Владимир Боглаев: «Западный инвестор не понял бы, зачем мы здесь работаем»

Директора Череповецкого литейно-механического завода сложно застать в его рабочем кабинете в Череповце — бесконечные рабочие командировки как в самой России, так и за рубеж, стали неизбежной платой за ту динамику роста, которую показывает сегодня его предприятие.

И всё-таки нам удалось встретиться и обсудить с Владимиром Боглаевым то, какими ему видятся региональная и федеральная экономические политики. Разговор прошёл сразу после его приезда из Берлина, где Владимир Николаевич, вместе с заместителем губернатора Вологодской области Антоном Кольцовым, презентовали немецким промышленникам машиностроительный комплекс региона, который сейчас как раз формируется вокруг ОАО «Череповецкий литейно-механический завод».

Первый вопрос — о том, чего ждёт руководитель ЧЛМЗ от нового статуса Череповца, как территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР)? Есть ли у него по этому поводу какие-то надежды или сомнения?

— В бизнесе сомнений и неуверенности быть не должно, — говорит собеседник. — это первый путь к поражению. Есть трезвая оценка рисков. В любом случае мы получаем инструмент, которого раньше не было — это, безусловно, позитивный сигнал и усиление возможностей бизнеса на нашей территории. Хуже точно не будет. А вот, где станет лучше, надо, конечно, искать. С моей точки зрения, есть рабочие программы, поддержанные федеральным бюджетом и нацеленные на то, чтобы Череповец ушел от монозависимости и получил дополнительные рабочие места в технологиях, не связанных с металлургией. Мы можем получить чуть больше, чем территория области, которые подобного статуса не получили. Существует жесточайшая конкуренция между российскими регионами за привлечение инвестиций и создание рабочих мест не своей территории. Любой дополнительный козырь в этой борьбе является позитивным сигналом и для нас, и для тех, кто еще только рассматривает варианты, чтобы с нами работать.

— Вы считаете, у Череповца есть шанс повторить успешный опыт Калужской и Белгородской областей?

— Во всяком случае, эти территории, которые сегодня показывают достойные финансово-экономические результаты, в свое время получали поддержку в той или иной форме на самом верху. И ТОСЭР в Череповце — тоже один из таких механизмов. Я считаю, этот механизм очень верным решением по приданию территории Череповца импульса опережающего развития. Дело в том, что при всем уважении к технологиям 4-го уклада, в частности металлургии, у них есть определенное время жизни. Можно лишь спорить о том, сколько мы еще будем жить при современных металлургических технологиях — 5-10 или 20 лет? В любом случае закат эры 4 уклада неизбежен. Но на его осколках может вырасти новый кластер высоких технологий, опирающийся на существующий огромный пласт высококвалифицированных кадров, причём, далеко не только в сфере металлургии, но и в IT-индустрии, машиностроении, химической промышленности. И этот вариант для города, обладающего невероятно сильным даже по мировым меркам кадровым потенциалом, — был бы очень разумным решением.

О жизни в «кипятке»

— Между тем, при всех подобных планах мы наблюдаем в стране экономическую стагнацию. С чем это связано, по-вашему? Одно из наиболее распространённых объяснений — «токсичный» деловой климат, укоренившийся в России. Вы с этим согласны?

— Действительно, в стране деловой климат крайне тяжелый. И условий для долгосрочных инвестиций нет. На рынке глобального капитала колебания нашего рубля ни для кого, кроме нас, проблемой не является — это лишь вводная для принятия решений от том, как можно зарабатывать деньги в России. Логика глобальных валютных инвесторов проста: зачем вкладываться в рискованные проекты в промышленности с сомнительной рентабельностью, если можно зарабатывать в валюте от 50 до 100% годовых, не вкладываясь в долгосрочные производственные проекты, а просто спекулируя на колебаниях национальной валюты? Причем из этого бизнеса можно выйти легко, одним днем, просто зафиксировав прибыль, которую государство в лице Центробанка именно такому инвестору и обеспечивает. Иначе трудно объяснить, почему при инфляции в 4-5% промышленные предприятия по-прежнему кредитуются в банках от 12-17%, а ЦБ не торопится снижать ставку. И это однозначно уничтожает остатки российской промышленности. На самом деле существует всего три источника благосостояния: добавленная стоимость, производимая на территории, природная рента и, если этих двух источников не хватает, — надо у кого-то занять, а там будет видно. Очевидно, что прокормить 140 млн населения за счет природной ренты не получится — её не хватит при любой цене на нефть. Производители добавленной стоимости у нас в стране угнетаются — при таких ставках кредитов производить её невыгодно. Поэтому бизнес поступает грамотно, когда не создает новые производства: при тех базовых условиях, которые сейчас сложились, окупить инвестиции в производство невозможно по определению. Это признают все. В общем, на мой взгляд, чем быстрее будет принято решение о том, что, как бы ни было тяжело, необходимо разворачивать развитие страны в сторону максимального обеспечения себя за счет развития производства на своей территории, тем будет лучше.

