«Светозарный» Иосиф и «народное православие» в СССР

Нынешние консерваторы, имеющие серьёзное влияние на руководство страны, пытаются навязать России в качестве правящей идеологии неосталинизм. И для этого рисуют новый до неузнаваемости образ «вождя народов». Образ, который, в том числе должен примирить Иосифа Виссарионовича с РПЦ.

Об этом идеологи «Изборского клуба» довольно подробно пишут в одноимённом журнале. Сетуя, в частности, что значительная часть духовенства всё еще не почитает или даже отвергает Сталина как гонителя церкви и автора репрессий против духовенства.

Такой позиции противопоставляется новая мифология, в которой Сталин представляется чуть ли не как помазанник Божий. А репрессии против Церкви и духовенства оправдываются и довольно своеобразно:

«Руками Сталина Господь и заставил духовенство вспомнить о духовном, забыть житейское и политическое». Поучается, таким образом, что священников расстреливали для их же блага...

Дальше идут совсем уже сказки. О том, например, что Сталин, оказывается, стратегические военные планы обсуждал с Блаженной Матроной Московской, Москву и фронты спасли летавшие над ними самолёты с иконами, Сталин регулярно прочищался и исповедовался. А финал воцерковления Генералиссимуса выглядел (дословно) так: «Сталин тайно принял монашество с именем Георгий».

Такие «пассионарные» пассажи невольно наводят Павла Пряникова на мысль, что даже новые учебники Мединского нами ещё будут вспоминаться как академические знания. Потому что следующие учебные пособия по истории по мере общественного одичания и архаизации будут уже со Сталиным-монахом. А РПЦ могут заставить причислять Сталина к святым.

Подтверждением таких подозрений может служить история «народного православия» в СССР, оставленного тем же Сталиным без руководящей и направляющей «вертикали РПЦ» в 1930-50-е годы.

«Арест и лагерь они считают благом»

Историк Алексей Беглов в книге «В поисках безгрешных катакомб» приводит множество фактов, как в эти годы православие быстро перерождалось в хлыстовство и даже скопчество. Там, где верующие были более грамотными и особенно где руководителями общин были знатоки Библии — православие перерождалось в баптизм; среди более тёмных масс верующих перерождение шло в язычество:

«В 1930-х число священников уменьшилось настолько, что роль руководителей богослужений перешла к мирянам.

Так, в Воронежской и Курской области такие богомольные кружки возглавили «дедушки» — они отпускали длинные бороды, а волосы стригли в кружок.

Во многих областях, например, в Тульской и Ульяновской, богослужения стали совершать старухи, появилось женское священство. Совершение таинств в таких кружках постепенно исчезало. «Дедушки» и старухи ограничивались чтениями Евангелия. Главным объектом поклонения становится Святая Вода и Святые Родники.

Наряду с Родниками, объектами священного поклонения становятся Священные Яблони.

В Саратовской области власти назло срубили такую яблоню, так верующие приходили молиться её пню.

Дальше — больше. Организатор молитвенного дома — старуха-священник в Рязанской области начала причащать своих прихожан кровью, взятой из большого пальца ноги. Это типичный хлыстовский обряд, когда священница выступала в качестве Богородицы.

А в селе Малая Шелковка Алтайского края верующие люди в молитвенном доме заменили таинства гаданием.

Почти везде вступающим в общину на шею вешали гирлянду репчатого лука, как знак посвящения.

Всё больше возникало случаев самооскопления (кастрации) — «чтобы безгрешным предстать перед Спасителем».

Беглов описывает, ссылаясь на рассекреченные донесения ОГПУ-НКВД, эсхатологию «народных верующих».

Вот, например, донесение от 2 декабря 1936 года из Куйбышевской области:

«Подпольные молитвенные дома расположены в пещерах, землянках, лесу. В 7 районах (Ново-Спасский, Лунинский, и др.) подпольные христиане внушают рабочим и колхозникам, что скоро должны придти японцы, что они не трогают верующих. Ещё они ожидают прихода Гитлера, который станет открывать церкви. В связи с затмением солнца религиозники распространяли слухи, о предстоящем падении планеты, что сожжёт весь район.

А вот донесение от 7 июля 1944 года из Рязанской, Воронежской и Орловской областей:

«Участники организации „истинно-православных христиан“ живут в домах с замурованными окнами, мужчины отпускают волосы, женщины отвергают брак, но в своей среде ведут распутный образ жизни.

Религиозники налогов не платят, от службы в Красной Армии отказываются, на вызовы в советские органы не являются, документов не принимают, детей в школы не пускают.

Аресты активистов не оказывают должного воздействия на них, они считают: „Кто арестован и сидит в тюрьме, тот избран богом, находится на кресте, и ему обеспечено царство небесное“.

Так как арест и лагерь они считают благом, к ним применяется только ссылка. 1673 активиста этого движения, были высланы в Сибирь».

«Средний коммунист бесцветен, как и приверженец методистской церкви»

Неприязнь ранних большевиков к православию происходит, в том числе из того, что они сами воспринимали себя, как некую религиозную эсхатологическую секту.

И одним из первых это заметил инициатор революции в экономическом мышлении Джон Мейнард Кейнс во время своей поездки в СССР в 1925 году, в ходе которой он встречался с видными большевиками.

В своей статье «Short View on Russia» Кейнс пишет, что большевики очень похожи на ранних христиан, которые до III века ещё не были поражены церковными иерархиям, извлечениями сверхдоходов из паствы и вообще были гонимым меньшинством с суровыми представлениями о жизни и нетерпимостью к инакомыслящим:

Кейнс увидел в технократические части ленинизма попытку «прожить без денег». И на этой попытке советское общество прогорит — потому что невозможно истребить у активной части людей жажду к деньгам. В своё время и раннее эсхатологическое христианство, похожее на большевизм, вынуждено было меняться, превращаться в экономическую корпорацию:

«Я не считаю, что Русский Коммунизм изменяет или стремится изменить природу человека, что он делает евреев менее жадными, а русских менее экстравагантными, чем они были. Мне кажется, что он пытается создать в обществе такие условия, при которых денежные мотивы как стимулирующий фактор приобрёл бы для индивида относительное значение

Народ в России, если это связано только с его бедностью, весьма жаден на деньги — по крайней мере он столь же жаден, как и все остальные народы. Но умение „делать деньги“ и хранить их не входит в жизненные ценности рационального индивида, приемлющего советские законы, не входит так, как это принято у нас. Но общество, где такое хотя бы отчасти справедливо — опасное нововведение».

Проще говоря, невозможно долго жить без законов рынка. Рынок в итоге побеждает любую эсхатологию.

Призывающий совмещать религию и рынок, Кейнс видел слабость западного капитализма, как рынка без религии, а слабость русского коммунизма, как религию без рынка. Которая ещё, к тому же, и чрезвычайно скучна:

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