Трудно выйти из тени. Семейная «Номинация» Надежды Михалковой

Начнём с того, что маленькая Надя Михалкова уже получала голливудского «Оскара» — вместе с папой, гордо и весело державшим её одной сильной рукой над огромным залом, заполненным звёздами разной величины, которыми полным-полна заокеанская «Фабрика грёз». Хочется сказать, что это было сто лет назад. Но нет — прошло всего лишь 28 лет. И, кажется, целая жизнь, в начале которой не было президента Путина, зато были «Утомлённые солнцем» — тот самый честный и жёсткий фильм совсем молодого ещё Никиты Сергеевича, в котором дочку комдива Котова сыграла семилетняя Надя, и те самые «лихие девяностые», без которых фильм вряд ли появился бы на свет.

Интересно, что должен чувствовать человек, у которого уже вроде бы всё в жизни «было», включая «Оскар», пускай и на папиной шее? Вот на это «интересно», как кажется, и задумала дать ответ наша «бедная-богатая» 35-летняя Настя, дожившая до своего кризиса среднего возраста, в сериале, который сама написала (в соавторстве с Дарьей Воротынцевой, Марией Трубниковой, Сергеем Козиным) и сама сняла.

Завязка конфликта была придумана небанальная, интригующе-резкая, а по нынешним временам так и вовсе сверх-актуальная: молодая российская звезда, покидая страну ради карьеры в Голливуде, режет в последнем интервью всю «правду-матку» про современное российское кино («Будущего нет, потому что индустрии нет. То, что они снимают, сами не смотрят. Вкус у них есть — только снимают одно, а смотрят другое... Современное кино — это не про талант, а про скорость. Пытаются быстрее снять, потому что ипотека, или домик у моря купить хочется...»), сжигая все мосты для возвращения. Зритель ещё не успевает даже разобраться, что стоит за этими высказываниями — снобизм или честность, как уже выясняется, что приглашение в США аннулировано и «тамошняя» карьера не состоится. Но нужно как-то жить здесь и сейчас.

«Как-то» получается не очень — предсказуемые неудачи на кастингах альтер-эго Нади Михалковой — Вера Истомина (тоже дочь суперизвестного, правда, покойного кинорежиссёра), — запивает шампанским и «заедает» разборками с более удачливыми «друзьями» по кинотусовке. В это время её старшая сестра по сериалу (и по жизни тоже) в исполнении действительно давно и реально востребованной отечественным кино Анны Михалковой, скачет по съёмкам рекламы и сериалов, в перерывах между которыми громко тоскует по «настоящей роли», с которой не стыдно было бы съездить в Канны.

Есть ещё в этой семейке, для простодушного обывателя до неотличимости похожей на настоящую семью (вплоть до фамильного «гнезда» — почти точной копии знаменитого дома на Николиной горе), мама преклонных годов. Нисколько не похожая на Татьяну Михалкову (настоящую маму Ани и Нади) 83-летняя Людмила Максакова, очевидно, должна была замаскировать историю, поднять её над чисто семейным бытом и придать «общечеловеческой глубины». Для этого и без того обладающую довольно властным характером Максакову (привет «кровавой барыне» из «Му-му» Юрия Грымова) «вооружили» благотворительным фондом имени покойного мужа, любовником (в исполнении Владимира Мишукова) и даже приёмной дочерью.

Так что мать и старшая сестра живут полной жизнью: первая увлечена интригами и, вероятно, некими махинациями, связанными с делами фонда, вторая, как уже было сказано, шабашит изо всех сил.

И только младшая (и бесконечно молодящаяся) Вера-Надя остаётся неприкаянной — не только на кастингах, но и в «семье своей родной казалась девочкой чужой». Ровно до того момента, как журналисты раскапывают, что, оказывается, папин фонд, ловко управляемый мамой, успел потратить госсредства, выделенные на некий патриотический фильм под названием «Единственная», но фильм таки не снял. Скандал грозит репутации всего семейства, отчего оно немедленно сплачивается, а у младшей — Нади — появляется шанс снять кино и доказать всем злопыхателям, чего она на самом деле стоит и что такое «настоящее кино».

И вот ровно с этого момента сериал «Номинация», который до того ну очень долго запрягал своей экспозицией и экспликацией, постепенно превращается, на наш взгляд, в полнейшую лажу. Вместо г..носценария «Единственной», на реализацию которого нет денег, появляется из небытия последний и, естественно, гениальный сценарий, написанный гениальным же папой-Истоминым в соавторстве с живым пока другом. Место действия — Север, жанр — притча, герои — старики и молодые, первые должны по какой-то старой традиции принести в жертву вторых. Галиматья несусветная, что затем подтвердят кадры кастингов и съёмок, но в представлении Веры из сериала и Нади-режиссёра именно из такого «гумуса» и получаются шедевры, претендующие на какую-нибудь номинацию крутого международного киносмотра...

Это та глубокомысленная, фантастическая пустота, к которой (вместо простоты, свойственной настоящим гениям) на закате карьеры пришёл Михалков-папа, кажется и к сожалению, окончательно увязший в своём «Бесогоне». Надежда же, наследуя родителю, с неё начинает собственное кино...

Ей мало просто сатирического изображения светской и кинематографической тусовки, в которой она вращается с младых ногтей и которую знает, как никто. Отсюда и встречающиеся в «Номинации» довольно живые и забавные зарисовки с участием идиота-инвестора (Игорь Миркурбанов), пропихивающего на роль свою любовницу, или 27-летнего режиссера, который проводит презентацию «ретроспективы» своих фильмов — целых двух.

А самым, пожалуй, сильным становится эпизод с участием Ольги Остроумовой в Доме ветеранов кино, куда сёстсры Истомины, собирающиеся снимать кино «почти без денег», едут за актёрами, готовыми «за так» сыграть деревенских стариков из отцовского сценария...

Главное, что мы видим в «Номинации», — комплексы сестёр Михалковых, так и не убедивших себя в том, смогут ли они дотянуться до творчества, которое было бы не хуже, чем у папы. Особенно это касается Нади, которая, кажется, всеми силами стремится ответить за реальные или мнимые, нанесённые обществом обиды всеми этими пересудами про «на детях великих», про «яблоню и яблоки»... И она вроде бы пытается ответить, но получаются то слепые удары по клишированному «патриотическому кино», то по либералам от индустрии пытающимся искать глубинные смыслы там, где их нет. Но в итоге получается та самая пустота, наполненная ватой банальных диалогов и прикрытая глянцевой обёрткой. И сюжет не выстраивается. А сериал превращается в набор «весёлых картинок» с кинопикника, как в финальном клипе, смонтированном принципиально «немым» братом сестёр Истоминых для поступления во ВГИК...

В конце последней серии, обманувшей зрителя в лучших ожиданиях, вспомнилось вдруг что-то очень знакомое и давно позабытое... Да, «Сёстры» Алексея Толстого. Перечитайте. Атмосфера первой части на удивление похожа на начало «Номинации» — «цветущий миндаль» старшей сестры с её «поэтическим» адюльтером, «коровьи» метания младшей, с играющим в здоровом организме молодым гормоном... Сюжет для Толстого выстроила сама жизнь — грянула революция 1917-го года с её «жертвоприношениями», которые до селе никому и не снились. Грянула и всё перевернула, всех оживила...

Наде Михалковой немного не повезло с «богатыми, которые тоже плачут».

Впрочем, и у нас в феврале «грянуло». Можно снимать продолжение...

Сергей Михайлов
СамолётЪ