Снова праздник «со слезами на глазах». Власть вынуждена признать заслуги российских медиков, хотя и не очень верит им

Ещё начале апреля, когда коронавирусом в стране заразилось чуть больше 10 000 человек, СамолётЪ писал о том, что эпидемия выявила болевые точки отечественного здравоохранения. Как Красная армия в первые годы Великой Отечественной войны, на уроки которой так любит обращать внимание Владимир Путин, российская медицина этой весной встретила невидимого врага в максимально ослабленном состоянии.

Врачи на передовой

То есть — в сокращённом из-за оптимизации кадровом составе (сокращение численности было едва ли не единственной возможностью выполнить задание по повышению зарплат из майских указов президента). Сокращённом настолько, что в той же Вологодской области едва смогли наскрести медиков на вторую вахту в череповецком моногоспитале, когда отпахавший своё основной персонал нужно было отправлять на карантин. Нечто подобное наблюдалось по всей стране.

А как могло быть иначе, если, по данным Росстата, с 2013 по 2019 год число младших медработников сократилось в 2,6 раза, до 265 тысяч человек, среднего персонала — на 9,3% до 1,314 млн, врачей — на 2%, до 704 тысяч человек?

Инфекционистов по сравнению с 2011 годом стало меньше на 10% — сейчас в России их всего около 7 тысяч.

С советских времен в 2,4 раза сократилось число коек инфекционного профиля — со 140 тысяч в 1990 году до 59 тысяч к 2019-му.

Но даже сокращённому составу медиков, посланных навстречу злому вирусу, не хватало средств защиты. Жалобы медработников в интернете на нехватку костюмов, перчаток, очков, респираторов и других средств защиты не прекращаются уже третий месяц. Две петиции на change.org (1, 2) даже собрали более 330 000 голосов с требованиями обеспечить врачей средствами защиты.

В том же начале апреля Денис Мантуров оценивал потребность в защитных костюмах в 800 000 ед. в сутки.

По даже последним данным Минпромторга, отечественное производство костюмов даже в июне пока покрывает только 11% минимальной потребности медиков. Приходится прибегать к импорту, который тоже не всегда выручает. Из-за нехватки часто выдают только один защитный комплект на смену, рассказывала «Ведомостям» московский работник здравоохранения Дарья: «Когда рвется, должны поменять, но меняют не всегда. Тогда просто заклеивают скотчем. Чтобы сходить в туалет или поесть, приходится потом обрабатывать ультрафиолетом и одевать повторно. Или терпеть и ходить в памперсах. Некоторые вынуждены специально рвать на себе костюмы [до конца], чтобы их заменили». Эти слова подтверждаются многочисленными жалобами в интернете. Можно вспомнить ещё и нашумевшую в сети историю тульской медсестры, которой вместе с прозрачным защитным костюмом досталось ещё и наказание от начальства.

Не лучше обстоят дела с масками, перчатками, защитными очками. Зато благодаря дефициту резко возросли цены поставщиков, выступающих, по сути, в качестве спекулянтов. При себестоимости тех же масок в обычное время в 1 руб. их цена в апреле подскочила до 83 руб. за упаковку из 1–3 шт. (или 41 руб. за ед.) и сейчас снизилась ещё в два раза. А ведь речь идёт о миллионах штук.

Похожая ситуация с лекарствами от коронавируса и с аппаратами искусственной вентиляции легких (ИВЛ): на рынке дефицит, собственное полноценное производство не налажено, а в мире они требуется всем.

И вот при таком штате, оснащении российские медики сумели переварить первую волну коронавируса — огромным усилиями и большими жертвами: на прошлой неделе глава Росздравнадзора Алла Самойлова заявила, что от COVID-19 в стране умерли почти 500 медиков.

Поэтому сегодня, когда в день профессионального праздника представители власти вручают врачам награды и говорят высокие слова, остаётся ощущение отсутствия полной гармонии. И не только потому, что слова и меры поддержки медикам, которые начали вводить прямо во время эпидемии, были запоздалыми.

