«Платформа»
Инфантильны и беспомощны. Молодые россияне выбирают ПТУ и жизнь с родителями
Об этом свидетельствуют исследования учёных и социологов. Так, к примеру, результаты исследования аналитики Центра экономики непрерывного образования (ЦЭНО) РАНХиГС, опубликованные в июльском экономическом мониторинге РАНХиГС и Института Гайдара, зафиксировали новую тенденцию. Заключается она в том, что ухудшение материального положения семей вынуждает значительную часть выпускников 9-х и 11-х классов школ продолжить обучение в системе среднего профессионального образования (СПО) для быстрого выхода на рынок труда.
ПТУ вместо МГУ
Авторы исследования прогнозируют, что в ближайшие несколько лет на такие программы будет поступать не менее 45 тыс. человек в год.
И, скорее всего, это вовсе не результат соответствующих государственных программ профориентации и пропаганды среди молодёжи рабочих профессий, которые, как считается, так нужны российской экономики.
Всё намного проще и прозаичнее. Рост интереса к СПО эксперты во многом объясняют стагнацией реальных доходов населения, что подтверждается исследованием, проведенным ЦЭНО в трех субъектах, относящихся к разным группам рейтинга регионов по доходам в 2020 году: Свердловской (11-е место в рейтинге, первая группа), Самарской (31-е место, вторая группа) и Волгоградской области (60-е место, третья группа). Опрашивалась работающая молодежь 22–35 лет (903 респондента) со средним профессиональным образованием с целью выявить основные факторы, влияющие на выбор дальнейшего образовательного и/или трудового пути.
Оказалось, у всё большего числа молодых людей просто нет средств для того, чтобы продолжать учёбу в вузе даже на бюджетной основе. Тем более куда-то переезжать. Поэтому многим приходится смирять свои амбиции и выбирать вместо условного МГУ (а часто просто вместо любого высшего образования) ПТУ в домашнем регионе.
При этом наибольшее влияние на выбор СПО имеет стремление к раннему выходу на рынок труда.
Таким образом проблема оттока кадров из регионов в столицы и крупные города, о которой продолжают сокрушаться на местах, становится всё более надуманной — «утекают» те, у кого для этого есть материальные возможности (ну, или особые таланты). Всех остальных рано или поздно стреноживает ползучая бедность, распространяющаяся по России.
Назад в семью
Кстати, в дополнение к исследованию аналитиков РАНХиГС можно привести выводы из другой работы — социолога Владимира Скуденкова из Института социальных наук Иркутского госуниверситета. Выводы его углублённого изучения настроений молодёжи (1,2 тыс. респондентов), проведённого на протяжении 2014-19 годов (результаты были озвучены на V международной научно-практической конференции в Вологде весной 2020 года), показывает устойчивую тенденцию усиления инфантилизации и чувства беспомощности у российской молодёжи на фоне длящегося уже 8 лет экономического кризиса.
Проявляется это, в частности, в том, что всё больше молодых людей надеются на поддержку семьи при обучении и последующей жизни. Если в 2014 году таких молодых людей было 43%, то в 2019 их уже 72%. Большая часть молодёжи и даже их родители предполагают, что они не будут работать по той специальности, по которой получают образование (таких 44%). Образование необходимо «для галочки», а не для реальных навыков, которые пригодятся на рабочем месте. Растущая безработица порождает также потребность в минимальных гарантиях, которыми всё ещё выступает образование.
Молодые люди всё чаще чувствуют «свою ущербность» и «ограниченность» (в 2014 году — 23 и 29% соответственно, а в 2019 году — 34 и 42%). А это уже может стать основой общественных беспорядков и социальной нестабильности.
Молодые люди чаще стали возвращаться в родительскую семью после обучения. В 2014 году таких было 18%, в 2019 году — уже 33%. Также увеличилось количество тех, кто расстался со своим партнёром (мужем/женой) и вернулся к родителям (в 2014 году — 8%, в 2019 году — 16%).
Ухудшающиеся условия существования, отмечает исследователь, выливаются в социальное несогласие молодёжи, которое, впрочем, на уровне коллективных эмоций оказывается достаточно сегментировано: обусловлено территорией и социально-экономическим положением участников общественного недовольства. Коллективная общественная реакция едина в том, что она негативно проявлена, но разрознена в определении реальных действий, последующих за общей неудовлетворённостью ситуацией.
«Мне всё равно»
Как отмечает политолог Дмитрий Михайличенко, власть отвечает на это недовольство «моргенштернизацией» общественных настроений, формированием установок «каждый сам за себя» и, главное, это «Я и моя семья, а на политику и общество мне всё равно». Эти установки формируются в качестве базовых для нейтрализации групп социального несогласия.
Обратной стороной такого подхода, по мнению эксперта, неизбежно становится невозможность всякой позитивной повестки, в том числе и повестки патриотизма, «скрещенного» с лоялизмом. «Но без позитивной повестки невозможна синергия общества и власти, равно как и невозможен экономический рост», — справедливо указывает Михайличенко, обозначая тот замкнутый круг, в котором сегодня оказалась Россия.
Президент США Джо Байден накануне дал своё определение этой основной, по его мнению, проблеме президента России Владимира Путина: «У него экономика с ядерным оружием и нефтяными скважинами и больше ни с чем, ни с чем. Она восьмая по размеру в мире — он знает, что он в по-настоящему трудном положении, и это, по моему мнению, делает его еще более опасным», — пояснил Байден.
Сергей Михайлов
СамолётЪ