Кадуйский потоп.
Из жизни денег. Доллар за 100 рублей — «на лицах улыбки». Драма российской валюты продолжается…
Новый курсовой «рекорд» сегодня комментировали многие официальные лица. Например, Сенатор Андрей Клишас заявил, что ЦБ мог бы вмешаться: «курс доллара имеет объективные причины, но ЦБ России важно понимать, что до сих пор, к сожалению, курс доллара — это не только экономический показатель, курс оказывает существенное влияние на социальные права наших граждан».
А помощник Путина Максим Орешкин назвал главной причиной ослабления рубля мягкую политику ЦБ и сказал, что в ближайшее время ожидает «нормализации» курса.
Доллар по 100 рублей (и больше, как сегодня) выглядит почти неизбежным — с начала года рубль уже подешевел на четверть. Почему власти никак не могут остановить обвал национальной валюты?
СамолётЪ уже не раз возвращался к ответу на этот сакраментальный вопрос. Эксперты называли целый ряд факторов, способствующих ослаблению рубля, включая элементарный дефицит валюты в стране, в том числе из-за перекоса торгового баланса — сокращение притока нефтедолларов при наращивании импорта — для промышленности и потребительского сектора.
То, что происходит с рублём, однозначно классифицируется как коллапс, считает экономист, автор Telegram-канала Spydell_finance Павел Рябов. Во-первых, это худшая за 2023 года динамика по сравнению с валютами стран первого и второго эшелонов, не считая турецкой лиры, отметил он. Хуже бывало в Венесуэле, Сирии, Аргентине, Нигерии и Анголе, но это совсем экзотика, добавил Рябов.
Во-вторых, стремительный девальвационный импульс происходит в условиях восстановления цен на сырьевые товары и в условиях наиболее сильного взлета нефтяных котировок за последние 1,5 года. Внешняя конъюнктура пока не располагает к подобному драматизму, даже учитывая более возросшие лаги в расчетах за экспортные поставки. Курс рубля имеет значение, поскольку практически вся девальвация рано или поздно будет преобразована во внутренние цены, а с учетом экстремальной зависимости от импорта по наукоемкой продукции инвестиционного значения, а также в сфере непродовольственных потребительских товаров произойдет это довольно быстро, полагает он.
Телеграм-канал Shopper’s уже сообщает о том, что резкое падение рубля вызвало рост цен на продукты питания. В первую очередь на те, которые завязаны на импортное сырье. На другие, кроме слабого рубля, давят мировые цены и даже — неожиданно — внутренний дефицит.
Речь идёт о чае и кофе, котрые последний год на прилавках дешевели и часто продавались со скидками. Теперь цены отыграют назад, а промо станет меньше. В опте они уже выросли на 4-9%.
О гречке, которая пока дешевле, чем год назад, на целых 40%, но за последние два месяца отпускные цены поднялись на 12%. И ее много идет на экспорт. Дальше ее стоимость будет зависеть от урожая в нынешнем году и курса рубля.
Подорожание курятины стало заметно уже и в магазинах. Цена 198 руб. за килограмм, согласно Росстату, — исторический рекорд. Дорожает и свинина, хотя пока у поставщиков, а не на полках. Возник дефицит. Эксперты не помнят, чтобы производство, как сейчас, не поспевало за спросом.
Вот-вот поменяют ценники на импортные вина. Помимо растущих евро и доллара, по ним ударило и повышение пошлин на ввоз из «недружественных» стран. Больше всего подорожают недорогие вина — с 350 руб. до 550 руб., или на 60%.
О повышении цен с 1 сентября предупредили кондитеры. Например, российская «дочка» производителя Merci, Toffifee, Mamba поднимет их на 5-16%. Производители не могут справиться с растущими ценами на ингредиенты: какао-бобы, какао-продукты и сахар...
В понедельник о подорожании своей продукции объявили производители майонеза — на 5-12%.
«Основной источник ослабления рубля и ускорения инфляции — мягкая денежно-кредитная политика, — успокаивает в своей колонке для ТАСС министр экономического развития Максим Орешкин. — Центральный банк обладает всеми необходимыми инструментами, чтобы нормализовать ситуацию уже в ближайшее время и обеспечить снижение темпов кредитования до устойчивых уровней».
И понятно, почему он говорит, что снижение курса рубля — производная от мягкой денежно-кредитной политики — получается, что ответственность за «доллар по сто рублей» — это не по его ведомству.
Однако, указывает экономист Дмитрий Прокофьев, мягкая ДКП в сочетании с бюджетной накачкой приоритетных отраслей — это именно то, что позволило замедлить темпы снижения ВВП в прошлом году, и докладывать о росте ВВП в году нынешнем. При этом для тех, кого правительство финансировало «для выполнения задач», денежно-кредитная политика глубоко безразлична — если они и получали кредиты, то на льготных условиях.
«Весной прошлого года никаким оптимизмом в правительстве и ЦБ и не пахло, — вспоминает автор канала „Деньги и песец“, — там ждали снижения ВВП не то на семь, не то на восемь процентов в год. И министров-капиталистов нельзя упрекать за их прошлогодний весенний пессимизм — кто же знал, что ограничений на экспорт РФ-углеводородов не будет до зимы, и валютные доходы поставят рекорды. А сейчас свободной валюты очевидно меньше — и цена на нее выше. Так что рубль не стал „дешёвым“ в августе 2023 года — это в августе 2022 года рубль был слишком „дорогим“, в силу уникального стечения внешних обстоятельств...»
Словом, проблемы российской экономики не в том, что у нее «слабый» (или «сильный») рубль, а в том, что «слабость» («сила») рубля — производная от проблем экономики страны и её устройства. Поэтому, пожалуй, нельзя не согласиться с Прокофьевым, что рубль в России не «слабый» и не «сильный», он — «сырьевой». То есть в своём нынешнем виде — это внутренняя расчетная квитанция страны — экспортёра сырья, которая систематически сталкивается с нехваткой капитала и исторически имеет низкий уровень сбережений:
«Такая „квитанция“ не может служить инструментом сохранения ценности на протяжении длительного времени и пользуется спросом только в пределах экономического пространства РФ и — частично — в пределах экономического пространства ее сателлитов. Стоимость такой квитанции по отношению к основным валютам определяется отношением объемов предложения твердой валюты в РФ к объемам спроса на импорт, оплачиваемый твердой валютой», — полагает эксперт.
Подготовил Сергей Авдеев
СамолётЪ