Кадуйский потоп.
Единожды солгав
Почему не работают рациональные доводы в пользу строительства целлюлозно-бумажного комбината под Череповцом?
Но как недолго то! Вползает ложь,
и постепенно с глаз слетают шоры...
Ты вопрошаешь: «Как же это? что ж?»
Барон Мюнхгаузен! Подделка. Морок.
Так затвори же за собою двери,
Солгав однажды, кто тебе поверит?*
— Лана Сноу
Как говорится, «вопрос, конечно, интересный». В России вообще с рациональным дело обстоит не очень. Сегодня весь Запад в шоке: обложили русских санкциями, рубль падает, нефть дорожает, гипс снимают, а они радуются и гордятся, что «крымнаш!». Прям, как в той притче про монгольского хана и осажденный им город.
Но сейчас не об этом. А о том, что совсем уж рядом. Поводом вспомнить про «Стоп ЦБК!» стала последняя передача «Перекрёсток» на череповецком «Канале 12» с участием уважаемого хозяина «Северстали». Она явно спровоцировала всплеск общественного возбуждения. О чём автор может судить по личному опыту — уже на следующий день он в буквальном смысле был припёрт к стенке одним весьма корпулентным и уважаемым в городе господином, требовавшим немедленно определиться с позицией по отношению к строительству ЦБК, вообще, и Алексею Мордашову, в частности, потому что «весь город против».
На самом деле этот мой знакомец с дрожащими руками и красным от возбуждения лицом не один такой в городе. В рядах противников нового индустриального строительства сегодня, действительно, «ширнармассы» — известная «жёлтая метка» легко обнаруживается на заднем стекле не только бюджетных таратаек, но на вполне презентабельных, тонированных лексусах, крузерах, и прочих «бэхах».
Что же объединяет всех этих людей в общем неприятии замысла Мордашова, согласованного уже, кажется, со всеми: и с зарубежным партнёром, обладающим необходимыми технологиями-компетенциями, и с руководством региона, и, пожалуй, кое с кем повыше?
Ведь, если разобраться, идея-то благая: построить мощное, современное производство, тот самый, выражаясь научно, «мультипликатор», который даст по сути вторую жизнь вологодской лесной индустрии, находящейся сегодня в явной стагнации, а заодно оздоровит нашу тайгу, засоренную никому ненужным чапорыжником. Но, главное, у региона появится новый источник налоговых поступлений, а у местных жителей — перспектива появления новых качественных (с точки зрения условий труда и зарплаты) рабочих мест.
Конечно же, у инвестора есть и «корыстный» мотив — заработать. Но это как раз тот случай, когда он оптимально уравновешен нематериальной внутренней мотивацией: честолюбивым и вполне искренним желанием построить «лучший ЦБК на Земле».
«И, тем не менее», как говаривал незабвенный Эммануил Гидеонович из «Дня радио». Все хорошее, что есть в проекте, не замечается или ставится под сомнение (даже, если это оскорбляет самих сомневающихся — например, утверждение, что наши работники не способны так же строго, как финны, соблюдать технологию). На поверхности остается одна скверная муть, сложно поддающаяся вербальному определению. По сути, это даже не мысль, не серьёзные аргументы против, — одна горькая эмоция.
Понятно, что есть люди намеренно её разжигающие и поддерживающие этот огонь в своих собственных корыстных интересах. Но неясная горечь привита не ими, её чувствуют все и давно.
Непосредственный персонифицированный раздражитель — уже упомянутый Алексей Александрович, который, как принято считать, давно уже москвич и, которому «наплевать на Череповец», как выразился мой давешний агрессивный собеседник. Когда же я робко возразил, что бить тревогу по этому поводу надо было раньше — когда определялось, в собственности какого маркиза Карабаса будет и «Северсталь», и окружающие её «поля», он отмахнулся: «это было давно».
А осадок остался! И ведь никто доподлинно не знает, через какие вещи в свое время пришлось переступить на пути к власти и собственности нашим «баронам-разбойникам», нынешним «столпам» родной экономики. «То ли он украл, то ли у него украли». Но кража была точно, и её-то простить до сих пор не могут. Не только «тех, кому за
Представляется, что реакция на проект ЦБК — всего лишь рефлекторная, как рвота, реакция людей, не знающих, что ещё и как можно изменить в своей жизни. Он, как ядовитая капля (способная убить не одну лошадь), в которую сгустился череповецкий индустриальный морок, превратившись едва ли не в общенациональную метафору.
Впору вспомнить ещё одно порождение тех же дымных череповецких сумерек — Леонида Парфёнова, яростного борца с нашим общим советским прошлым, сделавшего себе на этом целую карьеру. Обостренным чувствам профессионального антисоветчика можно верить, а он в своей последней «Намедне» бьёт в набат: «советскость в нашей жизни стала активнее!». Подтверждая общую догадку о том, что большая страна меняется.
Куда разворачивает её новый кормчий, решивший удовлетворить общий запрос пассажиров на движение прочь из вневременной тухлой заводи? Неужели прав автор гипотезы о том, что национальный лидер хочет слегка отмотать время назад, вернуть Россию, нет, не в полный и окончательный «совок» (что и невозможно, и было бы равнозначно катастрофе), а к той точке бифуркации («до нового политического мышления»), где можно попробовать скорректировать курс, последовав опыту нового главного партнера страны — Китая?
Опыта, который учит не отрицать прошлое, а, если нужно, использовать его, подходящие по смыслу страницы. Хотя никто, конечно, не гарантирует, что нам удастся добиться в этом деле китайского мастерства.
Юрий Антушевич
«РМ»
*«Единожды солгавший, кто тебе поверит?» —