«Мужское-женское». Совсем не «Дрянь» — каким получился новый сериал «Ира»

Надо сразу сказать, что авторы «Иры», безусловно, вдохновлялись суперпопулярной «Дрянью», но заимствовали у него скорее форму (и то частично), но не содержание, основанное на личном драматическом опыте автора сценария Фиби Уоллер-Бридж.

Эта талантливая британка на себе испытала то, как мир обращается с женщинами. И сперва её моноспектакль, а потом и сценарий сериала стали ответом на мизогинию, слатшейминг и сексуализацию, которые, как писала Фиби, «нам бросают в лицо».

Фиби раздражало, что женщинам постоянно объясняют, как нужно жить и как выглядеть. Фиби угнетало, что единственная ценность женщины якобы состояла в её сексуальности.

И в итоге она написала свою «сломанную» героиню, которая может желчно шутить о насущном: от отношений в семье до физиологии. Не стесняясь и ни перед кем за это не извиняясь, постоянно исследуя границы дозволенного.

И многие молодые зрительницы узнавали в героине «Дряни» себя.

Идея перенести «Дрянь» на российскую почву, кажется ещё более консервативную и требовательную по отношению к женщинам, витала в воздухе. Но воплотить её взялся мужчина — сценарист ситкома «Универ. Новая общага» Алим Бесчоков, для которого сериал стал ещё и режиссёрским дебютом. И уже одно это, пожалуй, объясняет главные различия между проектами.

Весь сериал складывается ощущение, что мы наблюдаем жизнь женщины глазами мужчины, она разговаривает с экрана со зрителями мужчинами и самым трогательным героем сериала тоже оказывается мужчина.

Сюжет сериала незамысловат. Прямое указание на его содержание содержится уже в анимированной заставке каждой серии, где рейв-вечеринка метафорически рифмуется с оплодотворением яйцеклетки. После чего удовлетворённая главная героиня покидает танцпол...

Главная героиня — 32-летняя Ира (девушку, имя которой означает «мир и спокойствие», играет Ингрид Олеринская — звезда сериала «Лондонград» о приключениях русских в Лондоне и комедии Романа Каримова «Неадекватные люди»), типичная бюджетница, работающая в МФЦ и искренне полагающая, что все сотрудники этого заведения будут гореть в аду. Эта, «рабочая» часть её жизни плохо стыкуется с личной, особенно утром в понедельник, когда нужно тащиться на работу с похмелья после ночных походов по барам или залипания в телешоу. Парень Сергей, с которым живёт Ира, несмотря на то, что работает сценаристом телесериала, считает, что телевизор смотрят недалёкие люди. Словом, у Сергея с Ирой налицо эстетические противоречия — в отличие от девушки молодой человек обожает глубокие фильмы с субтитрами. Ей же нет до них никакого дела. Попытки Сергея наставить Иру «на путь истинный» выливаются в периодические ссоры. После одной из них героиня пускается во все тяжкие, проводит ночь с коллегой по работе, а помирившись с бойфрендом, обнаруживает, что беременна.

Пытаясь выяснить, кто отец ребёнка, Ира внезапно влюбляется в неподходящего для этого кандидата — своего гинеколога. И параллельно разбирается с проблемами эксцентричной родни — ударившейся в религию матери, ревнивого брата и отца, который на старости лет завёл себе новую семью. Не забывая, конечно, язвительно над этим подшучивать прямо в камеру.

Российский сериал похож на британский вот этими откровенными шутками на камеру и рваным монтажом, смешивающим сюжетные линии, из-за чего мы регулярно видим Иру в странных ситуациях: авторам потом приходится разъяснять почему героиня просыпается в чужом доме, снимает пожар на вечеринке или падает на пол в автобусе в медицинской сорочке.

Всё это, как кажется, роднит «Иру» с «Дрянью». Но это только на первый взгляд. Если приглядеться внимательнее, обнаружится, что это только кажущееся сходство.

Например, старший брат Иры, может напоминать злобного мужа сестры Флибэг из британского сериала. Миша ведётся себя довольно гадко: женится на девушке из-за денег её отца, а потом изменяет ей с собственной мачехой. Но в конце сериала вдруг выясняется, в основе нелицеприятных поступков Миши лежит невылеченная детская травма. У героя, которого с юных лет заставляли присматривать за сестрой, по сути, не было детства, ему казалось, что вся любовь родителей досталась Ире, но он не подавал виду. Поэтому взрослое поведение Миши, открыто ненавидящего Иру, прочитывается как своеобразная «месть» маленького мальчика. Сцена-фантазия в одной из последних серий, где Миша поёт «Но я не плачу... ведь я же мальчик», способна вышибить скупую мужскую (и не только) слёзу. И это самый сентиментально-трогательный эпизод всего сериала.

Который, в отличие от своего британского аналога сё же смотрится куда менее драматично. Наверное, потому, что в прошлом у Иры, в отличие от Флибэг, нет настоящей драмы «разбитого сердца», нет трагедии, которая бы «сломала» героиню и заставила сильно ей сопереживать.

Поэтому фирменные язвительные комментарии в камеру насчёт чего угодно часто смотрятся грубо и вызывают неловкость. За редким исключением, вроде подшучивания над собственной матерью, увлёкшейся церковными делами.

Немногочисленными фрагментами, в которых характер Иры проявляет свою эмпатию, становятся трогательная забота о живом карпе, которого героиня ворует их супермаркета, чтобы спасти от участи быть зажаренным. Или история с маминым юным подопечным-сиротой, церковном воспитанником, которому Ира помогает познакомиться с понравившейся ему девушкой.

И тем не менее, сериал не назовёшь ни провальным с концептуальной точки зрения, ни тем более скучным.

Во-первых, выручают жанровые скачки, характерные для «Иры», которая, являясь формально драмеди, периодически развлекает зрителя, притворяясь то драмой, то историческим фильмом, то мюзиклом и даже хоррором...

Во-вторых (и, наверное, это главное), в сериале много злободневных размышлений о том, с чем приходится сталкиваться молодым женщинам. Для этого как нельзя лучше подходит формат скетча (пусть и на унитазе). Получается иронично, но доверительно. Словно с вами из камеры начинает говорить подруга, озабоченная теми же семейными и бытовыми проблемами, личными кризисами, не очень любимой работой.

В этом отношении, как точно заметил кто-то из критиков, «Ира» — почти «Ольга» для миллениалок. Возможно, эта попытка поговорить о внутреннем кризисе, переживаемом нынешними 30-летними россиянками, оказалась довольно поверхностной. Но точно не скучной.

Сергей Михайлов
СамолётЪ