На самом деле поверить в искренность властей врачам мешает осознание того простого факта, что власть сама не очень верит тем, кого сегодня благодарит и чествует.

Врачи — под следствием

На волне праздничных дней этого месяца незаметным остался диалог, случившийся между президентом Национальной медицинской палаты Леонидом Рошалем и президентом страны Владимиром Путиным во время церемонии награждения к Дню России. Получив от Владимира Путина медаль Героя труда, доктор Рошаль попросил Путина обратить внимание на дело врачей в Калининграде — их обвиняют в умышленном убийстве младенца. Рошаль подчеркнул, что не собирается давить на суд, но хотел бы выступить там и пояснить, почему это все неправильно. «Я должен выполнить просьбу сообщества врачебного», — сообщил он (цитата по «РИА Новости»).

Рошаля обратился к Путину по поводу резонансного дела Елены Белой и Элины Сушкевич. Обе женщины сейчас находятся под домашним арестом. СамолётЪ несколько раз в пролом году писал об этой трагедии, случившейся 6 ноября 2018 года в роддоме № 4 Калининградской области. 27-летняя гражданка Узбекистана Замира Ахмедова родила на 23-й неделе беременности недоношенного ребенка весом всего 700 граммов. Для спасения новорожденного врачи роддома вызвали неонатальную реанимационную бригаду. Младенец прожил пять часов.

Следственный комитет обвинил и. о. главного врача роддома Елену Белую в смерти ребенка из-за халатности. Летом 2019 года следователи завели новое уголовное дело, обвинив врача-реаниматолога Сушкевич в умышленном убийстве новорожденного. По версии следствия, Белая попросила приехавшую в роддом Сушкевич убить младенца, чтобы сэкономить ресурсы больницы и не портить медицинскую статистику роддома. Сушкевич якобы согласилась и ввела новорожденному дозу магния сульфата, отчего тот умер.

Год велось следствие, но передано в суд только сейчас. Первое судебное заседание по делу Сушкевич и Белой прошло 8 июня и было отложено до 2 июля — суду не хватило кандидатов в присяжные.

Председатель Российского общества неонатологов Олег Ионов считает, что Рошаль намеренно акцентировал внимание на уголовном деле врачей, учитывая его кульминационный период

Президент Национальной медицинской палаты попытался донести до российского президента консолидированное мнение российского врачебного сообщества. 9 июня Рошаль написал в Twitter, что выводы следствия — ошибка, потребовал уволить следователей и назначить новую экспертизу.

Похоже, с точки зрения власти (в данном случае — следователей) по этому делу медицинское сообщество отстаивает исключительно свои корпоративные интересы и не может выполнять функцию независимой и авторитетной экспертизы. Задача созданного председателем Следственного комитета Александром Бастрыкиным специального подразделения — ятрогенные преступления (врачебные ошибки), т. е. следователи должны рассматривать смерть в медицине как преступление и не доверять врачебному сообществу. Борьбу правоохранителей за права пациентов часто сложно отличить от борьбы с врачами — настолько неизбирательно и настойчиво она ведётся. Создаётся впечатление, что на выводы о виновности врачей может повлиять либо мнение первого лица государства, либо публичность судебного процесса.

Жалоба президенту Путину на Следственный комитет привела к тому, что Бастрыкин поручил Следственному комитету разобраться в действиях следователей — центральному аппарату изучить уголовное дело Белой и Сушкевич. Возможно, это поможет. Возможно, поможет суд присяжных, на котором настояла Сушкевич. Сторона же обвинения продолжает настаивать на закрытом процессе. Может быть, из-за того, что только на публичном суде у врачей есть возможность доказать свою невиновность?

Заметим, что процесс этот происходит в то самое время, когда врачи натурально находятся на передовой — борются с коронавирусом. Сегодня их чествуют. Но, учитывая прежний скорбный бэкграунд массовых и жёстких наказаний врачей за ошибки (часто — мнимые) со стороны государства, остаётся надеяться, что хотя бы смерти от ковида не будут иметь для них уголовных последствий.

Сергей Михайлов
СамолётЪ