— Но в последнее время в финансовом блоке правительства пошли разговоры о новом «налоговом маневре», который должен стимулировать экономический рост...

— Разговоры о том, что надо НДС увеличить с 18 до 22%? Что такое НДС? Это проверенный ещё со времён развала постсоветской экономики (тогда заводы разорялись ставкой в 28%) механизм борьбы с созданием добавленной стоимости. Получается, что на самом высоком уровне нам говорят, что будут бороться с теми, кто создает добавленную стоимость путем повышения налогов именно на них. С другой стороны, нам говорят, что, возможно, будет уменьшение ставок по взносам, связанным с зарплатой, до 22%. При этом имеют в виду прежде всего зарплату низкоквалифицированных работников, а по факту дополнительное бремя опять будет возложено на представителей высоких технологий, где снижения ставок не только не произойдёт, но и вдвое вырастет! Те, кто разбирается в статьях затрат, калькуляциях, эти два сигнала понимают сходу. Первое — не сметь принимать на работу высокооплачиваемых (а значит и высокопрофессиональных) специалистов, второе — не сметь создавать добавленную стоимость, потому что за это будут дополнительные 4% налога, которые вы вчера еще не платили. Есть слова, а есть дела. С точки зрения дел мы видим усиление налоговой нагрузки. Токсично ли это? Можно спорить. Ведь и в кипятке живут некоторые простейшие микробы. Но высокоразвитые биологические виды там не выживают. То же самое в экономике: в любой ситуации есть формы, которые будут выживать, но говорить о высокотехнологических прорывах будет сложно.

— Хорошо, а ваше предприятие? Как оно выживает в нашем экономическом «кипятке»?

— Всякий человек имеет привычку на что-то надеяться и строить планы, хотя, по большому счёту, у каждого из нас в итоге печальная перспектива в конце пути. Но это же не повод к суицидным настроениям в молодости, даже если пока чего-то жизнь не оправдала из ожиданий? Так и на предприятии. Если у тебя ситуация тяжелая, это не значит, что надо взять и закрыться. Мы считаем, что наше предприятие в рамках сегодняшних возможностей и технологий находится, если проводить аналогию с человеком, где-то между юностью и зрелостью. И наш подход к выживанию следующий: да, есть определенные проблемы, но мы ещё не в том возрасте, чтобы ходить по врачам, выписывать себе таблетки и уколы. Мы считаем, что ситуация требует от нас больше заниматься спортом, качать мышцы, чтобы быть способными еще не одну команду обыграть. То есть сдаваться мы пока не собираемся. Другое дело, что мы, набирая инерцию движения, крутимся, как белка в колесе, и остановиться уже не сможем, даже если захотим. Думаю, западный инвестор не понял бы, а зачем мы тут вообще работаем? Да, мы выполняем мероприятия по развитию, по освоению новой продукции, платим налоги, зарплату. Но инвестор от того, что завод работает и развивается, не получает практически ничего. Потому что ему после всех налогов, процентов по кредитам, зарплаты, необходимых вложений в модернизацию ничего не остается. Другое дело, что взять и просто закрыть предприятие не так просто. Каждое такое закрытие становится большой проблемой не только для собственника, а еще и для его окружения — для коллектива, администрации территории, партнёров, которые теряют деньги. Поэтому и так не просто односложно ответить на вопросы «зачем вы работаете?» и «почему не свернёте с этого курса?» — а, может, просто охотник так расставил флажки? Работа в таких условиях похожа на положение лягушки в кувшине со сливками, для которой всегда остаётся вероятность того, что масло всё-таки собьётся. Почему мы ещё дёргаем лапками? Потому что русские!

Нужна альтернатива

— Известно, что сейчас в разработке находятся две стратегические программы развития российской экономики: одну готовит команда бывшего министра финансов Алексея Кудрина, вторую, так называемый Столыпинский клуб. Чей подход вам ближе?

