Инерция — к застою. Брат первого вице-премьера Белоусова считает экономическую стагнацию наиболее вероятным сценарием для России на ближайшие 15 лет

В новом докладе Дмитрий белоусов, руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), называет три возможных сценария развития экономики России.

При этом все они подразумевают сохранение санкционного давления по крайней мере на перспективе 10–15 лет — «переждать» санкции, в отличие от пандемии, не получится.

Белоусов оценивает вероятность каждого из трёх сценариев.

Невероятная «Автаркия»

Самым невероятным называется «Автаркия» — этот вариант событий, вероятность которого оценивается автором в 13%, предусматривает, что Россия пытается в максимально возможной степени «делать всё сама», пусть и за счет снижения технологического уровня выпускаемой продукции, падения её потребительских и эксплуатационных характеристик, снижения уровня жизни населения. Из того обстоятельства, что именно «Автаркии» Дмитрий Белоусов уделяет в докладе минимум места, можно сделать вывод: автору очень не нравится этот вариант и вдаваться в его подробности он не хочет. Об этом же говорит и очень низкая, по мнению автора, вероятность реализации именно этого сценария. Он возможен только в случае дальнейшей эскалации конфликта России со странами — геополитическими противниками и последующего перехода к «военной экономике». Тогда «автаркия» может оказаться едва ли не единственно возможным вариантом, предупреждает Белоусов.

Дестабилизирующая «Институциональная инерция»

За этим словосочетанием Белоусов прячет тот самый экономический «застой», который хорошо был знаком жителям позднего СССР и который в итоге привёл к краху и экономику Советского Союза, и само государство.

Высокая вероятность «инерционного» сценария, по мнению Белоусова и его коллег, проистекает из представления об уровне нестабильности экономической и внешнеполитической ситуации: он настолько высок, что реализовать сколько-нибудь целостную политику развития невозможно, ибо ситуация будет меняться быстрее, чем может быть получен разумный результат. Всё, что можно сделать в этой ситуации — поддерживать макроэкономическую и финансовую стабильность, обеспечивать устойчивое финансирование бюджетных обязательств, реализовывать наиболее очевидные и ограниченные по срокам инвестиционные проекты. То есть делать всё то, чем, собственно, российская власть и занималась последние 15 лет, которые, похоже, уже были первой фазой будущего застоя. И в общем авторы доклада этого и не скрывают.

В данном сценарии после спада в 2022–2023 годах до 2030-го прогнозируется рост инвестиций, не превышающий 2,5% в год, что не позволит повышать производительность труда и реальные зарплаты ни в коммерческом секторе, ни в бюджетном. При этом уровень безработицы в этом сценарии остаётся довольно высоким — 5,5–6%, а уровень потребления населения меняется тем же темпом, что и инвестиции.

«Инерционный» сценарий и вытекающее из него ухудшение уровня и качества жизни населения, по мнению авторов доклада, чреват конфликтами двух типов. Первый — это конфликт между «традиционными» и «новыми» элитами, который будет нарастать по мере того, как будет расти серый сектор экономики, привлекающий импорт по неформальным каналам, а значит, появятся соответствующие группы неформальных предпринимателей (те самые «новые» элиты, которые с высокой долей вероятности будут антисистемными) — по модели 1980-х. Второй конфликт может развиваться на фоне растущего напряжения в регионах, где будет стагнировать уровень жизни населения — на фоне отсутствия прогресса в развитии инфраструктуры.

Мечта об «Активной трансформации»

Именно этот сценарий развития экономики страны, названной в докладе ещё и «борьбой за рост», как отмечают эксперты, расписан наиболее подробно и «драйвово». Очень похоже, что именно его Дмитрий Белоусов считает наиболее позитивным в существующих условиях, даже хочет, чтобы он сбылся, присваивая ему степень вероятности аж в 40%.

Что же нужно, чтобы «получилось»? Ответ Белоусова на этот вопрос ему самому кажется очевидным: главное, это активные совместные действия «государства, и общества, и бизнеса», роль государства расширится, но и бизнес будет активен, «отсутствие притока технологий компенсируется заимствованием потом — активным захватом позиций на всех рынках, где есть хоть какой-то потенциал» (иными словами — всё что можем — берём, пересобираем у себя, и продаём обратно).

Необходимость всех этих действий, тем не менее, не означают однозначной вероятности того, что будет реализован именно этот сценарий, именно с таким результатом, на который рассчитывают авторы доклада.

Например, в докладе не проясняется происхождение средств, необходимых для запуска сценария, основанного на немалых инвестициях: «После прохождения острого кризисного периода, инвестиции в основной капитал, поддерживаемые активной государственной политикой, растут с темпом порядка 3,5% в год или выше (примерно на уровне 3,2-3,7% в год)», — говорится в докладе.

Авторы которого упоминают, что «реализация данного сценария, с активным продвижением российских ресурсов на внешние рынки, означает довольно заметную прибавку: порядка 5-10 млн. т нефти и нефтепродуктов и 5 млрд. кубометров газа в год по сравнению со сценарием «ситуационной адаптации».

Но и помимо отсутствия внятного источника инвестиций у сценария есть другие сущностные проблемы. Например, чтобы всё, упомянутое в докладе, заработало, необходимо разрешить ряд системных противоречий. Этот противоречия между усилением государственного функционала в экономике и саморазвитием (дерегулированием) бизнеса; между высвобождением избыточных занятых и созданием новых рабочих мест за счёт переобучения, территориальной мобильности и самозанятости; между стратегически неизбежным усилением значимости внешнеэкономической деятельности как источника валютных ресурсов для модернизации и одновременно поддержкой развития внутренней экономики страны (отраслей и регионов), снимающей остроту социальных противоречий.

«Китай с нефтью» по-русски

Белоусов явно держит в голове модель «Китая с нефтью», которая, в его представлении, способна добавить драйва российской экономике: на выручку от увеличения продажи сырья в стране строятся «сборочные цеха», продукция которых, как в Китае, отправляется на экспорт.

Загвоздка здесь не только в отсутствующих технологиях для будущих цехов. Из-за чего, комментирующая доклад ЦМАКП главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова заявляет, что не стала бы вообще рассматривать модернизационный сценарий: «Он невозможен для экономики, которая не имеет доступа к внешним технологиям».

Не очень понятно, откуда Россия возьмёт трудовой ресурс, который был у Китая? Авторы Телеграм-канала «Деньги и песец» полагают, что ответ Белоусова кроется в его фразе о «развитии внутренней экономике регионов, снимающей социальные противоречия». По мнению ТК, это означает разделение экономики страны на два контура: «Во „внешнем“ люди работают на экспорт, только кроме нефтегаза, поставляют туда что-то ещё, а во „внутреннем“ — создается своего рода натуральное хозяйство с опорой на собственные силы».

Авторам ТК это напоминает «две Кореи» — разные в смысле экономики, но объединённые общей политикой. Где, чтобы перейти из «внутреннего» контура во «внешний» нужно освоить специальность, востребованную его хозяевами«.

Впрочем, полагает доцент кафедры макроэкономической политики и стратегического управления МГУ Олег Буклемишев, основная развилка для российской экономики сейчас связана не со степенью активности государства и бизнеса, как следует из второго и третьего сценария ЦМАКП, а с перспективами военной операции на Украине. По его мнению, нынешняя ситуация в России скорее соответствует сценарию «автаркии».

Подготовил Илья Неведомский
СамолётЪ