«Платформа»
«Мы не рабы, мы самозанятые». Дело Стаханова остаётся бессмертным и при современном капитализме
«Кадры решают всё»
Те, кому приходилось общаться с контролирующим акционером череповецкой «Северстали» Алексеем Мордашовым, рассказывают о его пристрастии к цитированию «по случаю» «крылатых» фраз из советских кинофильмов и выступлений советских политических деятелей.
На самом деле никакого противоречия в такой любви к советскому опыту одного из самых эффективных капиталистов России: Мордашов на собственном опыте убедился, что такие старые формулы, как «у каждой ошибки должны быть фамилия, имя и отчество», а также «кадры решают всё» — продолжают отлично работать и сегодня.
В этом смысле Мордашов не одинок — огромное количество менеджеров, последовательно осваивает советский опыт «работы с людями» не только в России, но и за её пределами.
Недавно издание Quartz опубликовало настоящий лонгрид от двух профессоров британских бизнес-школ (Богдана Кости и Питера Уотса) о том, как феномен советских ударников, многократно превышавших производственные нормы, повлиял на современную корпоративную культуру.
Текст, конечно, местами наивный (рекорд Алексея Стаханова, к примеру, в нём слишком легко принимается за чистую монету), но аналогии с современностью выглядят убедительно.
Авторы вспоминают, как однажды летней ночью в августе 1935 года молодому советскому шахтеру Алексею Стаханову удалось за одну смену (5 ч. 45 мин.) добыть 102 тонны угля. Это было экстраординарное для советской экономики того времени событие, если учитывать, что норма на одного забойщика составляла 7 тонн. Стаханов побил эту норму ошеломляющими 1400%.
Пример Стаханова, который был подхвачен сперва другими шахтами Донбасса, а потом и советскими предприятиями в других отраслях экономики, дал толчок к формированию новой трудовой этики в СССР, которая, как утверждают авторы Quartz, с тех пор используется менеджерами на Западе.
Они отмечают, что нынешний язык управления частными компаниями изобилует той же риторикой, которую использовала в 1930-х годах Коммунистическая партия, управляя персоналом государственных предприятий в плановой экономике СССР. Британские исследователи даже утверждают, что атмосфера «стахановского» энтузиазма на Западе сегодня даже более напряженная, чем она была в Советской России. А постоянные призывы к работникам выразить в напряжённом труде свою страсть, индивидуальное творчество, инновации и таланты передаются на новом жаргоне передаются вниз через структуры управления людскими ресурсами (HRM) с гораздо большей изобретательностью и интенсивностью.
Продолжая эту аналогию, можно прийти к любопытному выводу о том, что в современной российской версии капитализма советская трудовая этика, мутировав в HR-системах на Западе, вернулась к себе на «родину». И изменилась ещё раз, пройдя инфильтрацию в сознании людей, которые либо сами были её носителями в Советском Союзе, либо помнили о ней по рассказам родных и близких.
Как тот же Алексей Мордашов, по образованию — советский экономист, а по происхождению — сын инженера с Череповецкого металлургического комбината. Того самого предприятия, которое после распада СССР станет его собственностью и основой большой бизнес-империи.
Сейчас на «Северстали» готовятся к профессиональному празднику — Дню металлурга. Как и в прошлом году из-за коронавируса приуроченные к дате торжества и прочие мероприятия переносятся на интернет-платформы. В том числе и чествование лучших работников компании. Пиар-служба «Северстали» уже анонсировала показ серии специально снятых видеороликов с рассказами «о производственных успехах и инвестиционных проектах Череповецкого металлургического комбината, об экологической и социальной ответственности компании». В центре внимания, как обещано, будут «правдивые истории, удивительные факты и искренние эмоции».
Похоже, мы снова имеем дело с видоизменённой пропагандой всё того же «стахановского» самоотверженного («командного») духа и энтузиазма, который требует от каждого работника полной самоотдачи. Естественно, ради самореализации и жизненного успеха. А не для того, чтобы львиную долю результатов этого труда присваивали себе совсем другие люди...
