Оксана Андреева: «С государством надо играть по его правилам»

Предприниматели Череповца, как, впрочем, и их коллеги по всей стране, переживают непростые для себя времена. Почти тотальная самоизоляция населения, прямой запрет на занятия определёнными видами предпринимательства в период острой фазы пандемии, неизбежные в таких условиях стагнация спроса и падение денежных доходов, — всё это очень больно ударило по большинству предприятий. Для части из них удар оказался смертельным. Части удалось остаться на плаву, в том числе и благодаря господдержке.

Но, как показал опрос, проведённый в конце августа Промсвязьбанком и «Опорой России» среди более чем 1,6 тыс. компаний, большинство предпринимателей в России оценили в 50% и менее шансы выдержать удар второй волны COVID-19. Более 40% сообщили, что не смогут заплатить налоги, чья выплата была отложена в рамках господдержки.

Самочувствие бизнеса в период пандемии

А как чувствуют себя предприниматели Череповца, по мнению руководителя организации, призванной держать руку на пульсе городского бизнеса? Таким был первый вопрос, который мы задали директору АНО «Агентство городского развития» Оксане Андреевой.

— Предыдущий большой кризис, начавшийся в 2008 году, был кризисом крупного промышленного сектора. Тогда происходили два больших передела — рынков и передел, связанный с людьми, когда значительная часть работников стала не нужна крупному бизнесу, и он вынужден был отправить их на улицу. Если сравнить то время с нынешней ситуацией, можно сказать, что тогда было понятно, куда мы можем встраивать людей. Посткризисные 2010-11 годы были временем, когда малый и средний бизнес только еще начинал занимать многие свободные ниши. В провинциальных городах, как, например, как Череповец, ещё не была так развита сфера услуг, как в Москве и городах-миллионниках. Поэтому тогда у нас было чёткое понимание, что нужно делать: как можно кого-то переучить, кому дать финансовую помощь. Сейчас же мы столкнулись, по сути, с кризисом сферы услуг — она пострадала больше всего. Но одновременно это сфера, которая в принципе должна быстрее всего восстановиться. Хотя в самом начале, конечно, было много эмоций. И это понятно.

Нас практически заперли дома, мы не понимали, что делать с людьми. Примерно через месяц какое-то понимание появилось.

— Насколько я понимаю, сам город подошёл к нынешнему кризису в хорошей финансовой «форме»?

— Да. Основная налогооблагаемая база Череповца складывается из НДФЛ. Здесь наши крупные предприятия-работодатели позволили городу удержаться. И статистические данные свидетельствуют, что первый квартал мы отработали очень хорошо. Удалось даже создать подушку безопасности, которая позволила оказать определённые меры поддержки, дать послабления предприятиям, пострадавшим от кризиса. С другой стороны, мы, и кризис подтвердил наши подозрения, поняли, что очень много бизнеса ещё находится в тени.

— Сколько примерно?

— Около 10%. Причём, речь не только о не зарегистрированных предприятиях. Много людей занято в сфере услуг. И многие получают серую зарплату на зарегистрированных предприятиях. Но именно такие предприятия оказались наиболее пострадавшими в ситуации пандемии — они не только вынуждены были приостановить деятельность, но и не смогли получить ту поддержку, которую государство предложило пострадавшим. Мы увидели целый пласт бизнеса, выпавшего из поля зрения государства и фактически оказавшегося без поддержки. Этим предприятиям можно посочувствовать. Но, с другой стороны, нужно отдавать себе отчёт в том, что играть в игры с государством — дело бесперспективное. С государством нужно взаимодействовать по его правилам.

— Что ещё интересного удалось узнать благодаря пандемии про городской бизнес?

— Мы уточнили состав населения: сколько на самом деле занятых, экономически активных, сколько работает в крупном бизнесе, в бюджетной сфере, и сколько в малом и среднем бизнесе. Получилось, например, что на крупных предприятиях города занято порядка 25 тысяч человек, на предприятиях МСП — около 34 тысяч. Ещё 13 тысяч занимает бюджетная сфера. Но ведь ещё порядка 13 тысяч у нас оказались не учтенными нигде. Интересная цифра? Мы увидели, что те, кто никогда не работал официально и не планирует, ведут свой бизнес фактически нелегально, вдруг ринулись в центр занятости вставать на учет.

А бизнес ведь не всегда и виноват, что они не являются плательщиками. Это государство позволяет кому-то не платить налоги, и бизнес просто продолжает это делать.

