Кадуйский потоп.
После выборов. Почему в Госдуме нет полноценной партии бизнеса?
Сегодня Россия — зависимое от добычи природных ресурсов государство с серьёзной демографической проблемой и не соответствующей размерам страны экономикой. На самом деле это большие вызовы для страны, которые, как кажется, не вполне осознаются российским обществом.
Это видно хотя бы из того, что амбициозная задача достижения настоящего национального величия — превращения России в великую экономическую державу, органично соединяющую интересы предпринимателей и широких слоев общества, — стоит в приоритетах населения далеко не на первом месте.
На первых местах (в порядке убывания) россияне называют такие причины считать свою державу великой, как военная мощь, авторитет президента, успехи в спорте и культурном наследии. При этом об экономических достижениях вспоминают только редкие респонденты социологов. А уж про уровень жизни, как маркер России — по-настоящему великой державы, не сказал никто. И это, заметим, не конец, XIX или начало XX веков, а самый что ни на есть XXI век, когда, казалось бы, для любой страны должны быть синонимами такие понятия, как «экономическая развитость» и «политическое влияние».
В России до сих пор всё не так. Здесь и через сто лет после Октябрьского переворота и через семьдесят после окончания Великой Отечественной войны актуальными остаются ценности выживания, а не развития. Главный экономический лозунг основной массы населения, как показал нынешний год выборов, формулируется просто: «Снизить инфляцию и повысить доходы!.
Людей мало интересуют такие проблемы, как снижение налогов, административных барьеров, коррупции в регулирующих и проверяющих органах, — всё то, в общем, что так близко сегодня бизнесменам, попадающим под очередную волну экономического огосударствления.
Раз так, то нечего и рассчитывать на высокие результаты политиков, пытающихся продвигать повестку, актуальную для экономики и бизнеса. Прошедшие выборы это показали практически и со всей очевидностью. От непопадания в Заксобрание Вологодской области кандидата от череповецкого бизнеса — руководителя Агентства городского развития Оксаны Андреевой, несмотря на активную поддержку бизнес-сообщества, до жалких 0,52% голосов, отданных на выборах в Госдуму за Партию Роста
(1 депутатское место) — единственную партию, позиционирующую себя в качестве партии бизнеса.
Гораздо большего, пожалуй, бизнес добивается, когда начинает поддерживать другие партии и другие повестки. И особенно, если это происходит в тесном сотрудничестве с президентской администрацией, как в истории с самым успешным «новичком» минувшей избирательной кампании — партией «Новые люди», «выращенной» в ударно короткие сроки основателем компании Faberlic, бизнесменом Алексеем Нечаевым, и «отъевшей» у КПРФ с «Умным голосованием» значительную долю протестного электората.
На прямые вопросы о неучастии в политике и отсутствии в политическом поле страны серьёзной бизнес-партии опрашиваемые в частном порядке предприниматели чаще всего закатывают глаза («видишь ли, Юра...») и начинают что-то говорить о целесообразности, о необходимости «не раскачивать лодку» и сотрудничать с властью, которая «вот-вот» обратит внимание на запросы бизнеса.
Впрочем, возможно, я зря приставал с неудобными вопросами к людям хорошо «засвеченным» в публичной плоскости, чей статус сам по себе обязывает говорить уклончиво.
Потому что наиболее прямой и простодушный ответ я получил как раз от не самого известного череповецкого предпринимателя Евгения Коптякова.
«Мне кажется, — сказал он, немного подумав, — есть три основные причины, отчего в большой политике нет чётко оформленной и по-настоящему дееспособной партии бизнеса. Во-первых, российский бизнес очень неоднородный. Ну смешно же мне пытаться сравнивать себя, к примеру, с Алексеем Мордашовым. У нас очень разные бизнесы и интересы. Во-вторых, бизнес у нас в стране традиционно находится под подозрением. И попытки предпринимателей объединиться лишь усиливают опасения властей. Наконец, знаешь, на то, чтобы заниматься политикой у многих, особенно не самых крупных предпринимателей просто нет времени».
Я подумал, что собеседник прав, интуитивно нащупав, самые уязвимые места отечественного бизнес-сообщества. Фактор разобщённости, к примеру, проявляется н только в том, что отечественные олигархи привыкли решать свои проблемы не в политической борьбе (привет Ходорковскому!), а с помощью лоббистских ухищрений.
Как справедливо отмечает директор ВЦИОМа Валерий Фёдоров, идея создания бизнес-партии может родиться только в среднем слое бизнеса — где есть энергия, соответствующий интерес, необходимые ресурсы. А главное — люди, ещё не успевшие «забронзоветь» и сосредоточиться на защите уже нажитого. Они хотят расти и расширяться, но прямых «ходов наверх», к государству, им не хватает.
Но и инициативы среднего бизнеса могут получить шанс на реализацию, только если их поддержат микропредприниматели — составляющие основную массу бизнеса, на основе которой можно пытаться создать разветвлённую партийную сеть.
Но даже этого, уверен Фёдоров, недостаточно для того, чтобы преодолеть барьер в «проходные» для Думы 5%. Чтобы этого добиться, нужно привлечь под знамена бизнес-партии более или менее массовые группы, которые сейчас бизнесом сами не занимаются.
Это молодёжь, значительная часть которой сама задумывается о собственном деле, имея при этом довольно романтизированные представления о бизнесе, сильно смещённые в пользу цифрового и виртуального предпринимательства. Сторонниками бизнес-партии могла бы стать и часть активного населения среднего возраста, которая понимает и принимает ценности экономического роста. А, возможно, и задумывается и о том, чтобы «перестать работать на дядю» и начать — на себя. Наконец, привлечь под партийные знамёна реально так называемых самозанятых, которых государство подталкивает к тому, чтобы «выйти из сумрака». Желание уменьшить цену этого выхода может родить интерес поддержать партию, борющуюся против налогового пресса и за общую дебюрократизацию.
Всё это хорошо. Но вот дальше возникают два главных барьера, преодолеть которые даже сложившейся бизнес-партии будет нереально.
Барьер первый, связанный с идеологической неопределённостью будущей партии, а точнее — с вопросом о том, во что выльется её непременный либерализм: будет ли он национальным или глобальным, космополитичным. Для действующей российской власти, сумевшей поссориться едва ли не со всем миром, этот маркер будет чрезвычайно важен. Она не остановится перед тем, чтобы похоронить любую бизнес-партию, готовую свернуть в сторону от «генеральной линии», делающей её «партией отечественного товаропроизводителя». А вот согласие на такой статус, плюс безусловная поддержка президента Путина дают частичное право критиковать текущий курс по отдельным темам.
Барьер второй — заключён, как ни парадоксально, в самих ценностях экономического роста, которые вынуждена поднимать на щит любая бизнес-партия. Эти ценности непосредственно связаны с расширением потребительских возможностей людей. В частности, с возможностями быть независимым, работать на себя, жить хорошо и свободно, не зависеть от других и от государства.
На самом деле это весьма крамольная позиция для современной России, с её государственной политикой, направленной на ограничение потребления и, соответственно, возможностей для получения доходов, с одной стороны, и усилением налогового давления на население («люди — новая нефть»).
Оба барьера не внушают повода для оптимизма. С сожалением приходится констатировать, что собственная «партия бизнеса» была бы ценным приобретением для российской политической системы, но шансов на успех у её создателей нет.
С большой долей вероятности можно предсказать, что большинство заинтересованных предпринимателей, вероятно, и дальше предпочтут не вкладываться в собственную партию, а покупать места в чужих партийных списках.
Илья Неведомский
СамолётЪ