Григорий Бегларян: «Помочь может только новый жесткий кризис»

По мнению экономического обозревателя Григория Бегларяна, в наступающем 2017 г. не стоит ждать ни существенных «прорывов», ни больших потрясений для экономики. Стагнация во многом объясняется тем, что уществующая структура управления мешает развиваться регионам.

Фото: БКС Премьер

О тенденциях развития российской и региональных экономик эксперт рассказал на прошедшей 9 декабря в Череповце конференции для частных инвесторов «Перспективы экономики и будущее рубля: уроки 2016 — ожидания 2017, организованной «БКС Премьер».

«У нас до безобразия открытый, либеральный финансовый рынок»

— В ближайшей перспективе чего можно ждать экономике России, в которой вроде бы оживился промышленный рост и появились перспективы увеличения цены на нефть?

— Нефть растет, соответственно все стало чуть лучше. Рост промпроизводства — это эффект базы: все-таки падали долго. Яркий пример — последние цифры по продаже машин (0,6% в ноябре по сравнению с ноябрем 2015 г., — РБК ВО), вы же помните, они у нас падали два года. Но некоторое оживление есть. В том числе потому, что начали вступать в строй реализованные инвестпроекты ряда регионов. Если говорить о стране в целом, то столица чувствует себя по части экономической активности хуже — все-таки там и конкуренция в частном секторе выше. А в регионах, ориентированных на агропромышленный комплекс, — настоящий инвестиционный бум. Эти регионы частично потянули за собой и других, так назывемых смежников. Инвестпроектов, связанных с вводом в строй промышленных объектов, мало, но все-таки и они потихоньку вводятся. Все это вместе позволяет предположить, что следующий год будет по сравнению с текущим лучше. В цифрах. Тот же рост ВВП (если он важен кому-то) будет на уровне 1,5-2%. Ситуация с российской валютой выглядит достаточно стабильной как минимум до осени 2017 года.

— А дальше?

— На 18-19 годы бесполезно что-либо прогнозировать с учетом совершенно новых тенденций, связанных с «трапономикой». Приход Трампа к власти и попытка Америки начинать спасать себя, свою промышленность, экономику — это очень важный момент. Россия в этом плане может пострадать очень сильно, потому что у нас, вопреки расхожему мнению о жестких авторитарных методах управления страной, до безобразия открытый, либеральный финансовый рынок. Сейчас это очень опасно. Если к весне мы не увидим каких-то серьезных перестановок в правительстве по части создания новой команды чиновников, ориентированных на промышленный рост, на реальный сектор экономики, то можно будет сказать, что 2017 год пройдет относительно «тихо и мирно», но долгосрочные наши перспективы будут ненамного лучше, чем раньше.

«Металлургия больше не будет локомотивом роста»

— Что можно сказать о потенциальном развитии ситуации в Вологодской области, основу экономики которой составляют черная металлургия, производство минеральных удобрений и лесопереработка?

— В самом регионе комплекс предприятий, принадлежащих ФосАгро, бесспорно будет стимулироваться общим процессом поддержки агропромышленного комплекса. Удобрения нужны, их нужно много. С учетом того, что рубль ослаб и есть поддержка государством развития сельского хозяйства, будет идти развитие мощностей по производству удобрений. Это поможет поддерживать деловую активность в регионе на приемлемом уровне. Что касается металлургии, то здесь все зависит от проектов, которые будут реализовываться. Металлурги ведь тоже получили определенные преимущества от ослабления рубля. Будет следующая волна девальвации — они снова получат стимул. Металлурги экспортируют в валюте, получая дополнительные сверхприбыли в рублях, — внешне кажется, что все хорошо. Но, насколько я понимаю, это мало что дает с точки зрения дополнительной активности для региона. Металлургия — сектор циклический, зависит не только от ситуации в российской экономике, но и в мировой. А там пока стагнация. И в этом плане металлурги в ближайшее время явно не будут локомотивами роста. Что касается развития крупных городов Вологодской области, оно будет связано с реализацией проекта, который разрабатывается в правительстве и направлен на развитие таких технических кластеров, которые призваны изменить всю нашу парадигму развития, существовавшую десятилетиями и связанную с так называемыми моногородами. Они в регионах «съедают» много ресурсов.

— Насколько в этом смысле уникален опыт Череповца, который пытается избавиться от статуса «моногорода»?

