— Не понравился.

— А ты что, его слушал?

— Нет, мне Рабинович напел.

«Мне этот анекдот не давал покоя все 140 с копейками минут просмотра нового фильма „Онегин“, — пишет Ирина Павлова. — Потому что вся концепция фильма к этому и сводится — к пересказу сюжета для двоечников, своими словами.

Словами нестерпимо пошлыми и унылыми, невыносимо скучными и пресными.

Какими Рабинович смог — такими и напел.

Вот уж правда: опошлить в этом мире можно всё. И этой пошлости уже даже не замечают, и искренне называют фильм „добротной экранизацией“...

По мнению критика, всё, что происходит на экране в фильме „Онегин“, можно было бы смело прокомментировать пушкинскими строками.

„... Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (Не могу...
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести...)“

У нас это слово уже не ново, но оно давным-давно вышло из моды, просто потому, что всё, обозначающееся этим словом, давным-давно стало социальным трендом.

Вот и кино „по мотивам“, которое представлено уважаемой публике, — ровнёхонько оттуда, и одним этим любимым пушкинским словечком может быть сформулировано — всё целиком, от начала и до конца.

Когда-то либреттист Константин Шиловский для оперы Чайковского дописал текст арии мужа Татьяны Лариной: „Онегин, я скрывать не стану: безумно я люблю Татьяну...“

За минувшие с той поры полтораста лет кто только не посмеялся над бедным либреттистом, посмевшим скомпилировать монолог Гремина из вычеркнутых Пушкиным строк и пары строк собственного изготовления.

Смеялись именно по причине их нестерпимой вульгарности.

Эх, тех бы острословов — да в сегодняшний кинозал...»

Трудно удержаться, чтобы не привести почти целиком эту смешную рецензию на безумно серьёзный в своей вульгарности фильм:

«Я не знаю, почему никто из посмотревших фильм «Онегин» Сарика Андреасяна, не пишет про идентификацию персонажа, именуемого «Рассказчик».

Лично я сразу пугаюсь: это он себя, что ли, Пушкиным вообразил.

Но потом всё же соображаю: проговаривающий речитативом текст от автора Владимир Вдовиченков вряд ли сам себя идентифицирует с автором. До возраста этого Рассказчика Александр Сергеевич не дожил почти двадцать лет. Так что Вдовиченков в прилично сшитом платье приблизительно пушкинской эпохи, скорее всего, изображает Вдовиченкова, читающего Пушкина.

Читающего как умеет. А именно — проглатывая половину окончаний половины слов, интонируя их примерно так, как интонировал бы хорошо учившийся в школе герой сериала «Слово пацана».

Про возраст героев уже написано много. Посмеялись все — кто во что горазд.

Поэтому я смеяться не стану, а совершенно без стёба просто попробую показать, что получилось в результате такой «пустячной перестановки мест слагаемых».

Итак, Онегину в момент первой встречи с Татьяной лет 25-26, в конце романа — не больше 28 лет. Татьяне, соответственно, 16 и 18, и у неё это — первая любовь.

Написала 16-летняя девочка неосторожное объяснение в любви, ждала ответа аж 2 дня — а ответа всё не было, и вдруг:

«Вдруг топот!.. кровь её застыла.
Вот ближе! скачут... и на двор
Евгений! „Ах!“ — и легче тени
Татьяна прыг в другие сени,
С крыльца на двор, и прямо в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью.
И, задыхаясь, на скамью
Упала...».

Вы только вдумайтесь, как далеко этот 16-летний оленёнок ускакал от страха и стыда. А теперь представьте величественную даму в летах из фильма — вот так вот убегающую от своего избранника.

Смешно? Вот и мне тоже.

И, кстати, я так и не поняла, за что вдруг столь внезапно влюбился киношный Онегин в эту ничуть не изменившуюся Татьяну.

За то, что платья стали подороже?

Или, в самом деле, как она и предположила, «не потому ль, что мой позор Теперь бы всеми был замечен И мог бы в обществе принесть Вам соблазнительную честь»?

Вот, право, я всякий раз думаю: чем руководствуются люди, своевольно меняя текст, написанный великим человеком.

Ну, неужели не видят, как глупо начинает выглядеть очень взрослая артистка, на героиню которой до 30 лет никто не позарился, и сейчас пишущая немолодому мужчине пылкое девичье объяснение.

А потом выскочившая замуж за первого, кто посватался, не от разрушенности чувств, а от полной перезрелости.

«Презреньем наказать»? За что? За попытку на склоне лет свою судьбу устроить? Понять можно: в её-то лета уже пора бы.

Да и Онегин, не так давно убивший приятеля из-за пустячной ссоры, и, между прочим, близкий — с юности — друг мужа Татьяны, теперь, похоже, так угорел от любовного жара не потому, что деревенская девочка разительно преобразилась, а просто потому, что некогда влюбленная в него зрелая тётенька вообще посмела выйти замуж.