Я считаю, что это не совсем справедливо. Мне хочется увидеть со стороны государства какие-то системные шаги, которые бы позволили эту ситуацию исправить. Кажется, сегодня настало время, когда в системе должно что-то поменяться.

— Что, например?

— Могу привести пример с онлайн-кассами, для внедрения которых, кстати, много сделал Михаил Мишустин ещё в качестве руководителя налоговой службы. Надо отдать ему должное — система налогообложения стала более открытой и понятной с точки зрения отчётности. Только что у меня была встреча была с предпринимательницей — владелицей сети мясных «бутиков». Так вот она говорит, что очень рада появлению онлайн-касс. Она, как руководитель бизнеса, в котором занято много людей и, соответственно, на ведение дела большое влияние оказывает человеческий фактор, открыла для себя много интересных моментов. Теперь, по её словам, она видит весь производственный цикл, места возникновения затрат. Онлайн-кассы в том числе помогают бизнесу увидеть реальную картину бизнес-процессов, оптимизировать затраты.

— Если уж мы начали говорить про налоги, надо отметить, что нынешний год может стать последним, когда предприниматели смогут воспользоваться системой Единого налога на вменённый доход...

— Отмена ЕНВД — мера очень болезненная. И не только потому, что он был привычным, и его платили много лет. Предприниматели вообще остро воспринимают любые изменения в системе налогообложения, они любят стабильность и простоту. Уже упомянутая предпринимательница рассказывала мне, что её управление денежными потоками сравнимо по сложности тем, что происходит на крупным предприятии. Одно дело, когда ты продукт закупил оптом и продаёшь в розницу. И совсем другое, если ты из него производишь много разных наименований своей продукции, каждое из которых при этом учитывается отдельно и по-разному. Мало того — в каждому случае применяется своя система налогообложения. Естественно, что человек спрашивает: нельзя ли как-то упростить схему, чтобы можно было просто купить патент на производство сразу всего, позволяющий легко отчитаться перед налоговой? Я оптимист по натуре, я верила, что ЕНВД удастся отстоять, большое количество людей разного уровня было задействовано для защиты налога. Но, к сожалению, не случилось. Мы обсуждали этот вопрос с областью. Советовались с заместителем губернатора Виталием Тушиновым и бизнесом о том, куда переходить с ЕНВД. Есть два варианта перехода: в самозанятые, что многим не подойдёт, и упрощённая система налогообложения, чреватая большим ростом затрат, который скажется на конечном потребителе. Предприниматели просто вынуждены будут повышать цены.

Для нас дополнительная проблема отмены ЕНВД в том, что этот налог оставался в городе, а УСН уйдёт в областной бюджет. Так что проблема отмены «вменёнки» — это ещё и проблема развития городов.

Готов ли бизнес к «Синергии роста»?

— Выход из карантина совпал с подписанием соглашения между правительством региона, крупнейшими компаниями и городом по развитию проекта «Синергия роста». Какую часть череповецкого малого бизнеса это соглашение может затронуть?

— В основном это сфера строительства, производства. У нас в этой сфере занято меньше половины предприятий. Но несмотря на то, что, как мы уже говорили, нынешний кризис — это кризис услуг, с самого начала было понятно, что сфера услуг восстановится, что мы всё равно будем ходить в парикмахерские, будем пользоваться услугами общепита...

— Сфера услуг восстановится, но, наверное, не в том виде, в каком была...

— Да, будут потери. Но, что, к примеру, происходит в других городах, где общепит открылся раньше? Многие отмечают, в том числе и наши предприниматели, которые работали на летних верандах, что денег они стали зарабатывать больше, чем при работе полного комплекса — закрытого и открытого пространства. Меня, признаюсь, это удивило. Но желание людей не сидеть дома, потребность в общении привели к увеличению потока посетителей в кафе и рестораны. В принципе общепит (не все заведения, конечно) отмечает некоторый рост. Форматы, да, изменятся, но они и должны меняться. Мир меняется, и форматы общения с потребителями должны меняться. В самом начале кризиса, когда мы строили прогнозы, мы не видели совсем поддержки сферы производства, эту отрасль, которая больше всего отчисляет НДФЛ, не признали пострадавшей. Хотя практически все компании, столкнулись, например, с таможенными ограничениями. Тот же «Фиброплит», к примеру, встал почти на три месяца, потому что рынки закрылись. Предприятия вынуждены были переориентироваться, а помощи от государства не получили, им непросто быстро восстановиться. Банковская сфера не всегда может оперативно реагировать на серьёзные экономические вызовы. Банки сейчас сориентировали на кредитование предприятий под выдачу зарплаты под 0%. К ним очередь выстроилась, но не все могу получить деньги, потому что банки продолжают оценивать риски так, как будто ничего не произошло. Хотя государство сказало, что берёт риски на себя. Хорошая мера господдержки была по снижению страховых взносов с 30 до 15%. Если бы она ещё продлилась до конца года... Но я надеюсь, что меры поддержки экономики, бизнеса ещё будут.

