«Остров Россия». Что такое «Русский мир», и как эта концепция используется руководством страны

До «нашей эры»

Идея концепции, ставшей сегодня «теневой» идеологии российской власти (ну, потому что официальные государственные идеологии пока ещё запрещены Конституцией), восходит к XVI веку, когда монах Филофей в письмах к Василию III обосновал доктрину «Москва — Третий Рим». Она подчёркивала исключительность Московского государства, к тому времени стала центром, собравшего вокруг себя к тому времени почти все значимые русские земли, и его право стать единственной мировой столицей православия. Поскольку Рим итальянский погряз в ереси, а Рим константинопольский захвачен турками. Кроме того, доктрина Филофея предусматривала установление полного контроля государства над церковью, той самой «симфонии» светской и церковной власти, о которой любит говорить и нынешнее руководство РПЦ.

Доктрина понравилась, особенно тем, что позволяла русским царям считать себя потомками римских императоров. Иван Грозный, например, называл себя прямым потомком императора Августа Октавиана: «Мы от Августа Кесаря родством ведёмся».

Правда, долгое время оставалась «верхушечной» идеей — в народ она не пошла, да и даже сердца бояр не особо тронула. Однако дожила до века XIX, когда, собственно, появилось выражение «русский мир».

То было время так называемого романтического национализма, которому отдали должное все европейские страны. Россия не стала исключением. Тем более, что российское государство только вышло на международную арену и ему требовалось веское подтверждение того, что оно — государство древнее и единое, в котором разные народы и диалекты на самом деле объединены одной идеей.

И вот в 1830-е годы писатель Михаил Загоскин называет Москву «целым русским миром»: ведь в ней есть представители всех регионов, всех сословий России. А историк Николай Костомаров в середине XIX века говорит о «русском мире» как о единстве «великорусской» и «малороссийской» наций.

В 1860-е годы «русский мир» окончательно оформляется как идеология, отчасти как противопоставление проевропейским реформам Александра II. А консервативные славянофилы закрепляют словосочетание в названии своей газеты...

У той концепции «русского мира» были задачи внутренние и внешние. Внутри страны требовалось обосновать объединительную роль «русского мира», в который на основе лояльности государству могут и должны входить, во-первых, все славянские народы, во-вторых, народы неславянские, не создавшие сильных государств. Конечная цель доктрины — создание сильного государства. Которое является самоцелью. Православие играет в нём важную роль, но куда важнее имперство.

Вовне требовалось обосновать наличие в стране самодержавия («демократия русским не подходит»), цель русского мира, состоящую в победе над порочным Западом, а также то, что русский мир представляет собой особую цивилизацию, которую Запад не в силах понять, а потому с ней враждует.

В основе враждебности «русского мира» к Западу тогда (как, впрочем, и сейчас) лежит хронический ресентимент по поводу очевидного технологического и экономического отставания России от развитых европейских стран. Но это отставание было не таким обидным, если допустить, что у России особый путь. Примерно тем же параллельным путём двигалась государственная мысль в Германии, которой когда-то не досталось заморских колоний. Суть в изменении системы координат: мы не отстаем, мы идем другим путем. Вроде как часть стран прыгают в длину, а мы — в ширину. Но если в Германии идея Deutschheit больше была национальной, то в России — имперской.

Игрушка для либералов

После октябрьской, подчёркнуто интернациональной революции новая советская страна , казалось бы, разорвала с царской идеологией. Но очень скоро в СССР при Сталине вернулась идея мессианства: СССР — это царство добра, которое со временем распространится на весь мир. Правда, называлось это не русским миром, а социализмом. СССР по этой идеологии не захватывал чужие земли, а всего лишь стремился установить лучший для человечества строй. Запад же этому противостоял, якобы, не понимая и ненавидя.

Сегодня сторонники новой версии «Русского мира» всячески подчёркивают роль Сталина в утверждении древней имперской доктрины и считают его «своим».

