Кругом наши: Иосиф Сталин. Жизнь в Вологодской ссылке

Ио́сиф Виссарио́нович Джугашви́ли, родился 18 декабря 1878 (по официальной версии 21 декабря 1879) в Гори, Тифлисской губернии, Российской империи. В 1895, в возрасте 15 лет он вступил в подпольное революционное движение. Вел пропаганду марксизма среди семинаристов и рабочих.

В феврале 1909 года Джугашвили было чуть более 30 лет, он был молод и горяч, когда его сослали в Сольвычегодск. С помощью местной учительницы Мокрецовой, переодевшей его в женский сарафан, ему удалось бежать. Женщина проводила будущего «вождя народов» до лодки, на которой он «уплыл на большую землю». Но его поймали и вернули в Сольвычегодск, а 6 июля 1911 года разрешили переехать в Вологду, где он жил до 6 сентября — дня самовольного отъезда в Петербург.

Но в столице Джугашвили пробыл недолго. 5 декабря его вновь задержали и опять отправили в Вологду, откуда Иосиф Виссарионович сбежал 28 февраля 1912 года.

В архивах хранится много информации об «амурных» связях молодого Джугашвили с женщинами. В Сольвычегодске у ссыльного Иосифа даже родился внебрачный сын Константин Кузаков, которого хорошо здесь знали в конце 1920-х годов местные комсомольцы. Сам Кузаков накануне своего 90-летия в газете «Аргументы и факты» признал, что «я был ещё совсем маленьким, когда узнал, что сын Сталина».

Ссыльного «кавказца» тепло вспоминает и вологжанка Софья Крюкова, в ту пору 17-летняя девица, учившаяся на портниху в семье домохозяйки, у которой квартировал Сталин: «Думаю, что не может быть, чтобы Иосиф Виссарионович меня забыл, всегда он был очень внимательным ко мне». Если вспомнить, что в Туруханском крае Сталин, находясь в ссылке, совратил 14-летнюю девочку-подростка Перелыгину, станет понятно, почему столь откровенное признание юной вологжанки было предусмотрительно вычеркнуто цензорами из текста подготовленной рукописи книги «Сталин в царской ссылке на Севере», так и не увидевшей свет и хранящейся сейчас в Архангельском государственном архиве.

Показательна и история взаимоотношений Иосифа Джугашвили с парой несостоявшихся молодожёнов. Самым близким знакомым Иосифа в Вологде был торговый служащий, в недавнем прошлом ссыльный, Петр Чижиков. Это с его паспортом Сталин выехал 6 сентября 1911 года в Санкт-Петербург.

Незадолго до отъезда Джугашвили в Петербург, к 23-летнему Петьке — так, по обыкновению, называл его Сталин — приехала симпатичная девушка Пелагея Ануфриева, закончившая Тотемскую женскую гимназию. Судя по документам, молодые люди собирались пожениться. Во всяком случае, девушка остановилась на квартире Чижикова.

У вологодских жандармских филёров, следивших за ссыльными, Пелагея проходила под кличкой «Нарядная», Чижиков был прозван «Кузнецом», а Джугашвили — «Кавказцем». Последний, судя по донесениям филеров, быстро расстроил планируемое бракосочетание. Как свидетельствуют дословные донесения, в конце августа — начале сентября он часто и подолгу задерживался у «Нарядной» в отсутствии жениха, попавшего, по-видимому, под полное влияние Кобы.

Сохранились воспоминания «Нарядной» о встречах со Сталиным, книга, подаренная ей с шутливой надписью: «Умной скверной Поле от чудака Иосифа», и две открытки от вновь сосланного в Вологду в декабре 1911 года И. Джугашвили.

Открытки, адресованные в Тотьму, куда Пелагея вернулась после вологодских каникул и несостоявшегося брака с Петром Чижиковым, интересны как по форме, так и по содержанию. На первой, декабрьской, изображены нимфы с обнаженной грудью, а на второй — скульптурные фигуры целующихся обнаженного мужчины и полуобнаженной женщины. Любопытен текст открыток: «Ну-с скверная Поля, я в Вологде и целуюсь с дорогим, хорошим Петенькой. Сидим за столом и пьём за здоровье умной Поли. Выпейте же и Вы за здоровье известного Вам „чудака“. Иосиф».

В февральской открытке кавказец дружески нежен:

«...За мной числится Ваш поцелуй, переданный мне через Петьку. Целую Вас ответно, да не просто целую, а горррррячо (просто целовать не стоит). Иосиф».

Из донесений тех же филёров, следивших за Иосифом в Вологде в июле-августе 1911 года, видно, что образ жизни Джугашвили не соответствовал тогдашним устоям и сложившимся стереотипам. В библиотеке бывал нечасто, задерживался там ненадолго, не раз штрафовался за потерю литературы и несвоевременное её возвращение. «Кавказец» изо дня в день навещал своих знакомых, но к себе в дом никого не приглашал.

