«Платформа»
Почему Россия не Китай, или 10 различий в подходе двух стран к международным правилам
Вот, если коротко, что г-н Ивэй написал про это в своей статье для китайского издания South China Morning Post:
«В прошлом месяце в Москве прошел второй Форум многополярности, на котором присутствовали представители 130 стран.
Во время ужина на форуме высокопоставленный российский чиновник спросил представителя Китая, почему Китай смог подняться в рамках западных правил, а Россия могла достичь своих целей, только отменив эти правила. Этот вопрос подчеркивает недовольство России тем, почему она не может интегрироваться в Европу, несмотря на то, что её лидеры считают себя частью Европы.
Существуют серьезные различия между Китаем и Россией в отношении их взглядов на международные правила.
Во-первых, Китай стремится к гармонии и общему благу, в то время как Россия делает акцент на разногласиях.
Во-вторых, в Китае существует культура «тайцзи», где упор делается на подталкивание противника без применения силы. Однако Россия — это «медвежья» культура.
В-третьих, Китай использует правила мирового порядка и стремится усвоить их посредством своих действий и идей. Россия, напротив, действует по принципу из внутреннего во внешнее, расширившись до того, чем она является сегодня, благодаря значительному влиянию Монгольской империи.
В-четвертых, Китай и Россия по-разному ведут себя на мировой арене и, следовательно, получают разные результаты. Китай подчеркивает инклюзивность, тогда как отношения России с Западом всегда были более конфронтационными.
В-пятых, Китай с древних времен подчеркивал важность симбиотических отношений. Россия же более ориентирована на внутренний мир.
В-шестых, Китай обладает сравнительно сдержанным национальным характером, унаследованным с первых дней его существования как земледельческой цивилизации с оседлым образом жизни. Русские унаследовали склонность к перемещению в поисках экспансии от своих кочевых предков.
В-седьмых. Когда дело доходит до взаимодействия с другими странами, китайская культура подчеркивает важность соблюдения справедливости перед лицом правонарушений. Между тем подход России зачастую заключается в том, чтобы победить других в их же игре.
В-восьмых, Китай сам соблюдает международные правила, а не просто просит других следовать им. Россия требует от других следовать международным правилам и считает себя освобожденной от таких правил.
В-девятых, Китай смотрит вперед и ненавидит империалистическое мышление. Россия склонна оглядываться назад, сосредотачиваясь на возвращении утраченной территории и сохранении своего империалистического мышления.
Наконец, Китай стремится улучшить международный порядок, в то время как Россия желает бросить вызов Западу и однополярному миру«.
Коррупция — первый инструмент в отношениях с «варварами»
К приведённому выше свидетельству, описывающему взгляд на Россию станы, которую отечественное руководство считает своим безусловным союзником, можно в качестве дополнения прибавить ещё одно замечание, фиксирующее различия между Китаем и Россией, на этот раз в военной области.
Наблюдение принадлежит американскому историку, экономисту, специалисту по международным отношениям и военной стратегии Эдварду Люттваку. Вот какую модель поведения с противником, по мнению Люттвака использует Китай вместо воинской мощи, в которой он никогда не преуспевал:
«Первым инструментом в отношениях с варварами, который рекомендовал Лю Цзин, является то, что по-английски носит название „коррупция“ („corruption“), хотя, вероятно, корректнее его передать понятием „зависимость“ или более полно — „вынужденная экономическая зависимость“. Действие этого инструмента заключалось в том, чтобы сделать первоначально экономически самодостаточных хунну зависимыми от произведённых в Китае товаров, например, утончённых одеяний из шёлка и шерсти вместо их собственных грубых мехов и войлока, а также всех прочих товаров, производство которых было за пределами их весьма скромных ремесленных навыков. Такие товары, поставляемые поначалу бесплатно, в качестве дани, позднее, когда китайцы стали сильнее, поставлялись уже в обмен на услуги со стороны хунну.
Второй инструмент обхождения с варварами обычно переводится как идеологическая обработка (англ, „indoctrination“). Необходимо было убедить хунну принять авторитарную конфуцианскую систему ценностей и коллективистские нормы поведения Хань вместо системы ценностей степей, которая состояла в добровольном объединении вокруг кочевых предводителей ради героических (и успешных) сражений.
Нормы поведения, следующие из предложенной модели, логически взаимосвязаны:
Сначала уступи более сильной державе всё, что должно, чтобы избежать более крупного ущерба, и получить хоть какие-то выгоды от этого взаимодействия, будь то даже снисходительность сильного.
Поймай правящий класс и правителя более сильной державы в сеть материальной зависимости, что подорвёт их первоначальную жизненную силу и мощь, в то время как провозглашение равенства в привилегированных биполярных отношениях позволит исключить как равных все прочие страны (группа „G-2“ в настоящее время).
Наконец, когда ранее превосходившая тебя по силам держава ослабеет, откажись от всех символов равенства и заставь её себе подчиняться».
Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