Кадуйский потоп.
«Суверенизация» еды. Зачем Россия вытесняет из страны крупнейших международных зерновых трейдеров
Одним из центральных экономических сюжетов минувшей недели стал уход из России — страны, удерживающей многолетнее лидерство на мировом рынке пшеницы — международных зерновых трейдеров Cargill и Viterra. После некоторого раздумья за ними последовала и американская Archer Daniels Midland Company, отказавшаяся от основных операций в РФ. Независимые аналитики (например, Bloomberg) отметили, что произошедшее — результат вытеснения со стороны финансируемых государством трейдеров, представленных, в частности, зерновым холдингом группы ВТБ. И после окончательной зачистки отечественной зерновой «поляны» следует ожидать заметного усиления госконтроля над финансовыми потоками от продажи зерновых. В конечном итоге российский бюджет получит бОльшую долю в экспортной выручке.
Происходит, таким образом, вполне плановый процесс движения к предсказанному ещё семь лет назад замещению нефтяных доходов (которые начали уже сокращаться под санкционным давлением) доходами от продажи агропродукции.
Такая продовольственная экспансия, опирающаяся на рычаг рисков мирового голода, откровенно радует российскую власть. Не случайно во вторник, на встрече с работниками завода «Тулажелдормаш», отвечая на их вопрос «когда появятся уже наконец отечественные станки?», Владимир Путин рассказал им про то, как в условиях санкционного давления развивалось российское сельское хозяйство.
Из его рассказа следовало, что, закрыв свой рынок от конкурентов из «недружественных» стран, государство дало возможность развернуться своему сельскому хозяйству.
«Экспорт вырос в разы, а импорт как раз, наоборот, сократился, причем я сейчас даже не буду перечислять номенклатуру», — сказал президент. И добавил: «Мы, конечно же, должны двигаться в направлении полной суверенизации...»
Зерно — новая нефть
Чем такая суверенизация может обернуться для отрасли? Есть мнение, что после ухода западных зернотрейдеров с зерном ситуация, скорее всего, будет развиваться так же, как и с нефтью — продавать-то его россияне собственными силами смогут, но вырастут (и существенно вырастут) скидки, поэтому урожай пойдет либо с низкой маржой, либо вообще в убыток — лишь бы сбросить, поскольку в стране нет мощностей по длительному хранению таких объёмов. Животноводство в стране тоже, мягко говоря, не на уровне, а потому потребить излишки зерна не сможет.
Уже в этом году может возникнуть парадоксальная картина — экспорт будет примерно таким же (если урожай останется на прежнем уровне), а вместо прибыли отрасль может показать убыток. Перерабатывать зерно тоже проблема — для таких объёмов мощностей нет. А значит — экспортировать муку и продукты переработки, компенсируя скидки маржой, не выйдет. Не случайно возникла идея сбрасывать «лишнее» зерно в Турцию, чтобы турки перерабатывали и сами продавали.
Дурная шутка
Ведущий научный сотрудник центра агропродовольственной политики Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС Денис Терновский и вовсе считает, что большой урожай пшеницы в России в 2022 году сыграл дурную шутку с отраслью. Склады затоварены из-за недостаточного экспорта, цены на пшеницу внутри России падают. Вероятно, многие аграрии в 2023 году откажутся от выращивания пшеницы. А что будут выращивать?
«Текущая конъюнктура стимулирует переход производителей от пшеницы в масличные. Многие аграрии, вероятно, захотят переключиться на подсолнечник, — полагает Терновский. — Его выгодность объясняется нулевой экспортной пошлиной при текущих уровнях мировых цен и курсе рубля, что обеспечивает высокую долю сельхозпроизводителей во внутренней цене. Другой вариант ухода — в сою».