В доме, где снимал комнату, Сталин не обедал, на его столе, кроме чайника, по свидетельствам очевидцев, обычно ничего не было. Вопрос этот заинтересовал и работника архангельского областного партийного архива Пирогова, опрашивавшего в январе 1936 года близко знавшую ссыльного С. Крюкову: «Редко обедал, говорите, а как это было, приглашали или как?»

Крюкова: «На своем содержании жил, не готовили для него ничего».

Пирогов: «Сам продукты покупал?»

Крюкова: «Вероятно, в столовой где-нибудь обедал».

Это было достаточно накладно для обычного ссыльного, получавшего 7 рублей 40 копеек месячного содержания, если учесть, что снимаемая комната в месяц обходилась в 3-4 рубля. Из вологодской ссылки Сталин не обращался за финансовой поддержкой ни к друзьям, ни к организациям. А вот оказавшись в ссылке в Сибири, он буквально «бомбардировал» просьбами о денежной помощи.

Казалось бы, зачем рисковать накануне долгожданной свободы и так необходимой легальности? Но будущий вождь принимает участие в первомайской сходке ссыльных. Почти два месяца спустя — 23 июня он получает от сольвычегодского уездного исправника «билет» такого содержания: «Предъявитель сего И.В.Джугашвили подлежит согласно постановления Вологодского губернатора от 18 июня с.г. за № 360 выдержанию под арестом в полицейских камерах, в течение трех суток с 23 по 26 июня сего 1911 года».

Ещё один немаловажный нюанс заключается в том, что 27 июня, т.е. на следующий день после отсидки в полицейских камерах, Сталин от надзора полиции был освобожден. А на запрос Вологодского жандармского управления о необходимости проведении обыска на квартире ссыльного перед его близившимся отъездом, московское охранное отделение 28 августа ответило: «Обыск Джугашвили недопустим. В случае отлучки сопровождайте наблюдением, одновременно телеграфируя мне времени, направления поездки. Полковник Заварзин».

Причём накануне выезда Джугашвили из Вологды в Москву и Петербург начальникам охранных отделений были посланы телеграммы. В Петербург, куда направлялся бывший ссыльный, не имея на то разрешения, из Москвы поступила ещё одна директива: «Прошу не подвергать аресту выезде, сопровождать наблюдением, подробности почтой».

Удивительна лояльность жандармского управления по отношению к Сталину. Он «скрывается» из Сольвычегодска в июне 1909 года, затем в сентябре 1911 года под чужим паспортом уезжает в запретный для него Санкт-Петербург. И каждый раз ссыльного по его желанию возвращают в Вологду.

Дом № 33 по улице Марии Ульяновой, на берегу речки Золотухи, многие вологжане по старинке называют «Сталинским». Джугашвили в Вологде жил в нескольких местах, но лучше всего сохранился этот дом, где он снимал маленькую комнату на втором этаже.

Сказать, что будущий вождь народов сильно бедствовал — нельзя. Профессиональным революционерам всегда помогала партия, она же организовывала побеги.

«Бежать было легко, — признавался В. М. Молотов, тоже «отметившийся» в вологодской ссылке. —Он был молод — двадцать лет, никакого веса среди большевиков еще не имел и потому пробыл в Вологде, Тотьме и Сольвычегодске назначенные ему три года. А подрабатывал на жизнь Молотов (Скрябин) своеобразно: играл на мандолине в вологодских ресторанах. Музыкальный был человек, он потом вместе со Сталиным и Ворошиловым не раз пел на кремлевских застольях. Сталин, вспоминая ссылку, ему выговаривал: «Ты перед пьяными купцами играл. Они тебе морду горчицей мазали». Молотов скромно отнекивался...

Далеко не одни И. В. Сталин и В.М. Молотов «осчастливили» Вологду своим пребыванием. Здесь отбывали ссылку А. В. Луначарский, А. А. Богданов, Б. В. Савинков, П. Е. Щеголев, А. М. Ремизов ... Они вели между собой горячие философские и политические дискуссии. Недаром А. М. Ремизов назвал Вологду той поры «Северными Афинами». Именно в Вологде каждый из ссыльных окончательно определил свой жизненный выбор: Бердяев ушел в свою выстраданную философию «христианского персонализма», Луначарский и Богданов — в большевики, Ремизов — в литературу, Щеголев — в пушкинистику, а Савинков — в террор... Можно сказать, что в Вологде не просто складывались индивидуальные судьбы, а завязывались исторические пути России.

Чудо, что Сталин смог дожить до 73 лет. Серьёзные проблемы со здоровьем начались у него ещё в 1920-х, после войны он пережил два инсульта. Третий инсульт, случившийся в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года, оказался смертельным.

Как бы не относились сегодня к Сталину, одно бесспорно — этот человек, не обладая ни уникальным образованием, ни ораторскими данными, сумел стать одним из самых выдающихся людей Планеты.

Подготовил Геннадий Васильев
СамолётЪ