— Реализация подобного проекта продвигалась и в Московской области. У губернатора Воробьева была «идея-фикс» — строить технопарки, кластеры и т.п. Построили. Изменился деловой климат, все построено, но при этом не было учтено много факторов, например, логистика. А строилось с таким же прицелом, как в Череповце: «давайте создадим территорию опережающего развития». Здесь очень много, если не все, зависит от кадрового состава, который реализует проект. Кадры решают все. Реализация проекта зависит от логистики. Вы можете создать любой — технический, научный и пр. — кластер, но при этом вы должны понимать, для чего он создается. Если просто для того, «чтоб было», чтобы получить некий статус — это одна история. Будет статус, будут дополнительные рабочие места, но будет ли он приносить дополнительные доходы? Сложно сказать. Скорее всего, здесь речь идет о том, чтобы привлечь бюджетное финансирование. Это беда всех российских регионов.

Налоговый «пылесос»

— Вы имеете в виду существующий в регионах дефицит средств, которые высасываются федеральным налоговым «пылесосом», о котором все чаще говорят губернаторы?

— Это та проблема, которая является частью ответа на вопрос «что будет с экономикой?». Каждый раз ответ лежит в структуре управления страной. Наша экономика сейчас совершенно не учитывает особенности регионов. Как показывала практика последних лет, когда действительно была беда с деньгами, а регионы вольно-невольно получали какие-то свободы, мы видели какие-то безумные всплески деловой активности в Сибири, на Урале. Там пошли проекты. Потом, когда ситуация успокоилась, опять включился «пылесос» — федеральный центр снова забирает все доходы, практически стимулировать губернаторов на получение какой-то большой прибыли государство не может. Чем больше зарабатывают регионы, тем больше у них забирают. И каждая область не понимает, почему она должна дотировать другие регионы, у которых есть потенциал для своего развития, но управление организовано из рук вон плохо. В этом плане региональная элита, думаю, воспринимает происходящее уже не очень позитивно. Но «воз и ныне там»: существующая структура управления пока мешает развиваться регионам. Идеальный вариант — более широкая федерализация, расширение экономической свободы регионов.

— Надежда на какие-то изменения есть?

— У нас до сих пор в экономике не развиты секторы, где производится продукт, где производится добавленная стоимость. Наша экономика как была, так и осталась большей частью сырьевой. Несмотря на победные декларации, что у нас, мол, экспорт сельхозпродукции вырос и т.д. Посмотрите, что мы экспортируем — то же самое сырье. Если мы хотим продавать все в сыром виде, мы много чего еще сможем продать: шишки, зерно и прочее. Но мы не будем расширять налогооблагаемую базу, потому что, чем больше в экономике присутствует государство, тем меньше в ней будет частного сектора. Откуда тогда вы будете налоги брать? А власти соответственно постоянно будут заинтересованы в девальвации валюты, чтобы поддерживать экспортоориентированные отрасли, тот же нефтегазовый комплекс. Но это не будет давать развития.

— А что его даст?

— Думаю, развиваться в будущем нам поможет только жесткий кризис, когда у федерального центра действительно просто закончатся деньги. Пока что они будут пытаться «выбивать» деньги с населения. Это мы видим по всему — по налоговой реформе, которая продвигается, с безумными косвенными налогами, и по «реформе ЖКХ», которая реализуется по совершенно дикому сценарию, а следом уже начинается «реформа» социального медицинского страхования. Будем платить все больше и больше.

— И что дальше?

— Я не очень понимаю, что будет дальше. Потребительский спрос и так почти нулевой, стимулировать сейчас бесполезно и даже глупо: для чего стимулировать потребление, если опять будем потреблять импорт, своего-то ничего, по сути, нет? А все расходы будут уходить на коммунальные услуги, на медстрахование. Это важный момент. Если посмотрим, как это на Западе происходит, — там такая же проблема, как у нас, еще даже хуже: там люди тоже нищают. Там средний класс сдувается из-за того, что все деньги поглощают косвенные налоги и чудовищные расходы на медицинское страхование. И у нас, думаю, будет то же самое. Потребительский спрос будет падать, а если нет потребления, значит налогооблагаемая база будет сужаться. Поэтому повторю — как ни парадоксально это звучит, поможет только настоящий жесткий кризис, когда власти поймут, что проще передавать полномочия на места, а регионы покажут, как они могут создавать «экономическое чудо». У них не будет другого выхода: они останутся наедине со своим электоратом, — естественно, придется работать. И те регионы, где местные элиты еще не поняли, как работать, там самая плохая ситуация. Мои поездки по регионам показали, что важен именно этот момент — кадровый состав. Руководство некоторых регионов действительно отвечает потребностям своего времени и запросам электората, занимается развитием, реализует инвестпроекты.

*Григорий Бегларян — известный российский трейдер, управляющий активами, партнер швейцарской консалтинговой компании Medelle SA, ведущий программы «Капитал» на радио Business FM, экономический обозреватель телеканала «Россия 24».

Беседовал Юрий Антушевич
РБК Вологодская область
«РМ»

Поделиться
Отправить