«Платформа»
Папино ружьё. Брянская школьница — «стрелок» могла стать жертвой не только буллинга одноклассников, но и насилия в собственной семье
По горячим следам массового расстрела, имевшего место на минувшей неделе в брянской гимназии № 5, где девочка-подросток из папиного ружья расстреляла одноклассников, а потом покончила с собой, следствие пытается выявить все «слабые звенья», которые могли способствовать трагедии.
Но уже сейчас показания свидетелей позволяют сделать вывод, что наиболее существенными факторами, подтолкнувшие школьницу совершить роковой поступок, стали не недостатки в охране школы, и не нарушения отцом девочки правил хранения оружия. А куда более глубокие причины, отражающие важные общественные процессы, под напором которых не способны устоять никакие запоры и правила.
«Её буллили...»
Довольно быстро СМИ, писавшие о «брянском расстреле», узнали о том, что девочка-«стрелок» сталкивалась в школе с буллингом (травлей) со стороны одноклассников. Собственно, одноклассники сами рассказали об этом следователям и журналистам.
«Из-за буллинга, может, с ума сошла. <...> Она была закрытой девочкой — которая начала стрельбу, — и она начала с мальчиков потому, что они подшучивали над ней», — рассказала РБК подруга учениц восьмого класса, где произошла стрельба. Она же сообщила, что одноклассница стреляла не во всех подряд, а целенаправленно выбирала свои жертвы.
Проблема школьного буллинга — давняя и не чисто российская. О ней написано немало научных работ и журналистских статей. Психологи разработали методики, позволяющие бороться с этим явлением. Есть вполне эффективные наработки и у отечественных специалистов. Об этом, кстати, в конце ноября говорили участники специального научно-практического семинара по проблематике буллинга и его профилактики, организованного Российской академией образования (РАО) и Научным советом РАО по проблемам профилактики агрессии и деструктивного поведения учащихся.
Участники семинара, в частности, отметили наличие значимой отрицательной корреляционной связи между школьным климатом и агрессивностью школьников, буллингом. Иначе говоря, чем хуже был школьный климат, тем выше — уровень агрессивности.
Одним из интересных признаков позитивного климата являются хорошие отношения учителей между собой. Для учеников, во всяком случае, это является важным маркером позитивной атмосферы в школе.
Специалисты обнаружили важный парадокс: оказалось, что учителя с более высокой категорией, а следовательно, с бóльшим стажем работы, хуже замечают акты буллинга (и физического, и вербального), чем менее опытные учителя.
Кроме того, в подавляющем большинстве случаев родители узнают о травле не от учителя, а от собственного ребёнка. От классного руководителя узнало о травле менее 5% опрошенных, от школьного психолога — менее 1%. Это крайне тревожные показатели, которые могут свидетельствовать о том, что в школе или нет взаимодействия между психологической службой и родителями, или нет компетенций у психолога заметить буллинг, происходящий в классе.
Ученики из семей с низким материальным статусом значимо ниже более обеспеченных учащихся оценивают качество отношений как с учителями, так и с одноклассниками. Они считают школу гораздо менее справедливым и безопасным местом. Также ученики с низким материальным статусом семьи значимо чаще вовлечены в ситуации травли в роли жертвы. Чаще других подвергаются травле подростки из семей с самым низким уровнем доходов.
Главный вывод заключается в том, что на самом деле российские психологи имеют хорошо наработанные методики купирования буллинга в школах на ранних стадиях. Но образовательное начальство слабо к ним прислушивается.
«Презумпция невиновности» для домашнего насильника
Но к пугающим сигналам о неблагополучии в семье и школе плохо прислушиваются и российские законодатели. Как правило они начинают реагировать на проблемы только после событий, получающих широкий общественный резонанс. Например, после резонансных убийств.
Можно вспомнить, как в мае 2021 года после массового убийства в школе в Казани Вячеслав Володин предлагал обсудить запрет на анонимность в интернете, чтобы «снизить объём контента, пропагандирующего насилие». Яна Лантратова обещала внести в Госдуму законопроект о профилактике травли в школах еще в октябре 2022 года, но это так и не случилось.
Яна Лантратова обещала внести в Госдуму законопроект о профилактике травли в школах еще в октябре 2022 года, но это так и не случилось.
А сейчас, после брянского расстрела внезапно выяснилось, что в российском законодательстве вообще нет определения термина «травля». То есть депутаты просто не имеют представления, с чем нужно бороться. И только по факту очередного преступления спикер Госдумы Вячеслав Володин поручил профильному комитету Госдумы по просвещению проработать вопрос о закреплении в законе определения «травля».
И это не кажется простой случайностью. Просто вся деятельность законодательных органов в сфере права, связанного с семьёй, материнством и детством, РФ сегодня сфокусирована совершённым образом — на отстаивание консервативных ценностей, которые сегодня принято именовать «традиционными».
В частности, помимо борьбы с абортами традиционалисты активно стремятся к сохранению так называемой натуральной семьи. Фактически любой ценой, даже в тех случаях, когда в семье наличествуют явные признаки домашнего насилия. Чаще всего мужского — по отношению к семье и детям.
Почему-то не удивляет, что ходе следствия по «брянскому» делу Дмитрия Афанаскина, отца школьницы, которая 7 декабря устроила стрельбу в брянской гимназии № 5 и потом покончила с собой, обвинили не только в ненадлежащем хранении оружия, но и в доведении дочери до самоубийства (п. «а» ч. 2 ст. 110 УК РФ, до 15 лет лишения свободы), сообщили РБК в пресс-службе судов общей юрисдикции Брянской области.
Следствие полагает, что Дмитрий применял к дочерям физическое и психологическое насилие.
Между тем консерваторы-депутаты продолжают выдвигать поправки, ограничивающие полномочия органов опеки. На повестке у консерваторов — лоббирование «закона 10 сенаторов» (10С), представляющего собой поправки в действующий ювенальный кодекс, которые прежде всего ударят по детям, чьи родители предпочитают в качестве «воспитательных методов» физическое насилие. «Родители вправе свободно выбирать методы воспитания ребенка» — фраза, которую Машкова-Благих предлагает включить в закон. В её разборе этот пункт аргументируется правом родителей отказаться от детских прививок, однако сама формулировка «методы воспитания» — очень расплывчатая и может означать что угодно: от выбора одежды для детей до полового просвещения.
Консерваторы добиваются введения «презумпции невиновности» для родителей, суть которой в том, что органы опеки не смогут забрать ребенка, пока ненадлежащее исполнение обязанностей не будет доказано в суде. При этом обращаться в суд ребенку с 14 лет, как это разрешено сейчас, будет нельзя.
Насилие над детьми часто сопровождается насилием над женщиной. Женщина, которая живёт с абьюзером и не может ему противостоять, немногое может сделать для безопасности своих детей. Законодательное урегулирование ситуаций семейно-бытового насилия и любые родственные инициативы встречают сильное сопротивление со стороны консерваторок. Благодаря их усилиям закон о противодействии семейно-бытовом насилию так и не был принят.
Нельзя, конечно, говорить, что неприятие закона напрямую связано с конкретным преступлением. Но фактическое поощрение домашних насильников со стороны власти неизбежно будет приводить к тому, что ситуации, подобные той, что сложилась вокруг брянской гимназии, будут только множиться...
Марина Мельникова
СамолётЪ