А что касается проекта «Синергия роста 2.0», то с 2012 года мы смогли создать открытую систему взаимодействия, построить электронную платформу, которая позволяет крупным предприятиям показывать свои потребности. Со временем мы поняли, что многие наши предприятия не доросли до уровня исполнения контрактов с крупными компаниями, не соответствуют их требованиям. И вот уже на протяжении двух лет мы ведём постоянное обучение тех, кто хочет стать поставщиком крупных предприятий. И эта система, которую мы строили во взаимодействии с бизнесом, позволяет нам рассчитывать, что проект у нас получился.

— Насколько малый и средний бизнес уже готов к сотрудничеству с «Северсталью» и ФосАгро?

— Пока только на 10%, а новая цель — 40%. Цель очень амбициозная. Но очень много уже сделано и сейчас делается самими крупными компаниями. Они стали более открытыми, начали объяснять, над какими компетенциями надо работать, чтобы стать их исполнителем. По «Синергии» предстоит сделать ещё очень много всего. Главное, мы не должны ориентироваться только на одно крупное предприятие, мы учим бизнес кооперироваться между собой. У нас много примеров, когда, не найдя работу на «Северстали», предприятия благодаря нашей электронной платформе находят новых партнеров в своей среде.

Нам удалось убедить область, чтобы на нашей электронной площадке был создан электронный магазин, где в открытом доступе были бы отражены все муниципальные закупки. Это выполнение обещания губернатора, которое он дал перед выборами в марте позапрошлого года: отдать местным производителям муниципальные заказы на сумму более 1 млрд рублей. В течение этого года мы запустили похожий проект на уровне муниципалитета — теперь информация с заказами бизнеса и муниципалитета находится на едином ресурсе. Сегодня там размещено заказов уже более чем на 2 млрд. Мы, кстати, пошли дальше. Муниципалитет подготовил свой рейтинг компаний. Новый рейтинг позволяет городу уберечься от недобросовестных контрагентов.

Город готов работать с теми, кто платит налоги, и готов работать не один год. Сейчас речь о долгосрочной системе взаимодействия, которая позволит компаниям получать доход, а городу — осуществлять свою стратегию развития.

Мне кажется, система взаимодействия меняется и позволяет бизнесу оставаться здесь, на нашей территории, а не искать возможностей на стороне.

— Кстати, много местных предприятий меняет прописку?

— Немного. Если вернуться к статистике, то в первую неделю карантина больше снимались с учета и меньше регистрировались, сейчас наоборот — больше регистрируется. Разница плюсом от 50 до 80 предприятий. Так что наблюдается даже рост.

«Теория и практика» ТОСЭР

— Ещё одна тема, о которой мне хотелось поговорить ещё до пандемии и которая, наверное, сейчас получает несколько иную перспективу — это результаты работы череповецкой Территории опережающего социально-экономического развития. Ещё в конце февраля Счётная палата усомнилась в эффективности льготных режимов для инвесторов. Регионы теряют деньги, а взрывного экономического роста так и нет. Речь о работе особых экономических зон и территорий опережающего социально-экономического развития. Что можно сказать по этому поводу?

— Я считаю, что это мера эффективная, потому что, когда на первом этапе реализации крупного инвестиционного проекта государство берёт на себя затраты, это хорошо. Деньги, которые предприятие тратит на подключение, к примеру, газа, электричества и прочую инфраструктуру, вырастают в огромные суммы. И это здорово — получить площадку, оснащенную дорогами, сетями. Но чтобы эта площадка заработала, важно, где она находится. В России, по данным той же Счётной палаты, денег на обустройство площадок для бизнеса было потрачено очень много, а проекты реализовывались практически в «голых полях». Да, были города — Калуга, Тольятти, — в которых построены работающие предприятия. Но мы для себя чётко понимали, что территория нашего Индустриального парка «Череповец» должна быть приближена к крупному бизнесу, а предприятия, которые зайдут на неё, будут пользоваться сырьём наших крупнейших компаний, «Северстали» прежде всего. Жизнь подтверждает правильность нашей стратегии. Но, когда мы пошли по этому пути с помощью Минэкономразвития, Фонда моногородов, мы не знали или не учли некоторых вещей. Например, того, что концепция того же индустриального парка или ТОСЭР на этапе разработки — это только теория, зачастую сильно отличающаяся от реальной практики, которую довольно тяжело спрогнозировать на три года вперёд. Кроме того, в таких проектах практически совсем не закладывается время на проектирование инфраструктуры — всё делаешь по аналогам, не особо разбираясь, что подходит, а что — нет. Из-за этого невозможно ни точно узнать, кто и с каким продуктом к нам зайдёт, ни попасть в 100% показателей по планируемой загрузке предприятий. Мы этого не понимали, действуя по стандартной методике Фонда моногородов. Правда, нам было чуть легче, потому что у нас город промышленный.

