Кадуйский потоп.
«Нас обратно загоняют в 90-е». О чём тревожится российская молодёжь?
Весь третий выпуск 2022 года издания «Научный результат. Социология и управление» посвящён социологическому исследованию молодёжной среды России.
В частности, большая группа социологов Уральского и Тюменского госуниверситетов, а также Белгородского государственного национального исследовательского университета ещё в самом начале «специальной военной операции» (СВО) на Украине, в марте этого года, провела фокус-группы в вузах Ростова-на-Дону и Белгорода (приграничные с Украиной районы), Екатеринбурга и Тюмени.
В результате исследователям удалось выявить такие основные установки студенческой молодёжи:
— Растёт недоверие к информации и её источникам, особенно официальным, что усиливается цензурой и уходом из России ряда популярных среди молодежи массмедиа.
— Растёт «волнение», «тревога», «беспокойство» о психологическом и социальном благополучии родных и близких в связи с переживанием ими текущих событий и тем, как на семье отразятся политические, экономические последствия спецоперации и антироссийских санкций. Страх усиливается, его конкретизация на фоне непонимания и неспособности повлиять на происходящее достигает острых панических форм.
Если члены семьи имеют разные точки зрения на происходящее, студенты переживают по поводу рисков внутрисемейных конфликтов.
— Молодёжь пугает «развал страны», «падение политического авторитета РФ», «политическая изоляция», «железный занавес», а также «страх непродуманных законодательных инициатив и управленческих решений», «возможность установления тоталитарного режима».
В палитре политических страхов-следствий особое место занимают, явно доминируя в молодёжном сознании, «массовые репрессии и произвол властей».
— Студенчество артикулирует слабость своей социальной позиции, физическую и эмоциональную беспомощность.
«Страх, что «государство нас обманет», «как будто они нас обратно в 90-е загоняют. Пожили-пожили нормально и хватит с вас», «я лишний раз промолчу, чтобы меня не отчислили, вот, потерплю, соглашусь с чужим мнением».
— Внутренний локус тревожности проявляется в страхах невозможности самореализации, потери накопленных ресурсов, бедности.
Студенты боятся «не реализоваться», «не построить карьеру», «не найти работу», «зарабатывать мало и жить в нищете».
— В приграничных районах конфликтные события затронули практически каждого. Страхи студентов предельно конкретны — «Военные везде. Что у них в голове? Поэтому ты не чувствуешь себя в безопасности».
— Реальность, которую они непосредственно наблюдают, подталкивает к размышлениям об экзистенциальных проблемах смерти, «расчеловечивания», когда, например, по их мнению, происходит «обесценивание человеческой жизни», воспринимаемой не как «высшая ценность, а расходный материал».
— При этом девушки тяжелее переносят существующую ситуацию. Если для юношей оценка текущей ситуации проявлялась через ощущения «тревоги», «тоски и печали», «беспокойства за будущее», «неопределённости от всего происходящего». То для девушек характерна большая эмоциональность, выражавшаяся в терминах «депрессии», «стресса», «страха», «ужаса», «паники», и готовность к неуправляем эмоциональным реакциям («хочется спрятаться», «сейчас заплачу»).
«Случайных людей на вершинах нет»
Попадание в молодёжный дискурс феномена «лихих 90-х», пожалуй, совсем не случайно. Хотя бы потому, что это — тот «символ веры», который российское руководство транслирует населению страны на протяжении многих лет в качестве некоего универсального «пугала» («тогда всё развалили, всё пропало, был ужас-ужас-ужас...), по контрасту с которым времена «нулевых» и «десятых» годов долдны были восприниматься как достижение власти (ну, а вот потом...).
При этом, если внимательно посмотреть на биографии новых «хозяев страны» — чиновников и крупных предпринимателей, окажется, что все они без исключения именно в «девяностые» делали чрезвычайно успешную и быструю карьеру, стремительно обогащались. Причём делали это такими способами, о которых они не хотят или не могут толком рассказать и двадцать дет спустя.
Авторы телеграм-канала «Деньги и песец», например, классифицируют представителей политической и бизнес-элиты России следующим образом:
а) те, кто в девяностые взлетели к вершинам власти и больше никогда их не покидали, заодно взяв под контроль ключевые активы бывшего СССР;
б) те, кто занял менее высокие, но ключевые позиции, позволившие им подняться к вершинам на следующем шаге;
в) те, кто своими действиями обратил на себя внимание «больших людей» из категорий «а» и «б», став их доверенными пособниками, и получив за это вознаграждены уже в «нулевые» годы.
В проигрыше оказались как раз те, кто в «девяностые» либо отказался встраиваться в «систему», либо даже пытался ей противостоять. Они так и остались на обочине, и это в лучшем случае. Случайных людей на вершинах нет.
Из этого авторы канала делают два вывода:
— Не для публичного обсуждения, а что называется «для себя» хозяева РФ считают «девяностые» лучшим временем, в котором им было очень, очень хорошо. Для них там не было никаких «ужасов», а были только карьера и процветание — та самая «битва за будущее», которую они выиграли.
— Принимая решения сегодня, эти же люди руководствуются теми же мотивами, которыми руководствовались тогда.
А что вы об этом думаете?
Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