Сельскохозяйственный СПИД
Кстати, всё перечисленное — это монокультуры, которые имеют существенные минусы, перечисленные в изданной два года назад книге Института географии РАН «Вызовы и политика пространственного развития России в XXI веке». Вот небольшая цитата:
«Основные зернопроизводящие районы наращивают экспорт зерновых и семян подсолнечника, увеличив посевные площади этих культур, что приводит к экологически нежелательным последствиям. В чернозёмных регионах растёт доля пропашных культур и чистых паров, провоцирующих эрозию, и сокращается доля почвоулучшающих многолетних трав и бобовых культур. Так, в Тамбовской области за постсоветские годы доля пропашных выросла до 36,5%, а доля многолетних трав сократилась в 8 раз — до 2,3% (в 10 раз ниже нормы биологического земледелия). В Курской области за этот период возросла доля зерновых культур, которые характеризуются низкой почвозащитной способностью, при этом доля посевов многолетних трав уменьшилась втрое. В Самарской, Саратовской, Тамбовской областях в 3-4 раза выросли посевные площади „почворазрушающего“ подсолнечника, его доля в посевах заметно превышает фитосанитарные нормы.
Монокультуру называют сельскохозяйственным СПИДом, она губит „иммунитет“ почв, ведёт к развитию в посевах специфических вредителей и болезней. Активизация экспорта продукции растениеводства („сырьевой“ отрасли сельского хозяйства) на фоне обвального падения животноводства („обрабатывающей“ отрасли сельского хозяйства) свидетельствует о закреплении сырьевой специализации страны, выпускающей продукцию с невысокой долей добавленной стоимости».
Такая вот «суверенизация».
Неиспользованный потенциал
Между прочим, говоря об успехах сельского хозяйства в России в последние годы, пристальное внимание уделяют увеличению сбора зерновых. Но их сбор по сравнению с позднесоветским временем вырос всего только на 10-20%, с 115-120 млн. тонн до 130-150 млн. тонн. Настоящий же прорыв случился в сборе масличных (преимущественно подсолнечника) — в 5 раз по сравнению с позднесоветским временем (с 5 до 25-26 млн. тонн в год). И в отличие от зерновых в сборе масличных нет сильных флуктуаций по годам.
И это только один пример — на самом деле специалисты РАН давно говорят о том, что у российского сельского хозяйства существует огромный потенциал развития за счёт улучшения качества его важнейших характеристик.
Из таблицы (опубликованной в книге ЦЭМИ РАН, «Мезоэкономика России: стратегия разбега», 2022) видно, что Россия сильно уступает ведущим сельхозстранам Европы по всем качественным показателям. Если бы такие же показатели, как у этих стран, были у России, то валовые показатели сельского хозяйства по всем направлениям увеличились бы минимум в 2 раза и, к примеру, экспорт сельхозпродукции можно было бы довести до $80-100 млрд. в год. В числе главных ограничителей специалисты называют плохую дорожную сеть, недостаточное количество и качество мест хранения продукции, низкую обеспеченность техникой и её сервиса, высокопродуктивными семенами и породами скота и птицы, невысокий уровень менеджмента сельхозпредприятий и т.д.
«Суверенизация» vs благосостояние
Мы говорим о продовольственной «суверенизации» и «безопасности». Но динамика роста цен за десятилетие с 2012 по 2022 годы показывает, что всё это время выше общего уровня инфляции дорожали алкоголь, табак и продовольствие.
Тенденция, которую не объяснить только необходимостью отбить инвестиции отечественных производителей в сельское хозяйство и пищепром. В значительной степени рост цен стал следствием искусственным устранением реальной конкуренции: в отсутствие альтернатив потребитель просто вынужден покупать еду по практически любой цене.
Это подтверждает и наиболее низкий рост в рыночных нишах с высоким уровнем конкуренции — это связь (рост цен всего на 26,5% за 10 лет), одежда и обувь. Эти товары и услуги стали намного доступнее.
Именно удорожание продовольствия выше уровня инфляции больнее ударило по благосостоянию домохозяйств, чем подешевевшие (в относительном исчислении) траты на связь и одежду и обувь.
Так, по данным ИНП РАН, у половины населения России (нижние 50%) затраты на еду составляют 40-48% от общего бюджета домохозяйств (48% — у нижних 10%). А затраты на связь — только 5-6% бюджета, на одежду и обувь — 8%.
Подготовил Сергей Авдеев
СамолётЪ