Агенты «обратной модернизации». В России резко вырос спрос на труд осуждённых

То, что ещё год назад считалось гордостью федеральных и региональных управленцев, отчитывающихся об огромном превышении вакансий над безработными, превратилось в настоящую угрозу — экономике элементарно не хватает людей для поддержания функционирования. А дополнительный переток кадров в отрасли, связанные с обороной, ещё больше усугубляет ситуацию.

Кадровая уязвимость

По оценкам экспертов, на протяжении всего первого полугодия большинство отраслей промышленности демонстрировали высокий или критический уровень кадровой уязвимости. При этом во втором квартале ситуация ухудшилась: в мае-июне лишь одна—две отрасли могли похвастаться тем, что не попали в зону высокой нехватки квалифицированных кадров.

Больше всего на нехватку профильных работников жалуются автопром, производители электрооборудования и нефтепродуктов. В июне нейтральную уязвимость показала лишь деревообработка, следует из исследования, экспертов ВШЭ, результаты которого пересказывает РБК.

Бизнесу не хватает продавцов-консультантов и кассиров, строителей, специалистов по обслуживанию авто, дальнобойщиков.

Показательный «симптом» дефицита кадров — повышенный спрос бизнеса на труд осужденных. Об этом в четверг написали «Ведомости» со ссылкой на данные ФСИН. Согласно которым, сейчас к труду в 1700 организациях привлекаются более 26 000 осужденных к принудительным работам.

«Дисциплинированная рабсила»

Практика привлечения таких граждан к принудительным работам расширяется и становится «эффективным способом устранения дефицита трудовых ресурсов», сообщили в тюремном ведомстве.

Издание напоминает, что вступившие в силу с 2020 года поправки в законодательство об уголовно-исполнительной системе предоставили бизнесу возможность создания при предприятиях участков исправительных центров для осужденных к принудительным работам в форме общежитий. А с 1 октября 2023 года вступят в силу принятые весной изменения в Уголовно-исполнительный кодекс (УИК) РФ, которые позволят привлекать осужденных к принудительным работам у индивидуальных предпринимателей.

При этом ФСИН считает свой «контингент» «постоянной, дисциплинированной рабочей силой», которая востребована в сферах строительства, пищевого производства, сельского хозяйства, легкой промышленности, услуг, мебельного производства, лесозаготовки и деревообработки, жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства, переработки твердых бытовых отходов, добычи полезных ископаемых, машиностроения, химической промышленности...

Привлечение осуждённых является национальной «альтернативой» дополнительному массовому завозу в страну трудовых мигрантов из государств Средней Азии. Которых, впрочем, всё равно будут завозить...

Как отметили в тюремном ведомстве, сложившаяся практика не может считаться нарушением норм ст. 2 Конвенции Международной организации труда, принятой в Женеве 28 июня 1930 г. № 29. В этом документе уточняется, что работы по приговору суда под надзором властей не относятся к принудительной форме труда «при условии, что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний или обществ».

В ФСИН отрицают, что используется «рабский труд» и объясняют, что осуждённые к принудительным работам привлекаются к ним «в соответствии с трудовым законодательством».

Но даже в таком формате труд осуждённых не несёт экономике ничего хорошего, полагает экономист Никита Кричевский:

Кричевский отмечает, что, по-хорошему, такая занятость должна способствовать получению зеками новых компетенций. Но это по-хорошему, в мечтах. А пока ведомства продолжают отрабатывать количественную повестку, полностью игнорируя качественную.

«Чтобы сделать что-то нужное, следует посадить «кого надо»

Иными словами, чтобы делать что-то высокотехнологичное и очень нужное, следует сажать, кого следует. Это хорошо понимали в сталинской системе ГУЛАГА — предтече нынешнего ФСИН. Можно вспомнить навскидку хотя бы истории знаменитых советских «сидельцев»: «отца» советской космонавтики Сергея Королёва, авиаконструкторы Николай Поликарпов, Андрей Туполев...

Хоть к экономике это и не относится, но через ГУЛАГ прошло большое число крупных советских военачальников. Например, будущий маршал Константин Рокоссовский был денщиком у совершенно необразованного, очень грубого конвоира Бучко, которому приносил еду, топил печь, убирал его небольшую квартиру... И считал, что вытянул счастливый билет в ГУЛАГе — его не били и прилично кормили.

Возвращаясь же к экономике, можно сказать, что сейчас среди экономических историков уже стало аксиомой то, что подневольный труд менее эффективен, чем свободный. И это подтверждается конкретными показателями. Мало того, что ГУЛАГ всё время своего существования был убыточным. Так его существование ещё и привело к катастрофическому снижению эффективности отечественной экономики в целом. И в 1939-м и в 1950-м годах этот показатель в СССР стал в 2-3 раза ниже, чем в других странах.

И если низкий советский показатель 1950 года может быть объяснён (в значительной, но далеко не полной степени) последствиями послевоенной разрухи, то удручающе низкий уровень мирного 1939 года обусловлен в значительной мере тотальным насаждением подневольного, принудительного труда, в том числе — в системе ГУЛАГа, внеэкономическими методами его организации.

Главный риск экономики

Самыми же высокими темпы и качество экономики в ССС/РФ были в периоды максимальной свободы: в годы НЭПа, в хрущёвскую «оттепель» и в первый период «косыгинской реформы» в 1960-е, а также в 2000-е годы нового века...

Дефицит кадров уже привел к тому, что зарплаты растут темпами, которые опережают рост производства. Рост зарплат означает рост потребления, что выливается в рост цен. ЦБ считает дефицит кадров сейчас одним из главных рисков для российской экономики. И углубление этой проблемы летом может стать еще одним аргументом в пользу нового повышения ключевой ставки в сентябре.

Илья Неведомский
СамолётЪ