Язык не поддается консервации*

- Угроза чему именно? Существованию русского языка? Ответ абсолютно отрицательный. Я бы сказал, что есть угроза не русскому языку, а его конкретным культурным носителям, которые не согласны с изменениями, недовольны ими. Позиция лингвиста, успокаивающая и умиротворяющая, может быть сформулирована так: русский язык со всем справится, угрозы русскому языку нет, но он уже изменился и продолжит меняться, и от этого страдаем и чувствуем себя неуютно – мы, культурные носители, любящие стабильность культуры и языка.
 

- Почему же изменения воспринимаются так дискомфортно?
 

- Есть несколько причин. Первая состоит в том, что в своей родной среде, в русском языке, мы теперь постоянно сталкиваемся с чем-то незнакомым, чужим. Рухнули перегородки между общим стандартным языком и различными жаргонами. Вторая причина связана с утратой определенных языковых ценностей. Скажем, знание языковой нормы (то есть, как правильно говорить или писать) перестает быть престижным, носитель литературного варианта языка оказывается ничем не лучше носителя просторечия, не имеет перед ним никаких преимуществ, даже практических, например, при приеме на работу.
 

- Кажется, сегодня есть общее презрение к вопросам неправильного словоупотребления, написания, произношения...

- Я с вами совершенно не согласен. То, как внимательно люди относятся к русскому языку в последние 10-15 лет, ни с чем нельзя сравнить. Такого интереса к языку раньше не было, хотя почти всегда имело место некоторое брюзжание.
 

- Сегодня нужны специальные усилия, чтобы судить о языковой норме?
 

- Больше усилий, чем хотелось бы. Но это не безобразие, порожденное лингвистами, это связано с состоянием языка: сломались старые нормы, и даже не столько они, сколько их жесткость. В литературном языке степень вариативности обычно очень мала. Но в языке вариативность существует и иногда она имеет очень важное социальное значение как способ стратификации общества. Не только по грамотности/неграмотности, но и, например, региональной или социальной принадлежности. Сегодня мы видим, прежде всего, в интернете, большую вариативность в написании, что, в общем-то, не препятствует общению. А вот словари себя как высший авторитет отчасти дискредитировали. Можно, например, взять два современных словаря и увидеть в них разные противоречащие друг другу рекомендации.

Главная, насущная задача лингвистов в этой области – создание единого универсального словаря в интернете. Как только такой словарь будет создан – мы получим общий авторитет. Это станет важным актом в кодификации нашего сегодняшнего разнообразия.
 

- Имеет ли перспективы идея «консервации» русского языка?
 

- Идея законсервировать великий и могучий русский язык и тем самым сохранить его чистоту, к счастью для нас неосуществима. То, что многие называют чистотой – вещь обманчивая. И то, что называется порчей – не порча. Это субъективная оценка изменений. Часто без того, что называется порчей, язык не может прожить. Язык, который остается чистым, независимо ни от чего, – это язык, ступивший на путь вымирания. Консервация языка приводит к тому, что он перестает отвечать нашим потребностям. Поэтому «порченый» язык лучше «чистого», если он соответствует коммуникативным потребностям, а «чистый» нет.
 

- Обращает на себя внимание новое интонирование в современном языке. Что это за интонации? Возможно, какое-то региональное влияние?
 

- Самое заметное – это влияние английского языка. И проводником его служит телевидение, потому что многими ведущими за образец была взята английская речь со специфической интонацией. Также есть некоторые особенности отдельных сообществ. Я не являюсь специалистом по интонациям, но можно выделить своеобразный «корпоративный щебет», особенно слышный у девушек – это особого рода интонирование с растягиванием гласных. Вопрос плохо изучен, прежде всего, потому, что новые интонации сложнее зафиксировать, чем слова. Сегодня слишком значительно действие глобализирующих факторов – радио, телевидения, интернета. При этом разного рода смешения неизбежны, и Москва в этом смысле – Вавилон. Я имею в виду даже не количество языков, которые можно услышать на улицах города, а количество вариантов русского языка, так что точнее было бы сказать «русский Вавилон». Но это судьба мегаполиса вообще и его языка в частности. Знаменитая московская норма в целом, конечно же, утрачена.
 

И это еще один замечательный повод погоревать о безвозвратно ушедшем, понимая при этом, что жизнь – а в нашем случае русский язык – на этом не заканчивается.

* Публикуется в сокращении

Фото: gazeta.ru