Две смерти и одни похороны. Мы отметили 30-летие последней советской скрепы, лишились последнего честного коммуниста и хороним в Белоруссии остатки СССР

Как-то всё сошлось в этом месяце: 30-летие со дня смерти Виктора Цоя, смерть последнего министра культуры СССР Николая Губенко и похороны остатков советского проекта, которые происходят сейчас в Беларуси.

Последняя скрепа

Есть какая-то жестокая ирония в том, что песни принципиально аполитичного Цоя стали гимном перестройки, распада СССР, пережили и то, и другое, превратившись в символ смены парадигм и приоритетов вообще. Его музыка оказалась удобной и применимой в любых обстоятельствах. Её поют на вечеринках, в караоке, в турпоходах. Но и на площадях — наших и вот белорусских, где из машин, перекрываемая сигналами клаксонов, звучит песня «Перемен» группы «Кино». Отчего так?

А потому, считает обозреватель «Афиши» Николай Овчинников, что «больше никого такого нет»: «Пушкин слился со школьной программой. Других поэтов многие и не знают наизусть. Большинство текстов Высоцкого стало сложно понимать без знания особенностей советской жизни. Гребенщиков сложен. Шевчук имеет слишком явные политические взгляды».

А вот песни Цоя лишены явных примет времени. Их можно применить к любой ситуации, не боясь быть непонятым. Они максимально просты и доступны для интерпретаций. Цой — не только вечно молодой, но и вечно модный. Возможно, именно поэтому он популярен не только среди своих ровесников, но и у их детей, и даже внуков — нынешнего поколения Z.

Одной двадцатилетней девушке, которая по её признанию, стала слушать Цоя благодаря маме, нравятся и его ранние песни («Алюминиевые огурцы» и «Просто хочешь ты знать»), и поздняя «Хочу перемен».

«Думаю, дело в посыле: желание глубоко личных изменений идет вместе со стремлением к чему-то глобально новому, — говорит она. — И в то же время в ней же есть и эмоция всех обществ со слабыми институтами — переживание о будущем. Я про строчку: «И вдруг нам становится страшно что-то менять».

Цой продолжает быть последней настоящей скрепой, соединяющей поколения «постсовка», оставаясь последним бесспорным, универсальным героем. Вряд ли скоро появится кто-то ещё такого же масштаба и значения. Хотя, кто знает, может быть, лет через 10 на площадях постсоветских городов запоют другие песни... И тогда, наконец, кончится лето Цоя.

Последний настоящий коммунист

Сегодня это определение с положительной коннотацией звучит как оксюморон. Кажется, такие люди-«мамонты», сохранившие веру в возможность осчастливить человечество социальной справедливостью, вымерли давно, где-то на рубеже 90-х.

Но, к вящему нашему удивлению, оказывается, что они ещё вчера жили среди нас, уставших и циничных, сохраняя в себе что-то главное, вызывающее не только удивление, но и уважение. Это и скромный советский химик-технолог Нина Андреева, которая не «смогла поступиться принципами», несмотря на колоссальное давление КПСС, стремительно превращавшейся в конце 80-х в партию ренегатов.

Принципы Андреевой, которые Михаил Горбачев полтора часа ругал на Политбюро, были принципами миллионов советских людей, которые жили, трудились и верили в светлое будущее все 70 лет советской власти. А потом проиграли свою жизнь миллионерам, растоптавшим и предавшим забвению их скромные убеждения.

Так вот, оказывается, что Андреева умерла лишь в конце минувшего июля. А на прошлой неделе не стало ещё одного коммуниста с принципами — Николая Губенко, в отличии от Андреевой известного своими ролями и фильмами.

Последним фильмом режиссёра Губенко, которым он простился с профессией, в 1988 году стала «Запретная зона» — политическая притча и метафора всё той же перестройки, разрушающей человеческую солидарность и легализующей худшие инстинкты. Больше Губенко кино о своей стране, вступившей в глубокую осень, не снимал. Занялся политикой, оставаясь верным компартии, в которую вступил в самое неподходящее для этого время — в 1987-м.

Был последним министром культуры СССР, депутатом Государственной и Мосгордумы. На скандальных выборах 2019 года Губенко вошёл в список так называемого «Умного голосования» — системы, разработанной политиком Алексеем Навальным для поддержки наиболее сильных оппозиционных кандидатов. Сам депутат Губенко, которому переизбрание и так было фактически гарантировано («Единая Россия» не выставила по его округу своего кандидата), высказался резко против: «Я не нуждаюсь в поддержке тех, кто разрушает нашу государственность и старается нажить политический капитал на том, что создано силами всего народа». В итоге Губенко получил абсолютно лучший результат среди всех кандидатов (61,65% голосов).

Губенко не хватило одного дня до 79-летия.

Похороны СССР

Пожалуй, они происходят только сейчас, почти через 30 лет после формальной ликвидации советского государства, в маленьком осколке огромного Союза, который бывший директор совхоза на 20 с лишним лет погрузил в настоящий политический анабиоз.

Не случайно в ходу было сравнение республики Лукашенко, вернувшего, кстати, стране старые советские флаг и герб, с заповедником.

Сегодня понятно: эпоха Лукашенко, до последнего пытавшегося личным культом «маленького Сталина» сохранять старые советские практики во всех областях жизни — от экономики до культуры, завершилась. Скорее всего, в ближайшее время в Белоруссии будет идти борьба между прежней номенклатурой и новой, которая рождается прямо сейчас, как пена, на народном протесте. Возможно, это будет похоже на события 1990—х в России, когда в политике появилась масса новых лиц: от депутатов переизбранного парламента до мэров небольших городов.

Неважно, предала ли Лукашенко белорусская правящая элита, или заставила отступить подросшая молодёжь, распевающая песни Цоя от жажды и предвкушения перемен. Важно, что настал наконец предел многолетнему политическому жульничеству.

Потому что нельзя бесконечно продавать народу вместо реального развития и настоящих перспектив старые, замшелые, многократно дискредитированные идеи.

Глупо сетовать, что с уходом «мудрого Батьки», ловко лавировавшего между центрами силы, Белоруссия лишится своих «вечных завоеваний» — суверенитета и возможности самостоятельно распределять «народное богатство». Это как раз тот случай, когда цель не оправдывает средства. Тем более, что есть большие сомнения по поводу того, насколько искренней была декларируемая высокая цель и была ли она вообще у режима Лукашенко, озабоченного самосохранением.

Это тот случай, когда прошлому лучше отойти в сторону. Будущее — за молодыми, они сами разберутся с тем, что хорошо, а что — плохо. «Всё находится в них», как 30 лет назад пел вечно молодой Цой. И сегодня прав именно он, мёртвый поэт, а не живой, но испуганный необходимостью что-то менять старик Лукашенко.

Сергей Михайлов
СамолётЪ