Мы за ценой не постоим? Чем заплатила Россия за своё величие

В среду, практически сразу после объявления в России военной мобилизации, президент Владимир Путин отправился в Великий Новгород, где выступил с речью по случаю 1160-летия зарождения российской государственности. В своём выступлении глава государства заявил, что Россию великой державой, в том числе, сделали император Николай II, Владимир Ленин и Иосиф Сталин.

«Все они, государственные деятели, труженики, воины, первопроходцы, ученые, подвижники и святые, а самое главное весь наш народ, сделали Россию великой мировой державой, определили ее судьбу», — сказал Путин.

Цена величия

В свете последних событий подумалось, что есть один достаточно простой способ количественно измерить степень вклада каждой из упомянутых исторических личностей в «величие страны» — подсчитать число жертв, которыми были оплачены свершения, приписываемые тому или иному деятелю.

Главным событием царствования последнего российского императора Николая II, безусловно, является участие России в Первой мировой войне. Не будем сейчас рассматривать колоссальные политические и экономические потери государства. Вспомним только людские потери, которые понесла страна. Историки оценивают их в пределах от 2 840 000 до 3 394 369 человек. Сюда включены не только боевые потери, но и подданные империи, погибшие ото всех причин, связанных с военными действиями. Потери России в русско-японской войне 1904-1905 годов (ок. 270 тыс. чел.)на этом фоне кажутся даже «незначительными».

Владимир Ленин навсегда вошёл в историю, как автор практически бескровного Октябрьского переворота, в результате которого большевики взяли власть в Петрограде, а потом — по всей стране. Но для этого им пришлось объявить Гражданскую войну и победить в ней. Цена этой победы большинством историков оценивается примерно в 14–18 млн человеческих жизней. Из этого числа только 900 тыс. относят к безвозвратным потерям на полях сражений. Оставшаяся масса потерь населения связывается преимущественно именно с инфекционными и вирусными заболеваниями (тиф, испанка и др.), а также с широким применением террора противоборствующими сторонами. И, тем не менее...

Иосиф Сталин — историческая личность, благодаря которой, как считается, был не только провозглашён, но и построен СССР, совершены такие деяния, как коллективизация, индустриализация. Наконец, одержана победа в Великой Отечественной войне.

Цену этой победы мы (опять же с помощью историков) сложили из жертв массовых сталинских репрессий с 1934 по 1938 год (4,5 млн человек), «Зимняя» война с Финляндией в 1939–1940 годы (95 348 — только безвозвратные потери) и, наконец, Великая Отечественная война, в которой чистые демографические потери составили 26,6 млн человек.

Кстати военные потери России при президенте Путине составляют: во Второй чеченской войне (ок. 7000 чел.), в Сирии (116 чел.), во время СВО на Украине (5937 человек — официальная цифра, озвученная министром обороны Сергеем Шойгу 21 сентября 2022 года). В итоге — 13 тыс. человек.

Мобилизация наше всё

Кстати, о мобилизации, которая в течении практически всей российской истории была движителем развития России, некогда выбравшей свой особенный — экстенсивный путь развития.

Политолог и философ Дмитрий Михайличенко отмечает, что экстенсивность уклада, огромные территории, исторически сложившиеся возможности развития вширь, а не вглубь, основываются на несметных богатствах России и некоторой, как считается, необязательности модернизации. Российская модернизация часто запаздывала и проходила путем масштабной мобилизации ресурсов жёстким правителем (Петр Великий, Сталин) и, конечно же, огромных потерь, естественно, — с применением насилия.

В эту логику экстенсивности, полагает Михайличенко, вписываются и военные действия, и различные спецоперации. Потому что имперскость требует экстенсивности, новых сфер и пределов влияния, даже если с точки зрения логики интенсивного освоения пространств модернистской Европы это кажется избыточным или нелогичным.

Российское руководство часто упрекают в том, что оно не может освоить имеющиеся территории, развивать инфраструктуру, обеспечить приемлемый уровень жизни, например, на Дальнем Востоке или в арктических регионах страны, откуда население убывает. Двести пятьдесят лет назад европейцы упрекали российских правителей в том же самом: отсутствии инфраструктуры и низком качестве жизни. Здесь мало что изменилось.

А всё потому, что такая европейская модель интенсивного развития не соответствует ритмике России. Задача иная: контролировать как можно больше территорий, а способы экстенсивного освоения ресурсов найти всегда легче, чем интенсивного.

Текущие события показывают, что воспроизведение российской экстенсивности продолжается. И главная проблема этой экстенсивности в том, к сожалению, что за неё платит всё общество, а преимущества получают лишь правящие верхи. Хотя быть бенефициарами этих природных богатств и территориальных приобретений хотят многие россияне (а не только избранные элиты). Пожалуй, единственным исключением стало присоединение Крыма, благодаря которому общество получило возможность ездить в эту курортную часть страны.

Экстенсивность и война

У экономиста Михаила Мошиашвили в его книге «Экономические архетипы» на простом примере объясняется подоплёка враждебности «российской цивилизации» к «англосаксам», основывающейся на различии двух подвидов «кочевого бандита» — властных корпораций моря и суши. В первом случае это, например, Англия. Во втором, например, Россия.

«Кочевые метаархетипы являются конкурентными уже в силу постоянной необходимости осваивать новые источники стоимости („успеть первым“), мерить свой успех относительно другого, однако по условиям бытования, поведенческим особенностям и социальной сущности распадаются на две противоположности — морской и субконтинентальный.

Первый бытует в условиях сравнительного изобилия источников стоимости, второй — в условиях скудости, поэтому для первого кочевание вызвано положительной мотивацией, „от хорошего к лучшему“, и желанно, для второго — выживанием, „чтобы не было хуже“, сверхзадачей является осесть.

Первый сосредоточен на освоении источников стоимости, в то время как второй — на их присвоении: в первом случае такие источники доступны многим, поэтому извлечение прибыли возможно только в случае и за счёт приращения их ценности, во втором источники ограничены, для извлечения прибыли достаточно ими завладеть. Первому ценность достается за плату, а к силе он прибегает для защиты таковой, при этом в условиях множественности источников стоимости сила также доступна многим, второй же ценность получает силой изначально, при этом центр силы является единственным и тотальным.

Первый извлекает стоимость по принципу „положительной суммы“, создавая изобилие, что приводит к росту общественной ценности, второй — по принципу «нулевой суммы», за счёт дефицита, что вызывает консервацию таковой (на практике часто по принципу „отрицательной суммы“, с убыванием общественной ценности).

В этой связи, большая часть общностей, основанных на морском метаархетипе, первоначально обладает высокой социальной динамикой, особенно в сравнении со степными, развитие которых характеризуется изобилием факторов торможения.»

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