Зияющие пустоты

 На последнем форуме городов в Череповце были даны такие примеры. Говорили о том, как «креативщики» заставили бывший портовый Ливерпуль расцвесть после десятилетий упадка. Известный специалист в деле продвижения инноваций, профессор Московского архитектурного института Вячеслав Глазычев дал в образец более близкую нам Пермь, где губернатор Олег Чиркунов «невероятно вкладывается в создание культурной инфраструктуры». Рискует (надо думать, не только деньгами), чтобы сделать из Перми новую культурную столицу. 

 Подобные замашки становятся весьма заразительны. И вот уже глава Вологды Евгений Шулепов громко говорит о развитии «столичной амбициозности», в частности, в превращении подопечного ему полиса в «город искусств».
Подобный оптимизм радует слух и глаз. И вообще креатив, проявляйся он хоть в рекламе, хоть в политических технологиях, хоть в современном искусстве, - дело чрезвычайно веселое. А все чаще – еще и выгодное.
Но есть и здесь своя «изнанка», которую стараются не выпячивать. О ней мало, кто говорит, еще меньше – пишет. Вот почему «РМ» был рад обнаружить такой «инакий» взгляд у известного российского публициста, колумниста журнала «Эксперт» Максима Соколова. Чье эссе под названием «Князь-папа Гельман» и рад сейчас предложить вашему внимаию…

  Бурный расцвет современного искусства в Перми, превративший ее в уральские Афины, сам по себе не вызывает особых вопросов. Если представители династии Виттельсбахов стремились превратить Мюнхен (тоже изрядная глушь по тем временам) в Афины на Изаре, отчего же и региональным руководителям не испытывать сходные стремления. «Культурная столица Европы» — это льстит; если же стремление поддержано сверху, то и совсем хорошо. С другой стороны, памятуя об умении Р. Вагнера доить баварскую казну, вряд ли следует дивиться на сходное умение М. А. Гельмана. 

Как говорят в народе, «Vivat nostra civitas, maecenatum caritas», т. е. на то и клиент, чтобы его стричь, в чем и цель современного искусства. Занятие не менее тупое и предсказуемое, чем торговля прокатом черных металлов, — всем всё понятно. Культуртрегерство стало более интересным, когда решением правящей партии М. А. Гельман был назначен всероссийским куратором искусств, т. е. вторым (а по сути скорее даже первым) министром культуры. Сама же ЕР объявила о масштабном проекте «Культурный альянс. Региональный аспект», видя задачу в том, чтобы «перенести основной тренд демократизации в пространство культуры».  
Поскольку «новации в культурной жизни везде и всегда воспринимаются людьми как воздух свободы, что свидетельствует о позитивных изменениях». Благодаря современному искусству «через два года процесс модернизации станет необратимым». В возможностях ЕР развернуть широчайшую деятельность сомневаться не приходится. Если руководство прикажет, сам Б. В. Грызлов лично отправится в Биологический музей, где под руководством А. С. Плуцера-Сарно будет, покорный партийной воле, совершать действия с козлом в поддержку правительствующего тандема.

Вопрос, однако, не в том, будут ли совершены предписанные действия, а в том, какую пользу это принесет хоть тому же тандему. Не всякому очевидной представляется та идея, что если направить в глубинку большие отряды «абстракцистов и пидорасов» (© Н. С. Хрущев), снабдив их открытым счетом и грамотой «Все, что сотворил предъявитель сего, сотворено по моему приказанию и для блага государства», то произойдет стремительное преображение России в духе инновации-модернизации. 

Благополучатель, раздающий посулы, наглей комсомольской ячейки и вузовской песни наглей — это понятно, у него работа такая. Благоподатель, говорящий такие же речи, — это менее понятно. На то возражение, что при страстном желании освоить средства критическое мышление вкупе со способностью посмотреть на себя со стороны сильно ослабевает, заметим, что на ниве культуры есть и более смиренные и почтенные способы освоения средств. Провинция действительно не слишком избалована вниманием и культурой, но именно в силу этого абстракцисты и пидорасы никак не являются единым на потребу. Спектакли, концерты и выставки классического направления как минимум в той же мере могут привлечь благосклонность. Если столь важны соображения алчности, опытный человек и на выступлении хора балалаечников украдет несметные деньги, возмутительных же соблазнов будет гораздо меньше. Ведь сходные проекты уже реализовывались властью более трех веков назад. См. модернизационную деятельность Всешутейшего и всепьянейшего собора, выдававшего столь сильные образцы современного искусства, на фоне которых и Плуцер-Сарно покажется замшелым консерватором. 

Сегодня мы имеем сходную картину с назначением М. А. Гельмана князь-папой. Иное дело, что деяния собора — мы даже не берем самых резких отзывов типа «Пришествие антихриста!» — производили недостаточное воодушевление среди трудящихся. Скорее напротив. Непонимание этого начальством может быть связано и с вполне добросовестным заблуждением. Когда некий соратник М. А. Гельмана разъясняет: «В двадцатом веке искусство поменяло свою функцию: вместо создания прекрасных объектов оно стало подрывать старое мышление. Человек видит что-то провокационное. Он его, может быть, не понимает, но учится принимать. А без готовности принять что-то другое развитие по определению невозможно. Тем самым современное искусство создает условия для развития», — мы не знаем, циник он или не циник, но чистосердечное начальство может тому и взаправду поверить. 

 Не хватает соображения понять, что современное искусство есть не средство развития самостоятельного и творческого мышления, а в точности наоборот: средство проверить обывателя, хорошо ли он ходит строем. Причастие буйвола, смысл которого — «Принеси жертву гению современного искусства, а про себя можешь думать, что хочешь». Главное — смеяться несмешным шуткам, находить глубокий смысл в пустоте и ни под каким видом не говорить, что король голый. Вышколенный таким образом обыватель вполне может быть желанным продуктом — какой же власти не нравятся конформисты. 

Есть лишь два «но». Во-первых, продукт такой дрессуры никаким субъектом развития не будет, там потребны иные качества. Во-вторых, дрессура такого рода и причастие буйвола сами по себе являются источником стресса. Конформизм в обывателе хорошо развивать — как это делал Запад — на фоне сытости и благополучия, до чего нам довольно далеко. У нас же в любой момент есть риск получить наложение стрессов.  

Кризисные невзгоды, какие-то особые злоупотребления агентов власти, будучи синхронизированы с плясками абстракцистов и пидорасов, каковые пляски выполняют роль соломинки, ломающей хребет, могут давать непредсказуемый взрывообразный эффект. 
 Это как в «Смерти Иоанна Грозного». Куратор приводит деятелей современного искусства, инструктируя их, чтобы на окрик «Люди!» они выбегали с пением и плясками. Царя хватает удар, в суматохе окрик раздается, и в горницу вбегает современное искусство с пением «Ой, жги, жги, жги! Пошла баба в три ноги!». С «Культурным альянсом» не вышло бы то же. К несчастью, деятели альянса и аспекта не
знакомы с выражением «И без вас тошно». А ведь оно способно многое объяснить.

«РМ»
24.06.10.
Фото: expert.ru
Оригинал публикации