«Платформа»
Бренд или пиар? Череповецкий аэропорт будет назван именем русского поэта-эмигранта Игоря Северянина
Финальное голосование за новое имя аэропорта завершилось в полночь 21 марта. Жители Череповца выбирали из пяти вариантов. Помимо Северянина можно было проголосовать за малоизвестного за пределами Череповца и чёрной металлургии дважды лауреата Сталинской премии академика Ивана Бардина, легендарного городского головы Ивана Милютина, художника-баталиста Василия Верещагина и сразу двух братьев Верещагиных (второй считается «изобретателем» вологодского масла).
Эгофутурист Северянин набрал 935 — 26% от 3500 человек, принявших участие в голосовании. Вряд ли голосовавшие знакомы с творчеством поэта и знают что-то ещё, кроме «ананасов в шампанском». Вероятно, подкупило близкое жителям Русского Севера имя «Северянин» — и поэт, и место: просторы, зима-холода, хорошие надежные люди.
Как подчеркнул мэр Череповца Вадим Германов, идея о присвоении череповецкому аэропорту имени прославленного земляка принадлежит неизвестному жителю города, задавшему вопрос губернатору области Олегу Кувшинникову во время проведения губернаторской «Прямой линии» в конце 2021 года.
Теперь авиапредприятие «Северсталь», входящее в одноимённый металлургический холдинг Алексея Мордашова, которому принадлежит аэропорт Череповца, должно начать процедуру присвоения аэропорту «Череповец» имени Игоря Северянина.
А на каком основании?
Основанием для присвоения (помимо итогов голосования) станут президентский указ от 28 ноября 2018 года № 681 и основанное на нём постановление российского правительства «Об утверждении Правил рассмотрения предложений о присвоении отдельным географическим объектам имён лиц, имеющих особые заслуги перед Отечеством, и использования указанных имен».
А началось всё в 2018 году с акции «Великие имена России», которую инициировали несколько некоммерческих объединений: Российское военно-историческое общество (РВИО), Русское географическое общество, Российское историческое общество и Общество русской словесности. Её оператором стала Общественная палата РФ — именно её региональные отделения отвечают за предварительный сбор имен от населения.
Проект презентовали на круглом столе 4 октября 2018 года в Общественной палате РФ. «Почему именно аэропорты? — пояснил глава ОП Валерий Фадеев. — Недавно я был в Ростове-на-Дону, где открылся новый аэропорт к чемпионату мира по футболу, возникла дискуссия, как его назвать. Местные власти поступили мудро, организовав народное голосование. И назвали его в честь выдающегося генерала Платова, героя войны 1812 года».
Как прокомментировал митрополит Тихон, участвующий в круглом столе, сейчас аэропорты носят, как правило, имена утраченных деревень — Шереметьево, Бесовец [Петрозаводск], Внуково. Организаторы рассчитывают, что имена знаменитых соотечественников у аэропортов привлекут внимание к российской истории и культуре и станут частью туристического бренда региона. Отдельно подчеркивается, что речь идет не о переименовании аэропортов, а о присвоении им имён великих соотечественников.
Что даст жителям города новое имя аэропорта?
В ответе на этот вопрос мнения экспертов расходятся. Скептики-политологи, например, с самого начала видели в акции способ отвлечения населения от повседневных проблем, связанных с падением уровня жизни. Кто-то даже вспомнил по этому поводу известное сатирическое произведение Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». А точнее — тот момент в романе, где описывается, как в некоем российском городе в 1941 году наступает настоящая неразбериха: наступают немцы, власть сбежала, органы безопасности арестованы самим Чонкиным, в городе ходят самые разные слухи, и на этом фоне местная газета, чтобы отвлечь население, запускает дискуссию: правильно ли целовать дамам ручки? Идет активная дискуссия, все обсуждают, спорят. Народ занят, не обращает внимания на те ужасы, что творятся вокруг.
Переименование череповецкого аэропорта, совпавшее с «военной спецоперацией» российских войск на Украине и беспрецедентными санкциями, грозящими резким обрушением уровня жизни череповчан, невольно напоминает ситуацию из романа...
А вот известный эксперт Александр Кынев, хотя и соглашается с тем, что подавляющему большинству граждан всё равно, как будет называться аэропорт, в котором они никогда даже не были, потому что никуда не летают, тем не менее полагает, что у акции может быть польза. Она, по мнению эксперта, часть брендирования территории, имиджевый элемент, подчеркивающий уникальность города.
«В том, что территории будут заботиться о своем бренде через названия аэропортов, я ничего плохого не вижу. Я думаю, это нормально, вопрос только в том, какие именно имена будут выбираться. Это должна быть реальная фигура, которая будет что-то к имиджу территории добавлять. Если это фигура искусственная, мало кому известная, то это показуха», — говорит Кынев.
Что за «фигура» Игорь Северянин?
Начнём с того, что это имя — литературный псевдоним, причём неверно используемый — сам автор предпочитал написание Игорь-Северянин. Настоящее имя поэта Игорь Васильевич Лотарёв.