«Я не хотел снимать кино про подростков. Потому что сегодня 17-летние и 26-летние — довольно инфантильные люди, которые ещё не устали от жизни» — заявляет режиссёр.

Вот мне лично абсолютно всё равно, про любовь каких людей Сарику Андреасяну интересно снимать кино. Мне не всё равно, что в его интерпретации пушкинские герои начинают выглядеть надутыми идиотами и жеманными мещанками.

Мне не всё равно, что на лице Онегина вечно скучающая маска, какую обычно надевают тогда, когда актеру больше нечего играть.

А играть там актерам и правда нечего. За них всё старательно проговаривает Рассказчик.

Когда мне было 25 и (и я была уже молодой мамашей) мне всерьёз казалось, что 35 лет — это очень много, и что в этом возрасте для женщины «всё кончено».

Если уж даже я нынешняя смотрю с недоумением на пожилого мужика в морщинах и тоже успевшую пожить даму, которой положено бы уже собственных дочек на выданье иметь, то страшно даже представить себе, кем покажутся нынешнему школьнику эти Евгений и Татьяна.

Пенсионерами, вздумавшими закрутить любовь перед походом за белыми тапками?

Те же самые школьники, чтобы не читать толстенный кирпич под названием «Анна Каренина», где им уже половина слов непонятна, обычно смотрят фильм: это быстрее и удобнее, и содержание худо-бедно будешь знать. Раньше наш смотрели, с Татьяной Самойловой, теперь, скорее всего, смотрят аглицкий мюзикл с Кирой Найтли.

И дальше живут в полном убеждении, что Вронский — это кудрявый беленький барашек, а Каренина — миленькая горничная, которую все обижают.

Сегодня Министерство образования то ли рекомендовало, то ли официально приказало школьникам посмотреть «Онегина».

Ну, куда им теперь деться, беднягам? Посмотрят школьники, что им Рабинович напел. Ой, простите, режиссер Андреасян с писателем Гравицким напели.

И будут верить, что эта нудная длинная байка про немолодых, замученных жизнью тётку и дядьку — и есть великий русский роман.

Но не в стихах.

А я зато знаю, что в этом фильме может понравиться и пионерам, и пенсионерам.

Красивая дворянская жизнь.

Много-много балов и платьев, ооочень красивые богатые поместья — даже у бесприданниц Татьяны Дмитриевны и Ольги Дмитриевны, не говоря уж про Онегина, «наследника всех своих родных», живущего едва ли не в царской резиденции.

И вот, прям, так эта красивая жизнь в фильме обсмакована, с такой нескрываемой завистью показана, что пронзает внезапная догадка: да, ведь, именно ради «красивой жизни», и из-за зависти к ней эта вот вся тяжеловесная вампука и возникла.

Больше — ни из-за чего.

Ибо Пушкин создателям фильма только мешает.

Тому, кто напел нам вместо Карузо, всё пропетое им кажется нормальным лишь потому, что у него слуха и голоса нет. А что у кого-то слух есть, певца совершенно не волнует.

«Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет!».

А как же быть с данными из системы ЕАИС на 11 утра минувшего понедельника, показавшими, что фильм «Онегин» заработал за первые четыре дня проката больше 340 млн рублей (это лучшие стартовые сборы в карьере режиссера фильма Сарика Андреасяна)?

Комментируя очевидный интерес массового зрителя, независимый кинокритик Иван Афанасьев говорит, что главным здесь оказался «эффект 8 марта».

«Хочешь ты пойти со своей женой или жена просит тебя отвести ее в кино на 8 Марта, ты смотришь, на что идти, идешь на „Онегина“. Больше там ничего подходящего нет. Тут две причины такого доминирования подобного кино, откровенно говоря, достаточно слабого, не очень качественного. Первое: больше идти не на что, российские прокатчики раздвинули свои релизы подальше. Второе: не хочется винить в чем-то российского зрителя, но российский зритель не очень восприимчив к качеству, ему главное, чтобы было красиво. Даже по отзывам людей, на которых я подписан в соцсетях, вижу, что люди говорят, что нормальное кино, Онегин, конечно, не самый каноничный, но в целом норм. Люди приходят, смотрят на красивую картинку, которая маскирует огромную кучу недостатков этого фильма, им все нравится. За счет сарафанного радио все это распространяется, и люди идут дальше».

Однако, полагает эксперт, «Онегину» не грозит превращение в «мастодонта проката» типа «Холопа-2» или хотя бы «Бременских музыкантов». Максимум фильм может собрать от 500 до 700 млн, потому что «это кино, которое идет 2,5 часа и скучноватое».

* Доппельгангер — в литературе эпохи романтизма двойник человека, проявляющийся как тёмная сторона личности или антитеза ангелу-хранителю. В произведениях некоторых авторов персонаж не отбрасывает тени и не отражается в зеркале. Его появление зачастую предвещает смерть героя.

Подготовил Сергей Михайлов
СамолётЪ