Собор российской общей матери. Владимир Путин и национальный вопрос

Именно националистический мотив, который прежде слабо использовался в президентской риторике и скорее в негативном ключе — в применении к оценке практики других государств, — стал, пожалуй, главной «новостью» президентского выступления на соборе. Хотя ничего особенно националистического в нём не было, если не считать упоминания о «национально-освободительном характере» конфронтации с Западом, знакомом многим, ещё не позабывшим содержание советских учебников. Тезис о том, что «мы сражаемся сейчас за свободу не только России, но и всего мира», пожалуй, мог бы произнести любой из генеральных секретарей ЦК КПСС, достаточно заменить «Россию» на СССР. Впрочем, Владимир Путин этого и не отрицает, заявляя, что по сути Древняя Русь, Московское царство, Российская империя, Советский Союз, современная Россия — это практически одно и то же, — «Русский мир», состоящий из всех поколений «наших предков и наших потомков». Плюс — длинный перечень нерусских народностей, населяющих Российскую Федерацию, которых президент вместе с русскими причислил к жертвам западной «русофобии». Кстати, такого длинного перечисления национальностей Путин не делал с 2022 года, когда говорил о героизме участников СВО.

Президент сравнил Россию с общей для всех матерью, после чего легко перешёл к уже знакомой теме традиционных ценностей, главными из которых декларируются вера в бога и многодетность. И с тем, и с другим сейчас в стране явные проблемы, учитывая слабую религиозность населения и близкие к катастрофическим цифры демографии. А консервативная часть общества, религиозные люди, на которых, как полагают комментаторы, было рассчитано выступление Владимира Путина, скорее составляют меньшую часть (хотя и весьма активную) российского общества.

Поэтому и «национальные», религиозные мотивы президентской речи трудно расценить иначе, как нежелание отдавать эти темы возможным конкурентам, включая и несистемных политиков.

Если же попробовать пробиться сквозь все эти «декларации-декорации» до реальной политической повестки российской власти, её по-прежнему можно описать как выбор из «трёх желаний»: хотим ли мы жить в России «как сейчас, как раньше или как у них»?

В 90-е — «нулевые» скорее было желание жить, «как у них». В «десятые» всех устраивала жизнь «как сейчас».

Нынче же, похоже, происходит попытка скрещивания «как сейчас» с «как раньше». Не случайно это царско-советское прошлое так расхваливают в новых учебниках? А чтобы сцепление не очень подходящих друг к другу концептов было попрочнее, чтобы не так бросались в глаза неудобные «швы», его обязательно следует «смазывать» образом врага, виновного во всех бедах нашего «собора общей матери».

Пожалуй, этот процесс и составляет сегодня суть актуальной национальной идеологии. Которая подаётся как учение «всесильное, потому что верное». И, вероятно, ключевое для очередного электорального цикла.

Илья Неведомский
СамолётЪ