Родился Игорь в Петербурге, в доме номер 66 на Гороховой улице, 4 (16) мая 1887 года в семье капитана I-го железнодорожного батальона (впоследствии полка) Василия Петровича Лотарёва. Мама, Наталья Степановна Лотарёва, урождённая Шеншина (дочь предводителя дворянства Щигровского уезда Курской губернии Степана Сергеевича Шеншина), состояла в родстве с поэтом Афанасием Фетом. И даже, как говорил сам Северянин, с историком Н. М. Карамзиным, но этот факт не подтверждён.
После того, как родители расстались, Игорь довольно долго жил в имениях дяди Михаила Петровича (Владимировка — деревня в Череповецком районе Вологодской области) и тётки Елизаветы Петровны «Сойвола» (Сойволовская — деревня в Череповецком районе Вологодской области).
Лотарёв-Северянин окончил четыре класса Череповецкого реального училища.
Регулярно публиковаться начал с 1904 года, но днём начала литературной деятельности считал публикацию в Повременном издании для солдат и народа «Досуг и дело», которое редактировал генерал-лейтенант Сергей Павлович Зыков.
В 1911 году Игорь-Северянин вместе с издателем газеты «Петербургский глашатай» Иваном Игнатьевым (Казанским), сыном Константина Фофанова Константином Олимповым и Грааль Арельским (Стефан Стефанович Петров) основал литературное направление — эгофутуризм. Но уже через год вышел из кружка со скандалом.
В 2013 году в издательстве Сергея Соколова (Кречетова) «Гриф» вышел первый большой сборник стихов Игоря-Северянина «Громокипящий кубок» (1913). В предисловии Фёдор Сологуб писал: «Одно из сладчайших утешений жизни — поэзия свободная, лёгкий, радостный дар небес. Появление поэта радует, и когда возникает новый поэт, душа бывает взволнована, как взволнована бывает она приходом весны».
На это же время приходятся совместные выступления и дружба-соперничество Северянина и Маяковского. А 27 февраля 1918 года в Большой аудитории московского Политехнического музея состоялись знаменитые «выборах короля поэтов».
«Среди многих выступающих на этом своеобразном вечере были Маяковский и Игорь Северянин. Страстные споры, крики и свистки то и дело возникали в аудитории, а в перерыве дело дошло чуть не до драки между сторонниками Северянина и Маяковского, — вспоминал будущий советский литературовед Яков Черняк. — Маяковский читал замечательно. Он читал начало „Облака“ и только что сработанный „Наш марш“... Королём был избран Северянин — за ним по количеству голосов следовал Маяковский. Кажется, голосов тридцать или сорок решили эту ошибку публики.
Из ближайшего похоронного бюро был заранее доставлен взятый на прокат огромный миртовый венок. Он был возложен на шею тощего, длинного, в долгополом чёрном сюртуке Северянина, который должен был в венке ещё прочитать стихи. Венок свисал до колен. Он заложил руки за спину, вытянулся и запел что-то из северянинской „классики“.
Такая же процедура должна была быть проделана с Маяковским, избранным вице-королём. Но Маяковский резким жестом отстранил и венок, и людей, пытавшихся на него надеть венок, и с возгласом: „Не позволю!“ — вскочил на кафедру и прочитал, стоя на столе, третью часть „Облака“. В аудитории творилось нечто невообразимое. Крики, свистки, аплодисменты смешались в сплошной грохот...»
Главное, чем Северянин брал публику, можно найти в воспоминаниях Константина Паустовского, описавшего свои впечатления от выступления «короля поэтов»:
«...на эстраду вышел мой пассажир в чёрном сюртуке, прислонился к стене и, опустив глаза, долго ждал, пока не затихнут восторженные выкрики и аплодисменты. К его ногам бросали цветы — тёмные розы. Но он стоял всё так же неподвижно и не поднял ни одного цветка. Потом он сделал шаг вперёд, зал затих, и я услышал чуть картавое пение очень салонных и музыкальных стихов: „Шампанское — в лилию, в шампанское — лилию! Её целомудрием святеет оно! Миньон с Эскамильо, Миньон с Эскамильо! Шампанское в лилии — святое вино!“ В этом была своя магия, в этом пении стихов, где мелодия извлекалась из слов, не имевших смысла. Язык существовал только как музыка. Больше от него ничего не требовалось. Человеческая мысль превращалась в поблескивание стекляруса, шуршание надушенного шёлка, в страусовые перья вееров и пену шампанского».
Ну, а дальше была долгая двадцати двухлетняя эмиграция в Эстонии. Северянин не вернулся в Россию — она сама, в виде Красной Армии, совершавшей в 1940 году «специальную военную операцию» в Прибалтике, пришла за ним. Но советский паспорт Северянин так и не получил. Он скончался от сердечного приступа 20 декабря 1941 года в занятом немцами Таллине. Эвакуироваться не смог по состоянию здоровья...
Марина Мельникова
СамолётЪ