Самое главное, у нас уже был потенциальный резидент — Группа «ЧФМК», с готовым проектом завода «Фиброплит». И это во многом стало решающим фактором для принятия Фондом моногородов решения в нашу пользу.

Пока парк планировался, у нас, наверное, сменилось два круга предприятий, желавших участвовать в индустриальном парке: они подавали заявки, потом у них что-то менялось, потом они снова подавали заявки...Винить здесь некого. Но парк строился полтора года. А за это время много чего изменилось. И те, кто хотел прийти к нам, либо ушли в другое место, либо вообще отказались от своих инвестиционных планов. Фактически только в 2017 году, когда в Индустриальный парк зашёл и быстро построился «Фиброплит», мы начали подбирать резидентов. Сегодня у нас свободных земельных участков нет: по трём участкам планируется подписывать соглашения, с остальными они уже подписаны. Мы ждём проектно-сметную документацию. Компании заходят с готовой госэкспертизой, на получение которой тратят 1,5­–2 года. Предстоит ещё немало поработать нам всем по сокращению этих сроков. На муниципальном уровне у нас всё сейчас отлажено, но всё, что связано с ресурсниками, до сих пор решается сложно.

— Сколько сейчас предприятий в ИП «Череповец»?

— Пять. Три предприятия уже получили разрешение на строительство: Череповецкая энергетическая компания, Череповецкий машиностроительный завод и Завод по производству тепловых элементов, компании «Норд» из Шексны. Надеемся, осенью они приступят к строительству.

— И всё-таки, стала ли череповецкая ТОСЭР инструментом развития города и его экономики? Каковы основные результаты работы?

— Надо понимать, что ТОСЭР — вся территория города. Главное условие для открытия бизнеса на этой территории — у него должен быть новый инвестиционный проект. При этом новое юрлицо создавать не обязательно. Но если проект планируется в рамках действующего юридического лица, то требуется создать столько же рабочих мест, как на уже действующем предприятии. В основном у нас создаются новые предприятия. На примере «Фиброплита» мы видим, сколько реально инвестор смог сэкономить на ТОСЭРе, и эти деньги он вложил в производство. Почему не стоит очередь на территорию? Сначала очень долго решение принимало государство — с момента, как мы защитили свой проект, прошло, наверное, года полтора. За это время часть инвесторов, которых мы звали, остыли и махнули рукой... Часть предпринимателей испугались дополнительного контроля в ТОСЭР и предпочли работать, как работали. Большая проблема — отсутствие проектов. У многих нет возможности взять кредит: перечень необходимых документов настолько подробный, что ты практически «раздеваешься» перед банком. Ну и ставки по кредитам «кусаются», хотя за 5 лет и произошло существенное их снижение. На инвестиционные цели, на модернизацию, можно взять и под 8, и под 6%. Но всё равно это очень много. Производственникам такие кредиты не позволяют развиваться так, как им хотелось бы. Не всех устраивает даже форма поддержки, которую предлагает Фонд моногородов — займы под 0% и под 5%. Впрочем, «нулевая» ставка на самом деле не совсем нулевая — должна быть ещё банковская гарантия, которая тоже стоит денег — до 3% от суммы займа. И, повторюсь, огромный перечень документов. Понятно, что все несут риски. Но работать над сокращением этого перечня надо. Потому что он не позволяет бизнесу быстро начать реализацию проектов.

— Летом правительство России приняло постановление, которым расширило перечень льготируемых видов хозяйствования в ТОСЭР. И, насколько известно, в правительстве Вологодской области готовится пакет документов с целью расширения перечня видов экономической деятельности на ТОСЭР «Череповец». Как бы вы это прокомментировали?