Новый прекариат
Но на самом деле проблема даже не в степени справедливости разделения результатов труда, а в том, что, как указывают британские учёные, у всякого энтузиазма и самоотверженности есть свои пределы. Один из пограничных примеров, доказывающих это — история стажёра крупного финансовых учреждений лондонского Сити Мориса Эрхарта, который однажды утром был найден мёртвым в душевой комнаты своей квартиры.
Эрхардт был известен среди сотрудников Сити и лондонских таксистов, как «волшебный кольцевой»: он действительно пытался поставить новый стахановский рекорд, непрерывно проработав три дня и три ночи подряд без перерыва. Силе духа этого работника можно позавидовать. Чрезмерного напряжения не выдержал организм Эрхарта.
Правда в том, что у людей есть свои пределы. В своё время это поняли и в Советском Союзе, где стахановский порыв с годами постепенно сходил на нет, подлинный энтузиазм, выхолащиваясь, заменялся имитациями и симулякрами. Люди понимали, что их возможности не безграничны, что всё конечно, в том числе и работа по достижению целей бесконечной производительности, развития и раскрытия личного потенциала.
При этом, как пишут авторы Quartz, то, «кто мы и кем становимся, когда работаем на самом деле и есть фундаментальные и очень конкретные аспекты нашей повседневной жизни». Поэтому главная опасность заключается в попытке постоянно и по нарастающей поддерживать ритм, задаваемый трудовой этикой «стахановского» типа. Это может стать разрушительным для человека, деформируя его личность и его жизнь вне производства.
Богдан Костя и Питер Уотс называют этот эффектом «чёрного зеркала», когда «наша рабочая жизнь принимает разрушительные, токсичные и тёмные формы, потому что мы неизбежно должны будем выйти за реальные пределы нашего собственного предполагаемого потенциала творческих или физических возможностей».
Впрочем, справедливости ради следует признать, что эксплуатация работников современными работодателями не ограничивается пределами корпораций и их коллективов. Политолог, доктор философских наук Дмитрий Михайличенко обращает внимание на новые тревожные изменения в структуре российского общества, усилившиеся благодаря коронакризису.
По его словам, тревожный фон формируется благодаря растущему масштабу жалоб на произвол работодателей в период пандемии, переделу происходящему на рынке труда, высокому уровню безработицы. С одной стороны работники, особенно в регионах понимают, что сейчас не время качать свои трудовые права.
С другой, — активно растёт число самозанятых. Эту опцию в последнее время активно использует крупный бизнес: перевод сотрудников в разряд самозанятых снижает затраты на оплату труда и формирует льготный налоговый режим.
«По сути, самозанятые, за расширение численности которых власти плотно возьмутся после думских выборов, — отмечает Михайличенко, — это прекариат, то есть люди, не имеющие постоянной занятости. Новый социальный класс эпохи гибкого рынка труда.
Представители этого класса не видят перед собой осмысленных жизненных перспектив: все достойные пути для них закрыты. Люди живут в тревоге и неопределенности».
И для них, добавим, «стахановское» отношение к работе становится уже не проявлением трудовой этики определённого рода, а необходимым и неприкрытым пропагандой условием выживания.
На работе прекариев подстерегает профессиональное выгорание. Дома — депрессия, как следствие существования в среде с соответствующей архитектурой: в пресловутых «человейниках» заполняющих пространствах спальных районов. В политике же прекарии сегодня дают отчётливый запрос на демагогию, причём, не только в электоральный период.
Михайличенко полагает, что страну, в которой происходит неуклонное размывание среднего класса и превращение его остатков в зависимый от элит прекариат (под видом самозанятых), ждёт незавидное будущее. Особенно, если будет пройдена точка невозврата, а структура российской социальности, между тем, меняется достаточно динамично.
Средний класс в России размывается и дробится. Но прекариат не способен стать новой основой стабильности, заменить средний класс с точки зрения социальных функций. Этому мешают многочисленные проблемы прекариев, их неуверенность в завтрашнем дне. Всё это безусловно, негативно скажется и уже сказывается на всех аспектах общественной жизни. Прежде всего, на демографии.
Сергей Михайлов
СамолётЪ