— «Столыпинская» программа мне намного ближе. Тем более, что я участвовал как один из экспертов в её создании. Она, на мой взгляд, трезво оценивает ситуацию в России. В частности тот факт, что производство добавленной стоимости без разумного протекционизма сегодня невозможно в принципе. Можно спорить о механизмах работы с ЦБ, с валютой, с чем угодно, но для «столыпинцев» очевидно, что, если наши промышленники не получат условия хотя бы равные с теми, что имеют конкуренты-импортеры, то неизбежен тренд на снижение производства добавленной стоимости в России. А, соответственно, мы переходим в ситуацию еще большей зависимости от сырьевой иглы или от кредитов зарубежных валютных спекулянтов (не путать с инвесторами!), которые заводят страну в кабалу, и что рано или поздно приведет к потере суверенитета. У либерально-кудринского подхода позиция другая. Они считают, что экономика — это не производство добавленной стоимости, она не является доходом территории. Главная их цель — чистая прибыль во 2-й форме бухгалтерского баланса. Если к этой цели проще прийти на волне валютных спекуляций, обслуживания интересов импортных производителей и в сфере услуг самого разного (вплоть до интимного) характера, то этот путь они и будут считать правильным, что мы сейчас, в общем, и наблюдаем. По их мнению, экономика может развиваться за счет постоянного привлечения огромных спекулятивных кредитных пузырей — такая ситуация у нас в России была до обрушения пирамиды ГКО и кризиса 1998 года. Мы видим, что программа Кудрина — некая упрощенная схема МММ с более длительным сроком существования, но с тем же неизбежным концом, так как за цифрами роста «их экономики» не стоят реально созданные активы и товары — лишь пузыри. И устойчивость этакой экономики к внешним шокам у неё такая же, как у пузырей. Так или иначе, но Кудрин и его команда — яркие представители направления, которые считают, что экономика может быть эффективной, независимо от того, существует на территории производство или нет. Не будем забывать, что либеральное крыло в принципе и создало экономическую структуру в стране, которую мы сегодня имеем. Можно спорить хороша она или плоха и что с ней делать дальше, но то, что к ней привела именно команда Кудрина — это очевидно. Поэтому, если нас сегодня не устраивает существующее положение дел в экономике страны, то, наверное, нам не нужно прислушиваться к тем, кто такую ситуацию создал. Кто сделал из нашей экономики сырьевой придаток не только Запада, а теперь ещё и Китая. Надо попробовать альтернативу.

— У какой из программ, на ваш взгляд, больше шансов на осуществление? Или же, как часто бывает у нас, будет сделана попытка скрестить «ежа и ужа»?

— На мой взгляд, сегодня благодаря позиции ЦБ явный перевес на стороне команды Кудрина. Ставка ЦБ на поддержание спекулятивного и инсайдерского капитала в принципе не оставляет возможности для реализации мероприятий из предложений команды Столыпинского клуба. Тем не менее, 2-3 года назад был проведён мини-эксперимент по поддержке правительством сельхозмашиностроения в России. В какой-то мере это зачатки тех предложений, которые предлагаются клубом. И сельхозмашиностроение стало единственной отраслью в стране, которая в кризис не падала и не стагнировала, а дала серьезный прирост по объемам, созданию высокооплачиваемых рабочих мест, бюджетной эффективности и даже экспорту. Это говорит о том, что предложения столыпинцев — рабочие и на деле дают максимально быструю, практически немедленную отдачу в экономику страны. Но тот факт, что при очевидном результате эксперимента и пожелании президента Путина распространить эту программу на другие отрасли не меняется ничего, не даёт ощущения, что страна готова свернуть на путь развития, предлагаемый клубом. В том числе потому, что основную часть нашей элиты как раз и составляют люди, которые зарабатывают на спекуляции и явном инсайде. Сегодня они принимают решения, как им дальше жить. Сложно предположить, что они готовы завтра покаяться и уйти в монастырь: бросить спекулировать и начать работать на заводах. Заставить их принять не очень популярное решение — заниматься реальным производством — может только серьёзное ослабление экономических показателей, которое оставит эту братию без источника финансирования спекуляции. Сейчас, на мой взгляд, страна находится в тяжелейшем положении, но ещё не в том, при котором элиты готовы к изменениям экономического курса. Как бы тяжело не было стране, элита будет предлагать нам потерпеть «еще немножко», потому что она сама может терпеть бесконечно долго. Вряд ли ситуации в ближайшее время будет меняться.

Беседовал Юрий Антушевич
РБК Вологодская область
«РМ» — СамолётЪ