«Символы веры». В минувшие выходные власти — светская и церковная — встретились с народом в Великом Устюге

Это не шутка — именно зимний волшебник является ключевым звеном, скрепляющим программу развития Великого Устюга как туристического центра Вологодчины и всего Северо-Запада страны. А эта программа в свою очередь становится «магнитом», притягивающим в маленький городок на северо-востоке Вологодчины большие инвестиции в расчёте на то, что они обернутся ещё большими барышами.

Иной вариант — бесконечное дотирование этих удалённых мест из областной казны не нравится никому, кроме, пожалуй, местного населения. Поэтому у государства продолжают просить денег «на Деда Мороза». В минувшие выходные у полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе Александра Беглова просили на строительство нового Дворца зимнего волшебника — старый, по словам главы Великоустюгского района Александра Кузьмина, уже не способен вместить всех желающих приобщиться к древней сказке.

В доказательство Кузьмин привёл цифры: если в начале реализации проекта, в 1998 году, Великий Устюг посещали 3 тысячи человек, то в 2017 году турпоток вырос до 264 тысяч посетителей ежегодно.

Другую цифру, показывающую, во сколько строительство «морозного» дворца обойдётся бюджету, глава района не назвал, но доложил, что проектно-сметная документация, заключение госэкспертизы будут готовы к 1 ноября этого года, и попросил у полпреда с губернатором «оказать содействие по включению проекта строительства нового Дворца Деда Мороза в федеральную целевую программу «Культура России» и нацпроект «Культура».

Губернатор промолчал, а полномочный представитель президента в СЗФО отметил, что «инициатива важная: проект строительства нового дворца Деда Мороза мог бы стать общероссийским культурно-просветительским центром. По мнению Беглова, проект «Великий Устюг — родина Деда Мороза» «не просто туристический, но и по-своему объединяющий страну, поскольку образ зимнего волшебника, живущего на Вологодчине, близок и знаком каждому живущему в России».

После чего представители власти отправились на ещё одно важное мероприятие, состоявшееся в Великом Устюге в тот же день по инициативе предстоятеля РПЦ, зачастившего этим летом в Вологодскую область. В минувшую субботу Святейший патриарх Кирилл провёл богослужение в кафедральном соборе Прокопия Праведного. По свидетельству губернаторской пресс-службы, маленький древний собор, сохранивший иконостас 18 века, тоже плохо справлялся с тем, чтобы вместить всех желающих приобщиться символам веры. А в облике православного первосвященника было что-то, неуловимо роднящее его с любимым всей Россией зимним волшебником...

Правда, Кирилл ничего ни у кого не просил. Он щедро делился с людьми энергией, новопрестольными Евангелиями и своим взглядом на роль православной веры в жизни людей современной России.

«Сегодня мы живем в то время, когда на каждого из нас обрушивается настоящий информационный поток, и человеку непросто разобрать, что идет ему во благо, а что для него смертельный яд. Единственное, что помогает нам отличить добро от зла, это наша вера и наши идеалы. Когда сохраняется вера, для человека всегда сохраняется возможность быть счастливым».

Очень своевременные слова. Потому что сегодня православные россияне испытывают дефицит уверенности в будущем и поддержки со стороны единоверцев. Особенно в сравнении с согражданами, принадлежащими к другим религиям и неправославным течениям христианства. Такой вывод следует из работы «Роль религии в жизни россиян» социолога Яны Рощиной из ВШЭ.

Исследование основывается на данных долговременного Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения ВШЭ, в рамках которого в 2003 и 2016 годах респондентов старше 14 лет, относящих себя к разным религиозным конфессиям, спросили о том, что именно даёт им религия. Наиболее толерантными к слабостям других оказались неправославные христиане (протестанты, католики, баптисты и др.): о том, что религия питает их терпимость, заявили 91% опрошенных. Среди мусульман таких оказалось 82%, и меньше всего — 67% — среди называющих себя православными. Поддержку в жизни от других братьев по вере получают 74% неправославных христиан, 72% мусульман и всего 28% православных. Представление о том, что правильно, что нет в этой жизни, вера даёт 85% неправославных христиан, 82% мусульман и 54% православных. А надежду на жизнь после смерти — 73% мусульман, 65% других христиан и всего 35% православных.

Комментируя для «Ведомостей» результаты исследования, завлабораторией сравнительных социальных исследований ВШЭ Эдуард Понарин отмечает: в том, что православные России дали так мало положительных ответов, меньше всего виновата сама православная вера. Скорее всего, свою роль здесь играют социальные и инстуциональные причины, «внедоктринальные для самих религий».

Так, например, за отчуждением между священноначалием и рядовыми прихожанами, которое лишь усиливает консервативная политика РПЦ, могут стоять характерные для православия (да, в общем, и для всего нашего государства) единоначалие, когда «вертикаль» власти спускается сверху вниз. У протестантов власть выстраивается снизу вверх, для мусульман также традиционна религиозная демократия, что сильно влияет на чувство сопричастности. Заметно большую, чем у православных, терпимость неправославных христиан и мусульман можно объяснить тем, что они часто принадлежат в городах к меньшинству, что обостряет чувство уязвимости, считает Понарин.

Ощущение сопричастности связано также с привычкой помогать друг другу, характерной для общин протестантов, католиков и мусульман. А часто встречающаяся несплочённость православных приходов снижает чувство общности и у их прихожан. «То, что относящие себя к православным считают религиозностью, далеко не всегда связано с настоящим обретением веры — отсюда и малая доля надеющихся даже на то, что содержится в символе веры», — полагает эксперт.

Сергей Михайлов
СамолётЪ