— Вначале города сами определяли, какие виды экономической деятельности они хотели бы развивать у себя. Теперь на уровне Минэкономразвития принято решение, что статус резидентов ТОСЭР могут получать проекты по всем видам экономической деятельности, кроме подакцизных (например, производство этилового спирта). Возможно, тем самым государство хочет дать дополнительный импульс развитию этой программы и этой системе налогообложения. Кстати, мы в период пандемии работали над законодательной инициативой и надеемся, что ее примут: страховые взносы работодателей — тот самый налог «на людей», который снижен с 30 до 7%, действует в ТОСЭР всего 3 года. В августе этого года действие такой льготы заканчивается. Хотя другие налоговые льготы — на землю, на прибыль — действуют10 лет. В этом нет логики. Поэтому мы и выступили с инициативой синхронизировать обе нормы, распространив их действие на десятилетний срок — до 2027 года. Подключили губернатора, Совет Федерации, другие регионы.

— А что потом?

— По Налоговому кодексу возможно продление ещё на 5 лет. А потом начнёт действовать общая система налогообложения. Посмотрим, время у нас ещё есть...

Беседовал Юрий Антушевич
СамолётЪ

Игорь Истомин, руководитель Череповецкой организации «ОПОРА РОССИИ»:

— Сказать, что пандемия сильно повлияла на бизнес — ничего не сказать. В марте у всех у нас была одна задача — поскорее вернуться к работе. С тех пор идёт восстановление. И до сих пор мы ещё не вернулись к докризисному состоянию. И когда вернёмся, пока непонятно.

С нового года нас может ждать ещё один удар — отмена Единого налога на вменённый налог (ЕНВД), которая приведёт к дополнительной нагрузке для предпринимателей. Для многих она может оказаться непосильной. Правда, сейчас в Госдуму внесён законопроект о продлении действия «вменёнки» до 2025 года, так что надежда остаётся.

Стала ли отсрочка по уплате налогов ловушкой для бизнеса? Трудно сказать. Государственные программы поддержки (отсрочка по налогам, реструктуризация кредитов и беспроцентные кредиты на зарплату сотрудникам) позволили в разгар коронакризиса удержать на плаву большое число компаний. Но, наверное, лучше всё-таки, если бы государство объявило налоговые каникулы для бизнеса. Бизнес смог бы восстановиться, окрепнуть и вновь платить все причитающиеся налоги. Сейчас же остаётся реальной угроза массовых банкротств. Бизнес до сих пор не может спрогнозировать спрос во втором полугодии и вместе с этим свои финансовые потоки, многие ожидают снижения выручки. Согласно индексу RSBI (исследование «Опоры России» и Промсвязьбанка), доля компаний, отметивших ухудшение условий бизнеса, — 70%, а число позитивных оценок осталось на минимальном уровне. Наиболее негативные оценки продолжали отмечать представители сферы услуг и микробизнеса, где об ухудшении условий заявили по 74% респондентов.

Евгений Коптяков, предприниматель, директор и учредитель ООО «Стройтранс»:

— Влияние кризиса на бизнес происходило по-разному. Если взять малый бизнес в сфере услуг, в общепите, то на него влияние карантина оказалось пагубным. Многие заведения были вынуждены закрыться, проработав неделю после того, как получили разрешение на работу. Остались на плаву относительно крупные предприятия, у которых была финансовая «подушка безопасности».

Если же взять сферу логистики, в которой работаем мы, то здесь большого негатива не ощущается. Во-первых, потому что пауза была небольшой — иначе бы произошла остановка транспортировки всего вообще: от металла до продуктов питания. А так как мы достаточно хорошо оказываем свои услуги, компании даже удалось подрасти на своём сегменте.

В целом же могу сказать, что те компании, которые могли работать и готовились к разным ситуациям — «не сидели» на одном клиенте, ожидая, что он решит все проблемы, — они тоже выросли, получили новые крупные заказы. А те, кто пытался остаться с одним крупным клиентом, столкнулись либо с отсутствием заказов, либо с проблемой оплаты своих услуг.

Что касается поддержки государства, то можно отметить, что уменьшились отчисления по зарплате — это был полезный бонус. Как и двухпроцентный кредит на зарплату работникам, который не нужно возвращать, если сохранить штатную численность. Мы этой возможностью воспользовались и смогли не только решить зарплатные вопросы, но и даже закрыть часть кассового разрыва по оборотке. Думаю, в итоге решение проблем было в наших руках.