Кадуйский потоп.
Один день Ивана Кузьмича. Чего ждут россияне от итогов спецоперации?
Любопытный результат, учитывая с какими трудностями сегодня сталкиваются социологи: противники СВО чаще всего с ними разговаривать отказываются, а власти чаще всего отказываются принимать результаты опросов, в которых отсутствует «корреляция между сплоченностью общества и победой России в спецоперации».
Заранее скажем, что в итогах исследования «Полилог», с которыми общественность познакомили «Ведомости», такая «корреляция» есть. Так что о дальнейшем можно говорить относительно спокойно.
Итак, согласно полученным данным, подавляющее большинство россиян (86,7%) считают, что специальная военная операция на Украине закончится в течение ближайших двух лет. Менее, чем на полгода СВО рассчитывает 13% респондентов, на пять лет и более — меньше 5%.
Однако на протяжении всего времени спецоперации представление о ее длительности в сознании россиян увеличивается, говорит гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров: «Дело в том, что конфликт не локализуется. И если раньше россияне считали, что это спецоперация против Украины, то теперь она воспринимается как конфликт России и Запада. Поэтому сейчас у них есть ощущение, что спецоперация — это надолго». Он добавляет, что при этом сократился горизонт [личного] планирования, поэтому даже два года — это очень долго в субъективном восприятии«.
Довольно много у опрошенных «Полилогом» экономического оптимизма: о том, что санкционная политика пойдёт на пользу экономике, говорит 61% опрошенных, на отрицательном влиянии настаивают — 38%. 60% — не верят, что Россия после окончания спецоперации в перспективе пяти лет будет изолирована от мировой экономики. А ещё 75% говорят, что ушедшие компании за этот период вернутся в Россию.
И при этом 58% респондентов убеждены, что и после окончания спецоперации население недружественных стран будет негативно относиться к российским туристам.
И это не удивительно — эксперты говорят: чем позитивнее ожидания результата спецоперации, тем и позитивнее прогноз по социально-экономическому и политическому аспектам будущего России.
Кстати, о будущем.
Представление о том, что будет после СВО, у опрошенных «Полилогом» довольно смутное и противоречивое. Что тоже не удивительно: большинство готовых к общению респондентов в своих оценках ориентируются на официальную позицию власти, а власть (пока, по крайней мере) предпочитает не распространяться на тему сценариев жизни страны после спецоперации, концентрируясь на достижении «победы».
Поэтому население пытается импровизировать, придумывая в общении с социологами на фокус-группах собственные сценарии развития событий. При этом к позитивным результатам для России относят сохранение текущих территорий в составе России, заключение мирного соглашения, смену власти на Украине и ее нейтральный статус, возникновение там новых государств, укрепление авторитета России в мире. К негативным — продолжительную поддержку Киева Западом, переход конфликта «в замороженную стадию», эскалацию, вплоть до ядерной войны, усиление санкций и ослабление авторитета Москвы.
Прямо сейчас, говорит руководитель Фонда развития гражданского общества Константин Костин, «люди внутренне готовы к некой форме „консервации“, которая нужна для преодоления проблем, но, когда всё станет спокойно, общественное мнение сдвинется в сторону запроса на перемены».
Это перекликается с оценкой телеграм-канала «Кремлёвский безбашенник», отмечающего, что, если до сентября большинство населения, которого напрямую не коснулась СВО, старалось жить «как прежде», сохраняло «уверенность в завтрашнем дне», ездило в отпуск, брало ипотеки и автокредиты, то после начала частичной мобилизации все изменилось: «страна перешла в режим выживания, то и дело оглядываясь на военкоматы и на ценники в магазинах, прикидывая варианты и подсчитывая возможности».
Более информированные и дальновидные уже, похоже, понимают, что даже вопрос о том, «вернутся ли после этого прежние стандарты жизни и ощущение уверенности в завтрашнем дне», уже неуместен, что бы кто «из руководства не говорил», а остальные начинают догадываться о вероятности этого.
«Сейчас многие сконцентрированы на вере в том, что период сложностей не будет слишком долог и рассчитывают на победу, которая может дать толчок к позитивным переменам в социально-экономической ситуации, в противовес „поражению“, — отмечают авторы канала. — Но что произойдёт с надеждами, если победы не будет ещё долго? И как изменятся настроения людей в этом случае?»
«Страх победы и надежда на поражение»?
Такой формулой описывает настроения не в народной массе, а в бизнес-элите и среди чиновников (особенно бенефициаров коррупционной ренты), и даже среди военных и «силовиков» (те же чиновники, только в погонах) вполне провластный политолог Алексей Чадаев. Он полагает, что для этих людей нынешняя ситуация есть «не просто пограничная война, а конфликт со всем глобальным Западом», который «ставит под вопрос всю архитектуру» ценностной пирамиды этой социальной страты, которую прежде называли средним классом. Для неё даже решительная военная победа над Украиной лишь усугубит ситуацию, полагает Чадаев: «Всё, ради чего жили, на что ориентировались и подо что подстраивали жизненные стратегии, в этом случае наверняка превратится (и так уже почти превратилось) в тыкву».
Для этих людей, пишет политолог, «поражение „по очкам“, без крушения всей системы, а просто фиксация неуспеха и отказ от претензий, пусть даже с потерей всех „новых территорий“, включая Крым — почти идеальный сценарий выхода из ситуации, главное — дотерпеть».
Для них реальность до 24.02.22 была именно «нормой», а всё, случившееся с того момента, — личной катастрофой. И любые возможные военные успехи лишь усугубят её, сделают её необратимой: «Именно поэтому — страх победы и надежда на поражение».
Именно поэтому главную опасность для страны Чадаев видит в ощущение застоя «в словесных и смысловых повторах, наблюдаемых в заявлениях и речах руководства, в мелкотемье и абсурдности обсуждаемых депутатами и общественниками вопросов, но главное — в отсутствии каких бы то ни было подвижек, которые бы внушали стране оптимизм или хотя бы сулили надежду на продвижение — если не вверх, то вперёд».
То есть в отсутствии привлекательного образа будущего — и для условной «элиты», и для тех самых «кузьмичей», которые призваны вынести на себе всё бремя СВО и её последствий. Многие из них сегодня в буквальном смысле живут «одним бесконечным днём», подобно персонажу знаменитого перестроечного рассказа Александра Солженицына...
Илья Неведомский
СамолётЪ