Третий призыв. Что общего между правительством Михаила Мишустина и мэрией Вадима Германова?

Российская власть в последнее время подвергается довольно жёсткой критике. И критиковать её есть за что: авторитаризм, клановость, коррупция, консерватизм и отсутствие внятного образа будущего страны — это только часть претензий, которые сегодня предъявляет руководству страны «говорящая» часть оппозиционно настроенного общества.

Но всё-таки власть неоднородна, она состоит из политической надстройки и прагматического управленческого «тела», представленного на федеральном уровне правительством Михаила Мишустина.

Так вот, все основные претензии обращены именно к политической части власти, в то время как её технологическая часть может даже внушать определённые надежды.

На самом деле правительство Мишустина успело отработать уже полный год в весьма непростых условиях пандемии. И в целом можно сказать, что этот сложный период исполнительная власть прошла весьма достойно. Наблюдатели отмечают два главных достижения кабинета: консолидацию его позиций — он впервые за долгое время ориентирован на общий, а не ведомственный результат, кроме того, именно благодаря работе правительства в 2020 году произошёл определённый «социальный поворот», который уже невозможно не продолжать.

Особенностью работы правительства также является отсутствие явных внутренних конфликтов, которые бы выходили за пределы кабинета. Если они и есть, то остаются внутри, не превращаясь в публичную политконкуренцию.

Во многом причина этого, как отмечает Дмитрий Бутрин, — чёткая ориентация правительства на создание и реализацию нацплана восстановления экономики и на национальные цели развития: «Потенциальные конфликты в Белом доме „упаковываются“ в административный процесс, все способы влиять через участие в них на бюджетный процесс, остающийся главным полем конкуренции ведомств, технологизированы....

Аналитик отмечает, что фактически во всех сферах «новое» правительство применяет одну и ту же концепцию, являющуюся явной инновацией для российского госаппарата: любая возникающая проблема, требующая реакции, считается предметом системных изменений на несколько лет вперёд и вписывается в систему среднесрочного планирования, после чего решение используется для реакции на другие проблемы.

В пример Бутрин приводит цифровизацию, которая достаточно неожиданно помогла в 2020 году поддерживать и бизнес, и граждан через платформу ФНС.

Фактически мы имеем дело с тем системным подходом и работой на конечный результат, которые обычно используются в бизнесе.

Мало того, те отрывочные сведения о засекреченой работе правительства, разрабатывающего масштабную программу реформ по достижению национальных целей — 2030, которые из разных источников просачиваются в информационное пространство, свидетельствуют, что и здесь активно применяются технологии бизнес-управления.

Рассказывают, что разрабатывать стратегию поручено группам с многообещающими названиями: «новый общественный договор», «клиентоориентированное государство», «агрессивное развитие инфраструктуры», «новая высокотехнологичная экономика» и «национальная инновационная система». Что за каждое направление отвечает рабочая группа во главе с профильным вице-премьером. А к штабам приписаны «топовые эксперты в стране». Наконец, дискуссии насыщены бизнес-лексикой последних лет, сфокусированы на быстрых изменениях и «дизрапте» — подрыве сложившихся норм и привычек.

Поразительно, но уже больше года практически такие же попытки привить бизнес-подходы и соответствующий менталитет к муниципальному управлению мы наблюдаем в мэрии Череповца, где сейчас задаёт тон Вадим Германов и его команда. В их исполнении мы видим практически те же приёмы административного «айкидо» — изобретение неожиданных, системных, универсальных и масштабируемых решений. Касается ли это проблем безопасности города в широком смысле этого слова или развития общественного транспорта. Не говоря уже о бюджетном процессе, который чудесным образом, после падения почти всех источников пополнения городской казны, оставил её едва ли не в большем плюсе, чем до пандемии.

То, что происходит сегодня в стране, очень напоминает ситуацию в царской России начала века, когда на фоне почти таких же, как сейчас (если не хуже), общественного раздражения властью и протеста против неё Пётр Столыпин пытался дать положительный ответ на роковой для России вопрос: возможна ли системная реформа при консервативной политической надстройке?

Свой шанс Столыпин в полной мере не использовал. Теперь такой шанс может появиться у Мишустина и Германова, рекрутирующих уже второй и даже третий призыв управленцев из бизнеса.

В поисках новой самореализации менеджеры активно уходили во власть в нулевые. Одна только «Северсталь» делегировала сразу двух губернаторов. Но эти и другие делегаты корпораций, к сожалению, не очень смогли изменить среду, аппарат погасил инициативу, всё, по большей части, свелось к популизму и пресловутому ручному управлению.

Но, возможно, сейчас нам повезёт с лишённым политической субъектности правительством и почти таким же технократичным муниципалитетом? Хотелось бы в это верить...

Юрий Антушевич
СамолётЪ