Бумажный пароход. Почему фильм «по Жванецкому» получился не смешным

«В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход»

Хотя, казалось бы, сиди и смотри — на других телеканалах в смысле качественных новинок шаром покати, все крутят бесконечные повторы старых фильмов и передач. А здесь — фильм что называется «первой свежести», снятый режиссёром культовой картины «про Одессу» с более чем «звёздной» актёрской командой.

Фильм на самом деле ждали. Этому способствовали и громкие имена авторов, и заманчивые анонсы, и, конечно, имя «дежурного по стране» Михаила Жванецкого, который для всё ещё значительной части населения бывшего СССР остаётся синонимом качественного юмора.

Итак, фильм ждали. Но когда премьера-таки состоялась и по экрану пошли финальные титры, в сухом остатке остались грусть и ощущение, словно тебя обманули, подсунув вместо обещанного настоящего праздника любительский капустник. Отчего так?

На взгляд автора этих строк, причин неудачи (назовём вещи своими именами) несколько. Первая — жанровая. Ежу понятно, что Одесса, с её въевшимся в людей и, кажется, в сами «камни мостовой» юмором, сама просится в комедию. И это большое заблуждение. Юмор одессита — важный, но не единственный ингредиент его характера. У жителя «города у моря» такая же тяжёлая жизнь, как и у всех нас, но чувство юмора лишь помогает сделать её чуть легче. Выпари из города и его людей юмор, убрав всё остальное, на чём он замешан, и потреблять его в «чистом» виде будет совершенно невозможно, как невозможно есть одну соль, даже экстра-качества.

Невольно сравниваешь «Одесский пароход» с «Ликвидацией» того же Урсуляка. Сравнение не в пользу «парохода» как раз в качестве юмора: герои «Ликвидации» шутят, как дышат — не нарочито, а ровно тогда, когда это нужно им самим. И это создаёт, во-первых, ощущение достоверности, а, во-вторых, удивительное дело, но боевик с убийствами и заговорами в целом получается смешнее комедии.

Вторая причина, помешавшая сделать смешную комедию, заключается, думаю, в литературном материале (как это ни странно), который лёг в основу сценария — в миниатюрах, написанных Жванецким. Как ни крути, а Михаил Михайлович писал на злобу дня, которая наложила на его «произведения», как он сам называет свои вещи, не поддающиеся жанровому определению, неизгладимый отпечаток.

Понятно, что Урсуляк пытался выбрать из вороха, спрятанного в знаменитый потёртый портфель сатирика, самое «вневременное», но всё равно получилось про СССР — про «покойника», о котором, как известно, «либо хорошо, либо...». Пожалуй, именно для того, чтобы как-то скрасить неловкость, в картине появились хор ветеранов, поющих задорные комсомольские песни, и «черноморский соловей» (аллюзия на суперпопулярного в Советском Союзе Валерия Ободзинского), старательно выпевающий советскую лирику 1970-х.

Результатом стала «недокомедия», вставленная в музыкальную рамку элегии, полной грусти об ушедшей молодости и о стране, в которой «жить было плохо... но очень хорошо». По сути — тот же последний «бумажный пароход», только наоборот: не американский, а одесский, крикнувший нам на прощание в терпком воздухе города — ещё одного обломка, с некоторых пор отчалившего в свободное плавание от большого советского континента. Появившаяся в самом финале фигура Автора — Жванецкого только закрепила это ощущение печального прощания и напрочь выветрила из зрительских голов все остатки смеха, которого и так было немного.

И последнее, о чём хотелось бы сказать — «Одесский пароход» окончательно доказал: Жванецкий не поддаётся экранизации. Кажется, Чулпан Хаматова сказала, что тексты Михаила Михайловича написаны так, что «их хочется играть на сцене». Но театр и кино — разные виды искусства. На театре 80% пьесы воспринимается зрителем на слух. И действительно, скетчи Жванецкого, с их бередящими воображение живописными диалогами, как нельзя лучше подходят для этого. В кино 80% — это показ. А показывать нечего — всё уже сказано. Поэтому на экране в основном бессмысленная суета, которая быстро надоедает...

«Одесский пароход» стал первой экранизацией Жванецкого. И, вероятно, последней. Как это ни печально.

Сергей Михайлов
СамолётЪ