Но забавно то, что после краха СССР в новой России возрождением доктрины занялись... либералы. Подробно концепцию продумывали так называемые «методологи» или члены Московского методологического кружка, занимающиеся разработкой СМД-методологии. В их число входили российские политтехнологи и политики, в том числе журналист Глеб Павловский, философ Георгий Щедровицкий, государственный деятель Юрий Крупнов. К кругу методологов также причисляют и первого заместителя Руководителя Администрации президента Российской Федерации Сергея Кириенко. Но не только — свою лепту в развитие доктрины внесли и проклинаемые ныне «либералы», такие, как бывший глава Госкомимущества при Борисе Ельцине Альфред Кох, который ещё в 2003 году требовал, чтобы Крым и Новороссия принадлежали России, или Анатолий Чубайс, автор модной в то время идеи «либеральной империи», поддержанной Александром Прохановым.

Правда, в то время «Русский мир» всё же в большей степени рассматривался, как «сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке». Это должен был быть инструмент «мягкой силы». Нечто вроде такого же сообщества диаспор, которые весьма эффективно действуют по всему миру под контролем того Китая.

На этом фоне «классическая» имперско-цивилизационная концепция «Русского мира», о которой в 1990-е начал размышлять Александр Дугин, казалась маргинальной и даже смешной.

«А это потому, что мы русские»

Всё стало меняться в конце «нулевых». В 2007 году указом Владимира Путина был создан фонд «Русский мир», само выражение стало широко упоминаться, начал выходить журнал с таким названием, проводиться соответствующие конференции.

Постепенно старую доктрину стал хорошо ложиться новый ресентимент, связанный с развалом СССР. Она, доктрина, предлагала более глубокое объяснение приближения НАТО к российским границам. Ко времени приглась идея о ненависти Запада к России и его борьбе с ней. Она, к тому же, предлагала ещё и заманчивую перспективу реванша...

Настоящий расцвет идеи «Русского мира» произошёл в «крымскую весну» 2014 года.

А вот сейчас, даже несмотря на украинскую СВО, доктрина несколько ушла в тень. Во всяком случае как-то «выпала» из дискурса высшего российского руководства.

В большей степени о «Русском мире» в последнее время говорили в РПЦ, где продолжают творчески развивать идею «Москвы — третьего Рима». Согласно этому учению, у «Русского мира» есть единый политический центр (Москва), единый духовный центр (Киев, «мать городов русских»), единый язык (русский), единая церковь (Русская православная церковь, Московский Патриархат), и один для всех патриарх (патриарх Московский и всея Руси), который действует в «симфонии» с одним для всех президентом/национальным лидером (Путиным), который управляет этим «Русским миром», поддерживая особую духовность, нравственность и культуру, общие для всего Русского мира. Кстати, вероятно, именно особой связью вологодской земли с отечественным православием объясняется идея Георгия Филимонова о том, что именно Вологодчина, с её традициями монашеской схимы и подвижничества, должна стать «местом силы» «Русского мира».

Правда, в основе такого подхода РПЦ лежит этнофилетизм, который был осуждён на Константинопольском соборе 1872 года и продолжает критиковаться сейчас, как разрушающий богословские основания православного единства...

Активно о ней продолжают говорить в сравнительно неформальных провластных кругах. Например, в кругу так называемого «Изборского клуба», членами которого, кстати, является и Георгий Филимонов, и его экономические советники — Сергей Глазьев, Михаил Хазин и Михаил Делягин. Именно им руководитель региона поручил разрабатывать стратегию развития области минимум на пятилетку.

Если всё получится, это, возможно, будет первый случай, когда концепция «Русского мира» даст на вызов времени конструктивно-позитивный ответ, а не станет в очередной раз предлагать россиянам, когда у них что-то не получается, или возникают трудности, самый лёгкий ответ: «А это потому, что мы русские».

Сергей Михайлов
СамолётЪ