Фигуры равные Черчиллю. Дмитрий Медведев призвал единороссов не повторять ошибки британского премьера
Встреча с главами исполкомов «ЕР», как отмечают наблюдатели, стала ещё одним проявлением повышенного внимания к делам партии её Председателя в последнее время.
Рассказывают, что размеренный ход встречи, во время которой Дмитрий Анатольевич наставлял региональных партфункционеров стараться контролировать «всё и вся» (особенно муниципальные и региональные бюджеты), собирать гуманитарную помощь для новых регионов и укреплять партийные ряды, обращая особое внимание на карьеристов (тех, кто «видят сотрудничество с вышестоящими партийными структурами, как шанс для роста»), сломал глава Фонда развития гражданского общества Константин Костин.
Этот эксперт, которого глава центрального исполкома Александр Сидякин охарактеризовал, как «плоть от плоти партии», задал, возможно, главный для «ЕР» вопрос: а, собственно, что будет с партией после того, как «победа будет достигнута», то есть после завершения СВО? Надо отдать должное политологу — сегодня далеко не каждый российский гражданин даже наедине с самим собой отваживается на подобные размышления, выходящие за пределы парадигмы «день прошёл, и ладно».
А вот господин Костин спросил господина-товарища Медведева, не кажется ли тому, что в обществе запрос на стабильность может смениться запросом на обновление?
И Дмитрий Анатольевич легко согласился, что, да, такой сценарий не просто вероятен, но даже уже случался в истории, а значит к нему надо быть готовым. И неожиданно вспомнил о судьбе знаменитого британского премьера:
«Тот же самый Черчилль сильно обиделся на избирателей Британии. Он принес победу для британцев, а его взяли и прокатили на выборах. Реально обиделся мужик».
Призывающая к скромности не менее знаменитая, чем британский премьер времён Второй Мировой, фраза из «Семнадцати мгновений весны» — «не считайте себя фигурой, равной Черчиллю», Председателя «ЕР» не смутила. Он согласился, что «повестка дня сменится, и будет работать труднее». И к этому надо готовиться:
«Будут другие вызовы, и здесь уже не прикроешься, что выиграть надо, надо победить. Здесь уже будут требовать результат прямо и сейчас. И партия должна в максимальной степени к этому готовиться».
Несмотря на то, что семинар заявлялся, как подготовительный к выборам 2025-2026 годов, на встрече об избирательной проблематике говорили в меньшей степени. И в самом деле, это, скорее «головная боль» президентской администрации, где думать на тему электоральных раскладов начали практически сразу же после ЕДГ-2024. Размышляя, в частности, что делать с явно «просевшими» партиями легальной оппозиции (стареющей КПРФ, окончательно похоронившей Жириновского ЛДПР и особенно мироновско-прилепинской СРЗП, замазавшейся связью с бунтовщиком Пригожиным. Не очень понятно также, что делать с «Новыми людьми», со их повесткой «параллельной происходящему», как её определяют в АП. То есть, в буквальном смысле, в Кремле, похоже, не знают, нужны ли будут после СВО в Госдуме новые люди?
Словом, решение общей задачи на выборы — конституционное большинство «ЕР» — может обернуться серьёзным сокращением числа парламентских партий.
Ну, а Дмитрий Медведев с главами исполкомов больше обсуждали глобальные вопросы. Например, идею написать учебник истории ЕР. Председатель поручил эту непростую миссию Высшей партийной школе. Но предостерёг от соблазна сделать второй извод приснопамятного и ненавидимого советским студенчеством «Краткого курса истории ВКПб-КПСС».
Дмитрию Анатольевичу хочется, чтобы учебник был «окончательный», то есть «не менялся от съезда к съезду и не колебался с линией партии». А вот это уже попахивает даже не сталинскими временами, а откровенной гоголевской «маниловщиной». Всю историю курс «партии власти» как раз и вилял извилистыми тропами вместе с постоянно меняющимися задачами самой власти, которая, как верно заметил бывший начальник Экспертного управления Администрации Президента Симон Кордонский, всё время находится в ситуации перманентных угроз, которые генерируют все группы влияния. И ей, власти, приходится лишь «выбирать, акцентировать какие-то из угроз и на их нейтрализацию выделить ресурсы».
«Страна долгое время была дезориентирована, поскольку не было привычного внешнего врага, — утверждает Кордонский. — Потом объединёнными усилиями разных сил этот внешний враг был создан, и теперь стоит вопрос о нейтрализации внешней угрозы. И, как понимаю, существенная часть бюджетных и внебюджетных ресурсов направляется на создание и производство средств, которые позволят нейтрализовать внешнюю угрозу.
(И мы успешно боремся с созданными нами, придуманными нами врагами) Мы всех побеждаем! Направляем туда ресурсы, отступаем, наступаем. Заставляем конфликтовать группы за этот ресурс, становиться в очередь за ним. Собственно, конфликт в этой очереди и есть основа нынешней стабильности.
Страна так живёт уже сотни лет: создает угрозы, нейтрализует их, экспортирует внутреннее напряжение через внешнюю агрессию, как это было с Афганистаном.
Повторение прошлого — наше будущее, и в общественном сознании, и в поведении».
По этой логике, развал СССР произошёл от чрезмерного создания аппаратом внешней угрозы, на противодействие которой (содержание армии, ВПК, кормление союзников) были потрачены слишком большие деньги. Плюс излишнее завинчивание гаек внутри страны в отношении примерно 20% активных людей, которые хотели заниматься промыслами или свободно читать книжки. Печальный опыт, показывающий, как для Системы важно знать меру в конструировании угроз.
Если всё это авторам из ВШЭ удастся включить в историю «Единой России», тогда, пожалуй, это будет честный учебник...
Илья Неведомский
СамолётЪ