Дети «космонавтов». Уроки субботних протестов: дело не в освобождении Навального, а в свободе и надежде на будущее

Россия подводит итоги субботних митингов. Делает это действующая власть, делает оппозиция. Скажем пару слов и мы.

Эволюция власти

Оценка властью произошедшего накануне почти полностью исчерпывается двумя фразами президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, произнесёнными в интервью для передачи «Москва. Кремль. Путин». Их сегодня цитирует «Интерфакс»: «Вышло мало людей, много людей голосуют за Путина». Вот так, видимо, технологично и довольно цинично относятся в Кремле и Путинском окружении ко всем этим довольно абстрактным понятиям: свобода, справедливость, моральная правота.

Мы сами не заметили, как власть постепенно эволюционировала к такому своему состоянию, когда, кажется, уже никакого морального оправдания её всё более циничным и жёстким действиям не остаётся.

Оно (оправдание) могло быть в начале правления Владимира Путина, когда его жёсткость, жестокость даже в отношении того же Ходорковского можно было объяснить возможностью, пусть авторитарной, но модернизации, а отъём активов в пользу государства — альтернативой олигархическому «разгулу» 90-х. То есть все перегибы власти, использование ею избирательного правосудия и подтасовок на выборах, воспринимались как неизбежное и временно зло, сопровождающее деятельность, направленную на общее благо.

Но теперь, кажется, больше таких оправданий не осталось. В самом деле, ради чего снова все эти девиации, связанные с законом, с Конституцией, переписанной под «обнуление» президентского срока? Какая благая цель стоит за всем этим? Сдерживание цен на основные продукты питания вместо роста доходов? И, к примеру, некалиброванная картошка как своеобразный синоним мяса «эконом-класса» для матросов броненосца «Потёмкин»?

И на этом фоне — чей-то огромный тайный дворец с золочёным туалетным ёршиком стоимостью в среднероссийскую зарплату в качестве гомерического символа неравенства, к которому страна пришла за 20 лет непрерывной «борьбы за социальную справедливость».

И на этом фоне — огромная государственная машина, полгода занимающаяся едва ли не одним только Навальным — «всего лишь» блогером-затейником, при всём к нему уважении.

От Москвы до самых до окраин...

При всём уважении к Навальному, его арест после возвращения в Россию, похоже, стал только внешним поводом проявления недовольства, уже давно зреющего в стране. В стране, руководство которой «заворожено» прошлым и полагает, что эта завороженность, переданная по каналам пропаганды остальному населению, может заменить отсутствие образа будущего. В стране, руководство которой позволяет себе разные проявления «пира» во время новой «чумы», в отсутствие нормальной работы и социальных лифтов.

А также, конечно, возможности проголосовать на выборах за своего кандидата, а не того, которого тебе навязывают сверху.

И вот результат. По данным ОВД-Инфо на 01.50 воскресенья, на акциях протеста по всей стране был задержан 3181 человек. Это с запасом исторический рекорд — в июне 2017 года на антикоррупционной акции Навального было 1769 задержанных. Акции прошли более чем в 30 городах, на них вышли до 160 тысяч человек. В Москве, по данным «Белого счетчика», вышло более 20 тысяч, и это рекорд для несогласованных акций с 2013 года.

Важно отметить, что люди всё-таки вышли на улицы после года сидения дома в карантине. Вышли после массированного принятия новых репрессивных законов, чем власть занималась с октября по декабрь.

Неожиданно массовым стал ⁠протест в провинции, в том числе в небольших городах. Раньше такого не было, ⁠во всяком случае ⁠сразу по всей стране, ⁠и тем более — по поводу Навального.

Ещё одна характерная особенность протестов — практически поголовное молчание по их поводу со стороны российских губернаторов. Хотя никогда такого не было, чтобы в тихой- мирной и патриархальной Костроме или Вологде народ выходил на улицы в таком количестве, с такими кричащими лозунгами, да еще и вступал в противостояние с правоохранителями.

Как отмечает телеграм-канал «Образ будущего», причина может быть в том, что большинство губернаторов «прекрасно понимают, что тут и к чему».

«За минувший год многие территории оказались доведены до таких крайних форм бедности, унижения и крайнего отчаяния и в социально- экономической сфере, и по части здравоохранения, что удивительным представляются ни эти субботние акции протеста, а то, что они не случились раньше, и что каким-то чудом пока еще не приобрели куда более широких масштабов. Поэтому молчание губернаторов — своеобразный показатель того, что региональное руководство делегирует проблему федеральному центру, устраняясь от того, что не в силах изменить самостоятельно».

Изменения будут?

Понятно, что в стране существует огромная масса населения, которая никуда не выходит, которая существующую, довольно убогую стабильность ценит больше непонятно-пугающего будущего. А в противостояние с полицией готова вступать не из-за абстрактной свободы, а скорее по поводу конкретной тонировки личного авто. Именно этих людей — смирившихся и циников — имел в виду Песков в упомянутом интервью. Невольно подчёркивая главную свою мысль: если уж в такой ситуации не все пошли на улицы — значит, у власти всё в порядке. На циников и на смирившихся опираться, видимо, надежнее, чем на нервных идеалистов.

Но, думается, главной ошибкой и власти, и протестующих было бы воспринимать субботние акции как «последний и решительный бой». Это, по всей вероятности, лишь один из небольших шагов на пути к изменению общественного и политического устройства в стране, которое неизбежно хотя бы потому, что власть у нас персоналистская, а личного бессмертия пока никто обеспечить не может.

Изменения будут, потому что со временем всех, кому сегодня кажется неважной тема гражданских свобод, а мысль, что «нормальные люди на неразрешенную акцию не пойдут» — верной, тоже «накроет» волна возмущения. Когда, например, они обнаружат у себя под окнами свалку, а на месте сквера — стройку, при этом окажется, что способов защитить свои права, не подвергаясь риску, у них нет, потому что все они перекрыты антиконституционными «законами».

Кроме того, у всех вырастают дети — даже у тех, кто молча поддерживает Путина, даже у «космонавтов» из ОМОНа, которые накануне задерживали протестующих и разгоняли толпу. Дети вырастают, у них появляются вопросы о том, например, почему это взрослые лишают их базовых гражданских прав и того самого «образа будущего», который для молодых чрезвычайно важен.

«Молодежь воспринимает эти права как естественно принадлежащие людям, им непонятно, почему на все нужно разрешение начальства, непонятно, почему можно плевать на основной закон, непонятно, почему они не могут контролировать, куда идут их налоги, — говорит известный психолог Людмила Петрановская. — У них нет и не будет никакого пиетета перед властью пожилых людей, ничего не понимающих в том, как устроен современный мир, они хотят своей доли участия в принятии решений, касающихся их жизни, их страны».

По данным регулярного опроса, который проводят на митингах Алексей Захаров и исследователи из группы «Мониторинг актуального фольклора» из НИУ ВШЭ, в Москве всего 10% участников были в возрасте 18 лет или моложе. Тем не менее медианный возраст — 31 год, то есть протест действительно молодеет. А власть — нет. Не случайно президент Путин, которому уже 68 лет, предложил законопроект, позволяющий снять возрастные ограничения для немолодых высокопоставленных чиновников.

Один раз похожий «встречный процесс» мы уже проходили. И это, пожалуй, вселяет главный оптимизм по поводу того, что существующий массовый страх перед протестной субботой когда-нибудь всё же пройдёт...

Илья Неведомский
СамолётЪ